Хранить вечно!

Мертвым не больно? Или все–таки больно, а мы, живые, просто пока не знаем об этом? До той самой поры, пока сами не окажемся в другом измерении...

Пронзительная эта мысль настигла меня как раз накануне символичного для Беларуси праздника 3 июля. Я держала в руках старые фотографии, на которых плечом к плечу стояли два Героя Советского Союза — мужчина и женщина. Андрей Волынец и Елена Мазаник. Вглядываясь в лица, расспрашивала у живущей ныне в Молодечно дочери Волынца Майи Андреевны Власенко, каким запомнила она отца, легендарного партизанского комбрига, ушедшего в лес вместе с семьей. Правда ли, что подкосила его здоровье ранняя, в 24 года, смерть сына Коли, самого юного разведчика в отряде?.. Как вдруг сознание царапнули слова собеседницы: «А вы знаете, что Звезду у папы отобрали сразу после смерти, прямо на похоронах, на кладбище в 1965 году?» «Нет», — слегка опешив, честно сказала я. И тут же предложила написать об этом. «Да что толку, — печально отмахнулась собеседница. — Все равно уже ничего не вернешь. Вроде положение тогда было такое: возвращать награды государству. А может, местные товарищи инициативу проявили».

В праздник и впрямь негоже говорить о грустном. Но слишком уж походила грусть, сквозившая в голосе Майи Андреевны, на давнюю непреходящую боль. Боль, которой просто невмоготу не поделиться.

За свой век в журналистике я впервые столкнулась с конкретным прецедентом экспроприации наград у мертвых. Я, конечно, знала, что орденов и медалей лишали тех людей, кто был разжалован за определенные провинности. И, честно говоря, в душе сомневалась в правильности такой меры: ведь подвиг, за который они были получены, никто уже не в силах отменить. Он уже совершен и принят благодарной Родиной. Так разве можно его просто вычеркнуть из истории, списать, предать забвению? Ну разжалуйте в чинах и званиях проштрафившегося, если такое случилось, героя, а подвиг не трогайте, не перечеркивайте.

Мысли, понятное дело, были крамольные, которые вслух высказывать было не то что не принято — опасно. Особенно когда дело касалось людей, лишенных наград за выезд в другие государства на постоянное место жительства. Страна под названием СССР считала себя вправе забирать награды подобно злой мачехе — ведь родная мать никогда не отнимет у родных (да и чужих тоже) детей то, что они честно заработали. Может обидеться, осерчать, не благословить на дорогу, но не ограбить.

Еще страшнее — отбирать у мертвых. Словно игрушку, данную напрокат. Мол, позабавился и хватит. Будто и не именная эта штука — Золотая Звезда или орден. Не за конкретный подвиг полученная. Может быть, дело в том, размышляла я, вспоминая рассекреченные архивы и развенчанных кумиров, что государство потому столь легко экспроприировало награды, что позволяло себе лукавить с их распределением, давая не только по заслугам, но и по регламенту. Обделяя реальных героев с классово–шершавыми биографиями и поощряя тех, чьи кандидатуры анкетно–удобно подходили для создания образа–мифа, достойного подражания.

Но весь парадокс (и вся беда) в том, что собственные мифы и собственных кумиров любая система развенчивает в последнюю очередь. А первыми под раздачу, точнее, в данном случае антипод этой дефиниции — возврат, — попадали как раз те, кто честно заслужил свою награду. Кто рано уходил из жизни. Ведь правило это действовало, как разъяснил мне член Геральдического совета при Президенте Беларуси Владимир Шоков, вплоть до семидесятых годов XX столетия, когда наконец было отменено. Согласно ему большинство наград, за исключением орденов Отечественной войны I и II степени и Октябрьской Революции, а также некоторых медалей, подлежало возврату государству.

Где и как оно хранило реликвии — вопрос до сих пор открытый. Доказательство чему — массовое обсуждение на интернетовских форумах молодым и средним поколениями постсоветского пространства важной проблемы: можно ли вернуть наследникам награды отцов и дедов, сданные по требованию военкоматов государству. Специально употребляю термин «сданные», а не «возвращенные»: ведь возвращают обычно взятое в долг. А в долгу, как мне кажется, не герои у Родины, особенно награжденные посмертно, а она у них.

Слава Богу, хочется сказать мне в заключение, что вышедшие после распада СССР положения о наградах суверенных государств — и наша Беларусь не исключение — содержат четкий пункт: ордена и медали остаются в распоряжении ближайших родственников награжденных. Как светлая память о подвиге — в общенародном и семейном разрезе. А наследники уже сами решают, сдать ли фамильные реликвии в музей или воспитывать на достойном примере детей и внуков.