История любой страны – это история ее территории, городов и деревень, людей, что поселились на ней, их культуры, обычаев, языка, преемственности поколений, взаимосвязей семейных, родовых, региональных и государственных.
Даже большие города не могут назвать свой «день рождения». Кайшовке в этом повезло. Литовская Метрика свидетельствует: 16 марта 1502 г. король Польский и Великий князь Литовский Александр направил своему наместнику в Новогрудке Петру Глебовичу послание, в котором писал: «… Били нам челом татарове наши Темешъ а Левко Кенковичи и просили в нас осмии служоб з людми в Новогородском повете людеи наших тяглых дяколныхъ осташинцов на имя Каишевичовъ чотырех службъ, а у Рудковичохъ трех служебъ Стрельниковичовъ, где бы мели собе домы збудовати.
… Ино естли будет такъ, как они перед нами поведили, и мы тую осмъ служобъ з людьми Каишевичовъ и з их землями, из дяклы, и ты три пустовщины, две в селе в Скорове а третюю Претенявичохъ Супонинщины дали, где мают себе домы будовати. И ты бы им у то увязане далъ».
Итак, первое упоминание Кайшовки относится к 1502 г. В ее названии – имя ее основателя – Кайшевича.
О существовании в то время фольварка Кайшовка и имения Осташин свидетельствует привилей короля Александра, данный им спустя 2 года князю Филиппу Крошинскому 7 августа 1504 года на право вечного владения. Позже, в 1540 году, татары Кенковичи продали родственнице князя Крошинского Анне Васильевне 7 служб (семей) из деревни Кайшовка с землями в разных местах. Анна была замужем за владельцем Осташина Яном Бака. После ее смерти в 1579 г. другая Анна Дашковна из Крошинских владела Осташином и Кайшовкой.
С 1580 года новыми владельцами Кайшовки стали Швыковские. В судебном деле Лидскго подкоморского суда, что рассматривал подкоморий Иодко, имеется документ от 21 июня 1639 года на аренду Ядвигой Швыковской имения (фольварка) Кайшовка, признанный 2 июня 1640 года в гродском суде Новогрудского повета.
В 1701 г. братья Швыковские: Стефан, гродский судья виленский, и Самуэль, хоружий новгород-северский, сдают в аренду полковнику Михаилу и Кристине из Швыковских Гюнторам (муж и жена) часть фольварка - лес в урочище Страча. 24 апреля 1704 г. Новогрудский гродский суд признал упомянутых братьев Швыковских законными владельцами имения (фольварка) Кайшовка вместе с лесом Страча. В 1717 г. они продали Кайшовку Яну и Ядвиге (из Швыковских) Оттенгаузу, подкоморию дербтскому, со всем, что к этому имению (фольварку) относиться, в том числе, аренду Азаричей, потом Гюнтеров.
Интересно читаются, как детективные истории, межевые споры между Оттенгаузами (Кайшовка), Узловскими и иезуитами из Ворончи. Здесь впервые встречаются имена кайшовских крестьян: Семен Будзейко, Дмитрий Волк, Андрей Сыч, Давид Козел, Степан Довыдчик, Гришко Будзейко, Семен Бында, Кондрат Молоды, Максим Сыч.
Первым владельцем имения Кайшовка из Незабытовских стал Яков-Олексий Незабытовский (1778-1853), который в 1824 г. купил у сестры Степана Оттенгауза Кристины фольварок Кайшовка. Яков Незабытовский принадлежал к так называемой «литовской ветви» этого рода герба «Любич». Принимал активное участие в Отечественной войне 1812 года на стороне Наполеона. В приобретенном имении Своротва (ныне деревня в Барановичском районе) построил родовую резиденцию, просуществовавшую до 1939 года. При нем проведены в 1834, 1850 и 1853 гг. ревизские переписи (ревизские сказки) крепостных людей Кайшовки. Согласно ревизской сказке 1834 года здесь проживали 377 крестьян в составе 49 семей (205 мужчин и 172 женщины разного возраста). В 1853 году – 476 человек, в том числе дворовых людей: 35 мужчин и 31 женщина, крестьян: 208 мужчин и 202 женщины. За 19 лет численность населения деревни увеличилась почти на 100 человек. В 1816 году при переписи в деревне проживало в 35 семьях 147 человек.
