Хочу быть слабой!

Ей жить бы хотелось иначе,

Носить драгоценный наряд,

Но кони все скачут и скачут,

А избы горят и горят...

Кони, избы... Не хочу! Пусть мужчина будет лидером, главой семьи, зарабатывает больше меня, ездит на более дорогой машине, занимает более высокий пост. Пусть будет умнее меня и идет на шаг впереди. И не дай бог наоборот. Кому больше дано, с того и спросится больше...

Пусть платит за меня в ресторане, дарит цветы, заказывает такси, открывает двери, уступает место, носит сумки, забивает гвозди и т.д. — и я ни за что не поменяюсь с ним ролями. Я буду слабой, потому что так уютно и приятно чувствовать себя опекаемой. Хотя, не спорю, вполне смогла бы поменять колесо в машине или починить кран на кухне. Но зачем, если для этого есть мужчина?! Пусть он охотится на мамонта, а я буду срывать яблоки, и меня это нисколько не унизит.

Вся женская борьба за равноправие, как мне кажется, — это от слишком слабых мужчин. А зачем им быть сильными, если рядом женщина таскает штангу? Прошли времена милых, покорных, стыдливых, домашних, пропитанных нафталином и лавандовым амбре девушек. Нынче в моде тигрицы с огненными, выпученными в созидательном экстазе глазами и длинными вишневыми ногтями, готовые бороться за верхнюю ступеньку карьерной лестницы. Они рвутся вперед, на амбразуру, на баррикады, вырывают из мужских рук скипетр, стремятся доказать, что они лучше, умнее, сильнее и умеют не только кофе подавать... Смысл? Ведь все, что ни делается мужчиной, — ради женщины. И всегда были не только цари, но и царицы, которые правили своими мужьями, а следовательно — и государством.

Я — женщина, но, ей–богу, не пойму, за какие такие свои права я должна бороться. За то, чтобы быть женщиной, где это приятно, и не быть ею, где это неудобно? Ведь где–нибудь в глубинке, деревеньке, где дрова надо колоть, косить и пахать, где без мужчины трудновато, про женское равноправие тихонечко помалкивают. Ладно, если бы жили во времена царской России. Понятно, когда дореволюционный папенька выдавал дочку замуж по своему решению, горько было! Но сейчас права стали равны, сословность исчезла, выбирай любого, не понравилось — разводись.

Я могу сегодня носить брюки и галстуки — разве не равные права? А если захочется поруководить, никто ж за руку не держит. Вперед! За Маргарет Тэтчер и Мадлен Олбрайт. Не пускают? Так, в политике не принято уступать места женщинам только из вежливости и уважения. И если уж исходить из принципа равенства полов, непонятно, почему, когда мужчина ставит палки в колеса другому мужчине, это называется конкуренцией, а когда мужчина предпринимает нечто подобное по отношению к женщине, это называется дискриминацией. Делить обязанности по управлению страной это не то же самое, что работу по дому. В университеты ведь тоже не принимают по половому признаку 50 на 50. Здесь способности нужны.

А политик или просто управленец — это прежде всего лидер. Многие ли женщины хотят быть лидерами? Да, всегда найдутся такие, как Александра Коллонтай, Клара Цеткин, Фанни Каплан, Инесса Арманд, баронесса Будберг, Вера Юренева, готовые отдать весь свой пыл идеям революций — от пролетарских до сексуальных. И заслужить тем самым почетный титул их валькирий. Но это не удел большинства. Природой мужчине и женщине отведены разные роли, не противоборствующие, а взаимодополняющие. Исследовав мыслительный процесс женщины и мужчины, ученые обнаружили у них активизацию разных участков мозга. Значит, отличное видение мира и процессов в нем у полов обусловлено физиологически! Так зачем ломать природу?

Признайтесь самой себе, что вам хорошо обезоруженной вниманием своего рыцаря расслабиться и мило щебетать о пустяках. Просто в жизни нет идиллии, и женщине, порой взвалив на себя больше, чем она в состоянии нести, приходится... и коней на скаку останавливать, и в горящие избы входить...