Могилевчанин Михаил Круглик всю жизнь трудился слесарем на комбинате стройматериалов. А свободное от работы время посвящал... времени. Ремонтировал часы. Ручные, настольные, настенные. Не ради выгоды. Было интересно, сможет ли он, самоучка, продлить жизнь раритетам, которые в часовых мастерских ремонтировать отказались. Возвращенных к жизни часов разных марок и моделей на счету 52–летнего Михаила Петровича тысячи. Не один десяток ходиков еще дожидаются своего часа.
— Все началось с бабушкиной «Звезды», сделанной на Московском часовом заводе. Бабушка их много лет на руке носила, после моей маме по наследству передала, — вспоминает мастер. — Мы тогда в Белыничском районе жили. Я ходил в 8–й класс, и однажды, вернувшись из школы, увидел в серванте этот подарок. Мама была на ферме и не могла помешать мне познакомиться с часами поближе. В общем, разобрал я «Звезду», а собрать не могу. Вечером мне, конечно, от бабушки и мамы досталось. Успокоились лишь, когда я, провозившись с часами не одну неделю, снова привел их в действие.
Узнав об этом, через несколько дней один из соседей притащил Михаилу старый будильник: «Не тикает. Может, поглядишь?» Когда будильник заработал, заказчиков у Миши стало, как у заправского часовщика.
— Механизмы были разные, особенно нравилось работать со сложными, — признается Михаил. — Когда служил в армии на Дальнем Востоке, купил корейские наручные часы. Редкий экземпляр. Довольно дорогой. Корейцы божились, что этим часам ничего не страшно. Мы с приятелями проверили. О стену часы били, в кипяток бросали, в морозильнике «забывали». Им — хоть бы что, тикают! Конечно, стало любопытно, что за хитрый механизм внутри. Открыл крышечку — миниатюрные детали, пружинки и высыпались. Полгода возился, чтобы их назад пристроить, часы к жизни вернуть. Удалось. Ходики я потом продал. И больше ни разу не встречал такой удивительной модели.
Часов за свою жизнь Круглик перевидал немало. Было дело, возвращал к жизни раритетные ходики царских времен. Несколько месяцев потратил, восстанавливая сложный механизм. К слову, в часах тех одна гиря килограмма четыре весила.
— А как–то знакомый притащил довоенные немецкие настольные часы, — вспоминает Михаил Петрович. — Могилевские, минские часовщики, которым он их показывал, только вздыхали: мол, ничего не поделаешь, свое отработали. В то, что я смогу их завести, он, видимо, тоже не верил. Пообещал: если пойдут — подарю. Трудился я долго. Вытачивал новые детали, обновлял старые... А потом целый день сидел и слушал, как они играют. Очень уж нежная, лиричная и трогательная была музыка.
Но изящные старинные часы в деревянном корпусе Круглику так и не достались. Узнав, что они заработали, хозяин передумал с ними расставаться. Мастер–самоучка на него не в обиде:
— Для многих людей часы — символ времени, которое они прожили, которое еще предстоит прожить им, их детям, внукам. Поэтому и берегут как семейную реликвию.
У одной супружеской пары из–за сломанных часов едва до развода не дошло. Дама несколько месяцев копила деньги на раритет. Купила. А муж зачем–то смазал часы изнутри... подсолнечным маслом. В мастерской посоветовали их... выбросить. У хозяйки рука не поднялась. Пришлось Михаилу Петровичу разбирать «куранты», кипятить детали в растворе каустической соды, обрабатывать специальным составом.
— С появлением мобильников многие стали отказываться от наручных часов, но настенные, настольные будут жить еще долго, — уверен Круглик. — Значит, надо передать кому–то свой опыт. Как–то соседка ко мне своего сына–подростка «на урок» привела. Да он несколько минут на месте усидеть не мог. А в этой работе усидчивость и терпеливость — обязательные условия. Одна надежда — на внуков. Двое пацанов уже есть, третий скоро родится. Старшему — пятилетнему Никите — я периодически часики подсовываю. Ковыряется с ними с удовольствием.
Глядишь — и станет, как его дедушка, хозяином времени.
Фото автора.