Согласно инвентарю 1844 г. в имении и деревне было 39 крестьянских семей (217 мужчин и 189 женщин), в том числе способных к работам 122 мужчины и 99 женщин. Имущество крестьян состояло из 40 лошадей, 94 волов, 58 коров, 75 овец, 83 свиней, 8 ульев пчел и 74 голов яловичины. Каждый крестьянский двор был наделен 8 десятинами дворовой, пахотной и сенокосной земли. Для пастьбы скота был отведен крестьянам сервитут. Строительство и ремонт домов и хозпостроек крестьянами осуществлялись купленным деревом, не состоятельные семьи приобретали из леса помещика. Отопление жилищ осуществлялось торфом.
Наши далекие предки выполняли следующие повинности на помещика: 3 дня с лошадью и один без лошади в неделю, 12 дней сгона (гвалтов) каждым мужчиной и женщиной в году. Кроме того, крестьяне в виде дани давали помещику ежегодно 2 петуха, 15 яиц. Сверх этого крестьянская семья уплачивала государственные налоги, и выполняла дополнительные повинности: сторожевство и ночной караул по очереди. Трудоспособным считался возраст от 12 до 60 лет, при этом мальчики до 17 лет, а девочки с 14 до 17 лет привлекались только к легким работам. Женщины привлекались ко всем работам с 16 до 55 лет.
Яков Незабытовский прослыл жестоким крепостником. Сохранилось судебное дело, которое рассматривал в 1836 году Новогрудский Земский суд по его жалобе на неправильное венчание ксендзом Ворончанского костела крестьянки из Кайшовки Федоры Рудой с отставным солдатом из деревни Березовец Андреем Гуриным, которая после смерти мужа, осталась с тремя детьми, и без разрешения помещика вступила в брак с крестьянином другой деревни. Незабытовский требовал ее возврата с тем имуществом и детьми, что она взяла с собой. Интересно, что суд и церковные власти не удовлетворили иск помещика.
Яков Незабытовский завещал одну часть Кайшовки племяннику Александру, а две части своему сыну Степану. Александр был увлечен идеей восстановления польского государства в его первоначальных границах до первого раздела в 1772 году. Будучи за границей, он тесно общался с участниками восстания 1832 года, написал и издал несколько книг, в которых обличал Екатерину II и Николая I. При возвращении из Европы на родину, он был во Львове на границе арестован и находился под следствием тяжело больным в тюремной камере в одном из монастырей в Вильно, где и скончался за несколько часов до вынесения приговора в 1849 году.
После смерти Якова единственным наследником имения Кайшовка стал его сын Степан Незабытовский (1805-1890). После окончания Варшавского лицея учился в Виленском университете. С 1828 по 1831 г. работал в канцелярии Новогрудского уездного предводителя дворянства. В том же году стал коллежским регистратором по 1841 г., а затем назначен письмоводителем при Новогрудском уездном стряпчем. В 1847 г. избран Предводителем Гродненского губернского дворянского собрания. За «ревностную и беспорочную службу» в 1848 г. награжден «знаком Отличия за XV лет». В следующем году стал титулярным советником, во второй раз избирается губернским предводителем дворянства, полномочия которого исполнял по 1853 г. Женился на Целинии Биспинг, дочери полковника польских войск Адама Биспинга фон Гален и Терезии Микульской. От этого брака у них были две дочери: Мария и Елизавета. При нем наши прапрадеды выходили из крепостной зависимости по закону 1861 года.
За три года до отмены крепостного права, была проведена в 1858 году последняя, десятая, ревизская перепись крестьян. По этой переписи в Кайшовке проживали 48 семей с общей численностью 416 человек.
В имении действовали две водяные мельницы на реке Сервечь, одна в 1865 году сгорела по причине неосторожного обращения с огнем мельника Степана Цеслюка и шляхтича Михаила Адамовича. Было заведено судебное дело в Новогрудском Уездном суде. Мельник был оштрафован на 1 рубль серебром.
