В январе 1983 года из своего дома бесследно исчез 43–летний Сергей Штукин, такое прозвище закрепилось за ним в родной деревне Старые Кацуры Петриковского района. По весне тело неизвестного мужчины достали из Припяти. «Штукин!» — ахнула деревня, опознав сельчанина. Покрутились тогда опера. Но без результата. Уголовное дело легло на полку. Встряхнули его только сейчас. И сразу «выстрел» в десятку: стало очевидно, кто убийца. Оказались живы свидетели. Раскрыта история безнадежного «глухаря».
Категория «средней степени тяжести»
Аккурат за дверями кабинета следователей–криминалистов следственного отдела прокуратуры Гомельской области меня встречают... неестественно бледные люди, фривольно вытянувшиеся на стульях. Автоматически даю обратный ход.
— Манекены для следственных экспериментов, не пугайтесь, — доносится голос изнутри.
Осторожно обходя «реквизит», решительно приступаю к делу, уголовному, 28–летней давности, которое на днях раскрыто в Старых Кацурах. Следователь — криминалист Роман Якимец поднимает свежие материалы.
— Почему, кстати, вспомнили о нем именно сейчас? Столько лет прошло...
— На самом деле помнили о нем все эти годы. В Гомельской области 400 нераскрытых убийств и изнасилований прошлых лет, не говоря уже о других тяжких преступлениях. Самые давние — начала 60–х годов. Каждое из них вновь поднимается, идет в работу, а вот результат может быть разный. Теперь дошла очередь и до убийства в Старых Кацурах, — снимает первый вопрос следователь и проводит для меня маленький ликбез.
Одно уголовное дело на другое не похоже. Взять категорию «трудных» — читай, мизер перспективы. Это когда, скажем, в глухом лесу найдено тело «безымянного» человека, личность которого так и не установили. Задачка в подобном случае повышенной сложности. Ведь даже не ясно, кто погиб, чтобы искать того, кто это сделал... Категория «перспективных» — дела, в которых имеется биологический материал. Рано или поздно «выстрелит» крепнущая год от года база данных генетики и отпечатков пальцев. Шанс раскрытия реально высокий.
А вот в категорию «средней степени тяжести» Якимец вносит дела, где минимум вещественных доказательств или их нет вообще, зато сквозь строки материалов просматривается возможный преступник. Вернуться к этому кругу людей — если в здравии, и не исключен результат. Ведь с годами отступают страхи прошлого. Мой собеседник припоминает недавний случай в Костюковке. Вот также пришли к убийце спустя 13 лет, а тот даже обрадовался: мол, давно ждал, рассказал и на душе полегчало. Плавно, значит, переходим к Старым Кацурам:
— Это из похожей категории дел. В изначально собранных материалах был очерчен круг людей, которые могли оказаться причастны к убийству. Но тогда выйти на преступника просто не сумели, потому что подозреваемые достаточно убедительно говорили неправду, а доказательств обратного у следствия не было.
Быльем поросло
О том, что подозреваемый в убийстве Сергея Штукина местный житель Серафим Найденов* уже мертв, стало известно только тогда, когда выехали в Петриковский район. А вот двое очевидцев оказались живы–здоровы. Первую оперативную «сверку» на месте событий делали сотрудники отдела по раскрытию преступлений прошлых лет криминальной милиции УВД Гомельского облисполкома. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Вячеслав Юрченко увидел пожилых людей, которым уж под 70:
— Пришли пенсионеры. Тогда им было едва за 40 лет. Неприкрытое удивление. Но сразу все рассказали. Почему не тогда? Тот, кто убивал, пригрозил: укажете на меня, вас же и оговорю. Поэтому молчали.
...Поздно вечером 4 января к Сереге Штукину, местному пьянчужке, ранее судимому за кражу, постучали в двери трое сельчан. Надо было потолковать. Тот вышел на порог, как обычно, в стельку пьяный. Нес галиматью. Словом зацепил Найденова, мужика делового, ершистого, добропорядочного жителя деревни. Думаю, каким это выраженьицем можно задеть, чтобы убили? Оперативник, однако, не спешит вдаваться в подробности:
— Процитировать не могу. Нецензурным...
Найденов попросил товарищей: мол, оставьте нас на пару слов. И пошел молотить руками–ногами. На улице их догнал. Только и выдохнул: «Хана Сереге». Те в ужасе по домам. А Серафим Штукина «на горб» — и с тяжелой ношей к реке. Концы в воду. Не стало беспутного Сереги.
Потом, разумеется, «посвященные» встречались для полной ясности. Под угрожающую диктовку Найденова — если чего, то «групповуха» — определились, какой линии держаться. В тот вечер мимо проходили. Но в дом не заглядывали. А что с этим пьяницей могло случиться — только небу известно.
К слову, Штукина не сразу кинулись искать. Мало ли, куда нелегкая занесла бродягу. Он нигде не работал, частенько скитался по городам и селам. Что убили, стало понятно, лишь когда майским днем после большой воды всплыло тело на реке. Тогда милиционеры начали опрашивать деревенских. А спустя год Серафим Найденов, работавший грузчиком на железнодорожной станции, погиб — насмерть задавило...
Слово за слово
Старые Кацуры нынче уж не те, что треть века назад. Тогда была большая деревня, за две сотни жителей. Сейчас постоянных около 20 дворов, в основном старики. Только на лето и оживают Кацуры благодаря дачникам. Однако новость о раскрытии убийства Штукина местных зацепила. Опять, как и 28 лет назад, пошел шорох по деревне.
Галина Митрофановна — одна из деревенских активисток. Ровесница героев криминальной драмы помнит всех поименно:
— Вместе по улице гоняли. Сережка Штукин — к нему это прозвище с детства прицепилось — нормальным хлопцем был. По сено, помню, ходили. Семью завел. Жена у него из Украины, ребенок вроде. А потом жизнь его крутанула. Запил. Воровал по–мелкому. Не работал. Тынялся. Но чтобы руку на кого поднял — такого не было. А вот Серафим с характером. Жесткий. Сначала не давал спуску первой жене, которую молния убила. Потом второй... Он же погиб, знаете? К Штукину, кстати, их вроде трое приходили.
Поначалу, когда Сергей пропал, думали, что потянулся к матери в Свердловск. Но та вскоре сама приехала. Подняла тревогу. Искали — без толку. Лишь в мае, когда достали из воды труп, поползли слухи по деревне. Правда, только гадали да судачили. Многое милиционерам могла бы рассказать покойная ныне соседка Сергея, которая и слышала, и видела. Но боялась: жила одна. Мало ли, придут потом и хату спалят. На Полесье это самый сильный аргумент в пользу того, чтобы держать язык за зубами. Митрофановна между делом уточняет для верности:
— Так кто из них все–таки Сергея порешил?
Тут уж я вынуждена играть в молчанку. Поименно только после окончания следствия... Но бабулька, кажется, сама сильна делать выводы и проводить собственные вычисления. Говорит, если не сел при жизни в тюрьму — значит, за дело берутся высшие силы. Оттуда ведь все как на ладони.
* Фамилия подозреваемого в убийстве изменена.
Кстати
В нынешнем году в Гомельской области раскрыты 6 убийств и изнасилований прошлых лет, из которых самое давнее — петриковское. Регион лидирует в стране по раскрываемости «старых» преступлений.
Фото автора и Петра ЗАНКЕВИЧА.
