В Беларуси прошла так называемая «оружейная амнистия». Указ Президента от 24 апреля 2014 года № 185 дал возможность зарегистрировать неучтенное оружие, не подпав под какие-либо санкции. Проблема неучтенного оружия была всегда, в том числе и во времена СССР. Ее решали и силовыми методами, и добровольными путями. Дают ли последние какой-то эффект? Кто отозвался на «амнистию» оружия?
Об этом и многом другом рассказал заместитель министра внутренних дел Беларуси генерал-майор милиции Николай МЕЛЬЧЕНКО.
— Николай Александрович, сколько неучтенного оружия удалось вывести из тени за время «оружейной амнистии»?
— Для начала напомню, что «амнистия», как ее назвали в СМИ, началась в конце апреля и продолжалась до 1 июля. Но только сейчас нам удалось проанализировать и обобщить всю информацию. Мы увидели, что сначала граждане присматривались. За первые две недели было сдано для регистрации лишь 9 единиц оружия, на 15 мая — 39 единиц. Потом процесс пошел активней. На 29 мая было уже 143 единицы оружия. И, конечно, вы знаете, что мы эту тему активно продвигали в прессе. В конце концов к 1 июля было 715 единиц неучтенного оружия, которые люди сдали для регистрации.
— Какие конкретно образцы вам сдавали? Наверное, больше всего было изделий тульских оружейников?
— В принципе, да. Чаще всего люди приносили гладкоствольные охотничьи ружья. Естественно, большинство — это продукция, сделанная в СССР или Российской Федерации. Были различные модификации Тульского оружейного завода (модели ТОЗ, МЦ) и Ижевского механического завода (модели ИЖ, МР). В частности, было сдано охотничье гладкоствольное ружье «ТОЗ-Б» калибра 16. Это штучный вариант в идеальном состоянии — аналог немецкого охотничьего ружья Sauer. Его привезли сюда из России еще в 1949 году.
Немало было образцов, изготовленных фирмами Западной и Восточной Европы — бельгийскими, чешскими и французскими. Приносили и немецкие образцы — модели Merkel, Simson и Sauer. Сдавались даже американские ружья модели браунинг. Встречались такие раритеты, как, например, достаточно редкое немецкое ружье, произведенное еще в 1930-х фирмой Nimrоd калибра 16х65. Со слов заявителя, оружие досталось ему по наследству от деда, который привез его после Второй мировой войны в Беларусь. В Пружанском районе для регистрации сдано французское гладкоствольное ружье «Дарне-Галифакс» 1920 года выпуска, оставшееся от дедушки. Один человек вообще сдал пулемет Дегтярева в исправном состоянии. Мужчина случайно нашел его, разбирая сарай своего деда. Были и ППШ, обрез винтовки Мосина калибра 7,62 мм образца 1891 года, также в исправном состоянии... Несли в милицию и газовое оружие, в основном сделанное в странах Западной Европы и США. Как правило, это были Perfecta, РG-89 и вальтер.
— Откуда оружие попадает в теневой оборот?
— Мы постоянно анализируем обстановку, чтобы понять, как это происходит. В МВД пришли к выводу, что основная масса незарегистрированного гладкоствольного охотничьего оружия, карабинов, спортивных малокалиберных винтовок — это оружие, приобретенное до 1976 года, то есть до создания в СССР системы регистрации оружия в органах внутренних дел. Ружья и другие образцы хранятся в гаражах, сараях и на чердаках. Некоторые намеренно хранят оружие, которым владели родственники. Для них это память.
Есть другая категория неучтенного оружия: оно было ввезено в республику людьми, которые проходили военную службу в ГДР, Чехословакии и других странах Восточной Европы. В основном это те, кто переехал в Беларусь на постоянное место жительства из Российской Федерации.
Один военный пенсионер, который раньше жил в Архангельской области, а теперь переехал сюда и получил вид на жительство, привез с собой в Беларусь два неучтенных гладкоствольных охотничьих ружья: МР-27М и Бекас-12М (оба 12-го калибра). Раньше он под разными предлогами выяснял у сотрудников милиции о том, как проходит процедура регистрации оружия в Беларуси. При этом задавал вопросы, как ему действовать, если найдет оружие в лесу или на свалке. Сейчас стало ясно, что он просто ожидал возможности регистрации оружия в разрешительной системе белорусских органов внутренних дел. При этом, надо отдать ему должное, в Беларуси мужчина не охотился, но признался, что часто выезжал на охоту в Россию. Теперь у него появилась возможность легализовать оружие здесь, чтобы не ездить охотиться в соседнюю страну.
Если говорить о газовом оружии, то это последствия 1990-х, когда такие изделия ввозились из Германии, Польши и других стран, но на учет в милиции не ставились. Могу привести пример. Один мужчина принес в милицию газовый пистолет. После доверительной беседы с инспектором он сдал для утилизации еще два газовых пистолета. Этот человек пояснил, что является индивидуальным предпринимателем и газовые пистолеты купил в 90-х годах в Польше и Литве, так как ему «нравится оружие». Долгое время пистолеты просто лежали у него дома. Когда узнал, что в Беларуси началась «амнистия» оружия, то решил один пистолет зарегистрировать, а от других избавиться. Не хотел, чтобы они попали в руки его подрастающих детей. Это, кстати, один из рисков, о котором порой забывают владельцы неучтенного оружия.
Мы ожидаем снижения числа преступлений, при которых используется неучтенное оружие. В том числе я имею в виду браконьерство. Такие кампании повышают уровень доверия населения к органам власти, милиции.
Закон предусматривает определенные наказания за незаконное хранение оружия. Но если человек добровольно сдает его в милицию, то он освобождается от ответственности. Не надо тайком хранить дедушкин пулемет «на всякий случай», потому что случаи действительно могут произойти разные. Лучше сдать его в милицию и спать спокойно.
Василий МАЛАШЕНКОВ,
БЕЛТА