Летом 1879 г. в деревне случился пожар. Сгорели 32 дома из 48. Крестьянские хаты стояли почти вплотную друг к другу, противопожарных разрывов между группами домов не существовало, улица была крайне узкой. Поэтому власти намерены были внести в планировку застройки после пожара существенные коррективы, чтобы устранить причины для пожаров в дальнейшем. Крестьяне не со всеми требованиями были согласны. 27 октября того года погорельцы собрались на свой сход, на котором решили, что «предъявленный нам план для новых построек признать удобными для нас. Что же касается предложения о расширении улицы до 10 саженей и назначения переулков, по недостатку усадебной земли и затруднению употребить на то полевую землю, ходатайствовать об освобождении от того». Застройка улицы велась по-новому. Это мы наблюдаем и сегодня в старой части улицы деревни.
При Степане Незабытовском в Кайшовке появилась корчма. Она стала рассадницей пьянства. Жители вынуждены были обратиться к властям с требованием закрыть корчму. Читаем «Сельский приговор. 1883 г. января 3 дня»: «Мы - крестьяне деревни Кайшовок Сервечьского общества Циринской волости собрались в конце деревни и потолковали о житье-бытье, пришли по размышлению к единодушному сознанию, что главною причиною как нашего нравственного падения, так и хозяйственного разорения, служит пьянство: оно отвлекает нас от хозяйства, от церкви Божией, вызывает к воровству, буйству и сутяжничеству, отнимает честность, мир и согласие между соседством, супружеством и семейством, порождает лень, самоволие, гибельные разделы в семействе, непочитание властей и старших, неверность в супружестве, служат ранним соблазном нашей молодежи, приучая их к бесстыдсву, к забвению своих обязанностей и нужд. Благодаря лукавой ловкости и изворотливости еврея-шинкаря, он сумеет стянуть не только трудом добытую копейку, но и последнюю овцу, одежду, остатний хлеб, но даже последнюю рубашку для расчета с ним. Последствием всего этого и вышло, что, несмотря на достаточные урожаи и удобные заработки на месте, так как возле нас находятся лесные дачи и сплавная река, многие из нас через пьянство разорили свои хозяйства и совершенно обеднели до того, что сделались несостоятельными плательщиками государственных повинностей, а взыскивать оные для должностных лиц становиться год от году труднее и приходится поневоле за них платить обществу». Помещик и местные власти не спешили отказаться от прибыльного заведения. Циринский волостной суд не удовлетворил просьбу крестьян. Решение этого суда было обжаловано жителями Кайшовки в Минское Губернское по крестьянским делам Присутствие. Окончательное решение по закрытию корчмы состоялось через несколько лет после обращения в Министерство Внутренних Дел Российской империи.
Имение Кайшовка после смерти Степана Незабытовского унаследовала его дочь Мария.
Мария Потоцкая (1841 – 1926) была последней владелицей имения. В 1867 г. вступила в брак с графом Родригом Потоцким (1834 – 1910). В «Списке лиц, владеющих в Минской губернии имуществом и имеющих право участвовать в земском избирательном собрании для выборов гласных 1911 г.» записано, что графиня Мария Потоцкая владеет 1970 десятинами земли в имениях Своротва, Кайшовка и Носичи. После смерти Марии по ее завещанию имение Своротва досталась внуку - графу Владиславу Потоцкому, который хозяйствовал здесь до 1939 г. В 1914 г. Мария Потоцкая состояла действительным членом Минского общества сельского хозяйства вместе со своими соседями по Кайшовке: Барановичем Фаддеем Абдоновичем (имение Дорогово), Булгаком Антоном Флориановичем (имение Осташин), Незабытовским Карлом Константиновичем и Ризенкампфом Антоном Егоровичем (имение Сервечь).
Мирная жизнь Кайшовки была нарушена Первой мировой войной. В конце лета 1915 года фронт вплотную приблизился к Новогрудскому уезду. Была объявлена срочная эвакуация населения вглубь империи. Кайшовские крестьяне, в основном, осели в восточных уездах Минской губернии – Минском, Игуменском, Бобруйском, Речицком и Борисовском. В сентябре 1915 года опустевшую Кайшовку заняли немецкие солдаты. На три с половиной года русско-германский фронт стабилизировался по реке Сервечь. За это время деревня была сожжена полностью. С тех пор еще кое-где около деревни сохранились немецкие доты и следы окопов.
