Хозяин и барин

Бывший СПК «Великий лес» Быховского района стал частным предприятием «Новоагро». Но изменилось ли что–то, кроме названия?

Для подъема «лежачего» сельхозпредприятия всегда требуется сильный хозяйственник. Из прежнего руководителя СПК «Великий лес» Быховского района, такого не получилось. Несколько лет мучился сам, изводил пустыми обещаниями руководство района и подчиненных, а в результате довел хозяйство до ручки.

В середине прошлого года директора наконец освободили от занимаемой должности. Оставив после себя долги, он со спокойной душой покинул деревню Красный Берег, подавшись на вольные хлеба. Зато почти в то же время в райисполкоме появились трое энергичных бизнесменов с предложением выкупить хозяйство.

Бизнес–план коммерсанты представили сильный (обещали построить завод по переработке рапса, установить круподерку и купить новую технику), и им поверили. В декабре прошлого года сделка состоялась.

Сегодня в «Новоагро» так и нет новой техники, нет и круподерки, а к строительству завода до сих пор не приступили. То, что хорошо было на бумаге, оказалось невыполнимым для новых хозяев в реальной жизни. Конечно, не стоило и ожидать, что за четыре месяца хозяйство из отстающего превратится в процветающее, но бизнесмены вообще не собираются выполнять обещанное. Они, видите ли, передумали, решили, что о заводе и новеньких тракторах говорить рано. Вместо этого собрались было установить пилораму и заняться деревообработкой, но тоже не заладилось. В результате ни реальных планов, ни реальных действий по реанимации «Великого леса» сегодня нет.

Из трех недавних партнеров–единомышленников в хозяйстве остался один: директор «Новоагро» Николай Верасов дипломатично утверждает, что компаньоны заняты оформлением необходимых документов в Могилеве. Но жители деревни намекнули, что двое его коллег попросту охладели к своему детищу и в Красном Береге больше не появляются.

По условиям договора купли–продажи хозяйства предпринимателям достались две животноводческие фермы (около 400 голов скота), мехдвор с добитой техникой и контора. Жилье перешло в коммунальную собственность района, социальную сферу власти тоже взяли на себя. Новые хозяева, вместо того чтобы покупать тракторы, кое–как залатали старые и вывели в поле.

— За собственные деньги ремонтировали? — спросила у директора.

— И за собственные, и за заработанные, — Николай Иванович отводит взгляд.

Конечно, негоже считать деньги в чужом кармане, но, наверное, правы сотрудники райисполкома, утверждающие, что бизнесмены не вложили в новое предприятие ни гроша. Просто сдали на мясокомбинат 53 коровы–доходяги и на вырученные деньги закупили запчасти, а оставшиеся отдали на зарплату. Конечно, проесть можно все, но что делать дальше? Вкладывать средства в предприятие новые хозяева явно не спешат, а возможно, и не имеют денег.

На мехдворе мужики возились с двигателем: меняли кольца в поршневой системе. Лица хмурые, озабоченные.

— Что без настроения? — легкомысленно поинтересовалась я.

— Да откуда оно возьмется, если только и успеваешь тягать двигатели с поля в мастерскую, а из мастерской в поле, — пожал плечами Виктор Федяченко, механизатор, которому при новых порядках пришлось взять на себя и обязанности главного инженера мехдвора. — Чуть не каждый день ломаются.

Сам Верасов тоже весь день занят делом, ему не позавидуешь: коллектив достался непростой, пьют, и хозяин с ужасом ждет дня выдачи очередной зарплаты. В такие дни фермы и мехдвор пустеют, на работу людей не дозовешься. Сократить пьющих нельзя: штатное расписание и так уплотнено до предела, заменить тоже некем: деревня хоть и большая, но молодежи мало. А те, кто есть, предпочитают сидеть на шее у стариков, пенсии которых нередко выше здешних заработков.

Собрания с доярками всегда заканчиваются шумными «разборками»: «Аньке опять столько же, сколько и мне заплатили, хотя в пятницу она пила, а я работала».

Тех коров, что до прихода частников доились неплохо, за время их правления тоже успели загубить: буренки привередливы, иногда достаточно пару раз не вовремя подоить или неправильно покормить, чтобы они перешли в разряд доходяг. Большинство здешних коров дают молока не больше коз, по два литра в день. Сводка по надоям от бизнесменов в райисполком не поступает, но все и так знают: даже от лучших коров местные доярки получают не более 5 литров молока в сутки при среднем показателе по району 9,8.

— Деньги нужно вкладывать в хозяйство, — вздыхает Верасов. — Нам же вместо этого предстоит погасить долги.

Конечно, они получили СПК не в подарок: в течение трех лет обязаны заплатить 135 миллионов, или 20 процентов стоимости активов; нужно также за два года рассчитаться с Фондом социальной защиты населения, и на это потребуется еще 90 миллионов; а с 2009 года предстоит гасить 500 миллионов отсроченных долгов другим хозяйствам. Где взять на все это деньги, предприниматели не знают!

— Но ведь вы знали условия договора, зачем же подписывались, соглашались?

Ответа у директора нет.

Бухгалтер Мария Ялтуховская работает в хозяйстве всего два года, но успела захватить и старые порядки, и «перестройку».

— Деньги на зарплату у нас есть, — с надеждой говорит женщина. — Может, и дальше все образуется. Оптимизм этих людей внушает уважение. Знаю, что при создавшейся ситуации выплыть почти невозможно, но почему–то, как и они, надеюсь на чудо.

Сегодня здесь работает 55 человек, и еще 5 — в декретном отпуске. 6 миллионов на пособия и зарплату для них действительно получены за сданное молоко. Деньги небольшие, но даже механизаторы говорят, что платить стали больше и зарплату пока не задерживали. И все же как представишь, какая капля эти 6 миллионов в огромном море долгов, становится страшно.

Первый заместитель председателя райисполкома Олег Грудов чуть ли не ежедневно бывает в хозяйстве: подсказывает новичкам, как сеять и когда вносить удобрения. Он тоже хочет, чтобы у частников все получилось.

Так же, как все сельхозпредприятия района, среди которых, кстати, больше нет убыточных, «Новоагро» получает дотации на ремонт техники и надбавки за сданную сельхозпродукцию, но руководители фирмы, скорее всего, даже не считают это помощью. Не обрадовались они и советам зарубежных специалистов, которые приезжали в «Новоагро», пытались поделиться опытом, потому что «лучше бы денег дали».

Верасов, конечно, что–то изменить пытается. Например, не обращается за техникой к специалистам «Райагроснаба», чтобы не платить лишние деньги, а выводит в поле собственные тракторы–доходяги. За это его уважают.

Но у энтузиаста нет главного — соответствующего образования и опыта работы. Инженер–механик Верасов искренне верит, что человек сообразительный может всему обучиться и все понять в процессе работы, а в случае необходимости пригласить консультантами выпускников сельхозакадемии. Такой оптимизм, думаю, ничем не оправдан, ведь молодого специалиста самого надо многому учить. К тому же ему нужны стабильная зарплата, жилье. А сможет ли директор все это дать?

Учиться на собственных ошибках, в принципе, можно, но одно дело — набивать шишки самому, и совсем другое, когда от тебя зависят судьбы 60 человек. Сельское хозяйство — отрасль специфическая, пробовать добиться в ней успеха новичку, да еще на руководящем посту — дело безнадежное.

...В начале 90–х многие коммерсанты смело брались за любое дело, не имея ни малейшего представления, с чего начинать. Не хочу проводить никаких аналогий, но не повторяется ли эта история (на примере «Новоагро») уже в контексте реформы АПК...