Домой кайшовские беженцы возвращались в 1922 году уже в другое государство. Кайшовка в составе Западной Беларуси оказалась под властью Польши. Первое время жили в землянках, немецких дотах. Постепенно обзаводились хозяйством. Многие вернулись из эвакуации со своими лошадьми и коровами.
В 1924 году в Кайшовке была создана ячейка КПЗБ. Ее члены пропагандировали и разъясняли односельчанам социалистические идеи, призывали к борьбе с польскими оккупантами и необходимость воссоединения с БССР. В революционные праздники вывешивали красные знамена, распространяли листовки, организовывали и участвовали в митингах и демонстрациях. В истории партийной ячейки было много трагических страниц. После демонстрации в Кореличах, посвященной десятой годовщине Октябрьской революции, самые активные ее члены: Сергеев, Сыч, Молодецкий и Будзейко были арестованы дефензивой. В организации возникли подозрения: кто-то из товарищей является провокатором. В начале 1928 года в Новогрудке состоялся суд над арестованными. Сыч, Молодецкий и Будзейко были приговорены к трем годам тюремного заключения, Сергеев – к четырем. А в Кайшовке товарищи осужденных Лев Будзейко, Иван Будзейко и Семен Троско решили отомстить, «назначив» провокаторм» оставшегося на свободе Павла Гладкого. Однажды темной ночью ворвались в землянку, где жила семья Павла и жестоко расправились с ними. Вместе с Павлом погибли его мать, брат и тяжело ранена сестра. На следующий день все трое были арестованы и взяты под стражу в помещении Циринского полицейского участка. При доставке в новогрудскую дефензиву арестованные сбежали. Свое спасение они видели в переходе границы и сдаче советским пограничникам. Лев Будзейко и Семен Троско были арестованы польскими пограничниками и приговорены к пожизненному заключению. Семен Троско умер в тюрьме, а Лев Будзейко освобожден в сентябре 1939 года Красной Армией. Трагической оказалось и судьба Ивана Будзейко. После длительного прохождения проверки, он был направлен органами НКВД в Ленинград. Ленинградский мартиролог сообщает, что Иван Будзейко арестован 27 октября 1937 года, приговорен Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 19 ноября 1937 года к расстрелу. Расстрелян 24 ноября 1937 года.
После полутора лет заключения по амнистии освобождается Антон Сергеев – первый кайшовский коммунист и руководитель партячейки. Его товарищи продолжали отбывать срок до конца – до 1931 года. Спустя год Антона Сергеева, после тюрьмы отошедшего от партийной работы, застрелит полицейский.
Во второй половине 20-х годов в Кайшовке появились осадники, бывшие солдаты Пилсудского. Это им правительство Польши отдало землю графини Потоцкой. Кайшовские бабушки еще помнят семьи Иосифа Гарлицкого, Адама Мелешко, Владимира Туровича, Болеслава Чаботка, Вацлава Эдельмана, Евгения Сечко. Новая власть суровой зимой 1939-40 года выслала их на поселение в Архангельскую область. Им повезло. В сентябре 1941 года Советское правительство амнистировало эту категорию польских репрессированных, и они через Иран добрались до Европы, оккупированной к этому времени фашистской Германией. Несколько лет тому из Англии приезжал в Кайшовку внук Туровича выполнить наказ своего деда поклониться его земле.
Был в Кайшовке еще один осадник, который быстро стал богатым помещиком. Это - Зигмунд Квяткевич. В деревне его звали – «Глухой». 17-летним учеником принимал участие в защите Львова во время польско-советской войны. Потерял слух от контузии. Несмотря на это явился вновь в армию в 1920 г. В армии окончил курс и получил офицерскую степень, отмечен Крестом Мужества за участие в защите Львова. После демобилизации, изучения и приобретения сельскохозяйственной практики в 1927 г. получил воинский надел в Кайшовке. Через несколько лет первоначальный надел около 20 га смог увеличить до 75 га. Вместе с выращиванием ржи занялся разведением коров: масло и сыры продавал в Новогрудке. Получил в Кайшовке землю, порезанную рвами и находившуюся в непригодном состоянии. Збигнев Квяткевич сумел поставить хозяйство на высокий уровень (урожай ржи доходил до 25 ц / га, коровы (40 голов) давали 5500 литров молока в год). В начале сентября 1939 г. Квяткевич с семъей предусмотрительно уехал к родителям в Польшу. Его сын Ричард, побывавший в Кайшовке, рассказывал, что родители дожили до глубокой старости.
К вечеру 17 сентября 1939 года со стороны Осташина в Кайшовку вступило кавалерийское подразделение Красной Армии. Началась новая история в жизни деревни. В 1940 г. в Кайшовке создается колхоз. Ему дали название «Первое Мая». Председателем колхоза избрали Ивана Федоровича Гладкого. История не дала времени для мирной жизни. В июне 1941 года вновь через 23 года немецкий солдат вступил на кайшовскую землю. 17 односельчан вместе с осевшими в деревне красноармейцами, что попали в окружение, ушли в лес, стали костяком партизанского отряда имени Первое Мая, на базе которого в 1943 г. была сформирована Первомайская партизанская бригада. Первым командиром отряда был лейтенант Виктор Золотов, погибший в самом начале действия отряда. После его гибели отряд возглавил Николай Сергеевич Заруднев, убитый в бою в имении Сервечь 9 сентября 1942 года. В Цирине, на воинском захоронении, находится его могила. До расформирования Первомайской бригады в июле 1944 года командовал отрядом Иван Яковлевич Чумаченко. За период немецкой оккупации были сожжены и убиты 13 невинных жители деревни. 8 июля 1944 года Кайшовка была освобождена от оккупантов. Но война не закончилась для многих односельчан, что были призваны на фронт в том году. Домой вернулись немногие.
Жители деревни приступили к мирной жизни. Был восстановлен колхоз «Первое Мая». Все односельчане стали его членами. С осени 1956 года во главе колхоза бессменно находился Петр Моисеевич Щербаков. При нем деревня и колхоз достигли небывалого расцвета. Были построены: новая школа и Дворец культуры с библиотекой, открыты: узел связи, ФАП, 2 магазина, музыкальная школа, комбинат бытового обслуживания, стадион. Минск и Кайшовку связал автобусный маршрут. Численность жителей деревни превысила 700 человек. Казалось, что такая динамика не остановится. С конца 70-х годов картина стала меняться. Старшее поколение уходило из жизни, молодежь уезжала в города. Деревня перешла в разряд «неперспективных». Процесс этот объективный и не остановим. Но деревня не должна исчезнуть с карты Беларуси.
В жизни всех поколений Кайшовки немалая роль принадлежала самой старой на Кореличчине Сервечьской Петропавловской православной церкви (упоминается в 1680 г), преемницей которой является нынешняя Любаничская церковь Успения Святой Богородицы.
Поколения ее прихожан обязаны Сервечьской церкви развитию грамотности. 18 июля 1865 года священник Григорий Кезевич доносил Новогрудскому Благочинному - протоиерею отцу Иоанну Чудовскому, что в «деревне Кайшовки, Ворончанской волости, 3-го мирового участка, Новогрудского уезда и благочиния, в 1863 году приходским священником было основано училище. Обучение происходило в избах родителей, чьи дети обучались. Но таковые помещения неудобны по причине тесноты крестьянских изб в Кайшовках. Отапливает избу тот, в чьей обучались. Но таковые помещения неудобны. Книги были священника, часть покупалась учениками. Учителя вознаграждали родители обучавшихся детей. Пособие на училище еще ни разу ни от кого не поступало. Впрочем, учащимся были отпускаемы книги из присланных в Сервечьскую церковь. Определенных средств на содержание Кайшовского училища не имелось. Наставником вначале в Кайшовках был солдат Шимкалович, а потом мещанин из Цирина Казакевич – все православного вероисповедания. Обучались предметам: молитвам, Закону Божию, чтению гражданскому и славянскому, церковному пению и чистописанию. Книги: букварь, русская азбука, сокращенный молитвослов, сборник, Новый Завет и др. В 1865 году в Кайшовках обучались 12 мальчиков православного вероисповедания».
510-летняя история Кайшовки должна стать не только поводом для празднования, но и наказом ныне живущим жителям и уроженцам деревни, их детям и внукам - помнить и беречь Кайшовку – свою Малую Родину.
Помните, здесь могилы наших предков!
Николай Гладкий, уроженец Кайшовки, инженер-строитель, краевед.
