Как празднуют свадьбы в Казахстане и в чем секрет приготовления плова.
Здесь можно и сегодня увидеть вереницы бредущих верблюдов, приземистые юрты и беркутов, сидящих на плече охотника. Но это уже экзотика. Великий шелковый путь от границы Китая и до Европы “устилается” асфальтом, дома из стекла и бетона тянутся к небу, а миловидные дамы в модных нынче национальных одеждах выходят из шикарных авто. Прогресс и традиции. Как они сочетаются в этой центральноазиатской стране?
Медный грош
В Казахстане из 16 миллионов жителей более половины (60 процентов) — это коренное население. Русских — 25 процентов. Хотя в советские времена в отдельные периоды соотношение было обратным. Но дробление “единого и могучего” на национальные государства, экономические трудности начального периода вызвали “великое переселение народов”. Как отмечает советник белорусского посольства в Казахстане Олег Морозов, раньше здесь жило более 120 тысяч белорусов, а по последней переписи — 70 тысяч. Кстати, всего в этой стране проживает свыше ста наций. “Политика Нурсултана Назарбаева по сохранению социальной стабильности дает хорошие результаты, — замечает Олег Морозов. — Белорусы, в частности, создают этнокультурные центры и представлены в Ассамблее народа Казахстана — консультативно-совещательном органе при президенте”.
Вообще, проблема огромной территории и сравнительно небольшой численности населения решается сегодня по-разному. Возрождаются национальные традиции, сердцевина которых — большие семьи. Во-вторых, государство финансово стимулирует увеличение рождаемости. И третье, набирает обороты реализация программы по возвращению соотечественников (за рубежом их проживает более 5 миллионов). И зовут их на родину практически на все готовое. Аким (мэр) Шымкента Арман Жетписбаев рассказал, что оралманам (возвращенцам) выделяют коттеджи с тремя сотками теплиц. “То есть сразу дается жилье и работа. Выращивай чуть ли не круглогодично овощи, продавай и живи, — поясняет он. — Это все предоставляется не безвозмездно, а в виде кредита на 15 лет”.
В прошлом Казахстана было несколько переселенческих волн. Во время Второй мировой войны, например, советское руководство приняло решение депортировать сюда немцев Поволжья. При посещении мавзолея в Таразе гид рассказала щемящую историю об одном немецком мальчике, который в трудное послевоенное лихолетье “повадился тайком таскать из колодца со святой водой медяки, которые бросали туда паломники”. Прошли годы. Мальчик вырос и уехал, как большинство его соотечественников, в Германию. Стал там преуспевающим бизнесменом. Но его неотступно преследовали “страшные” эпизоды детства. И он вернулся. И не только с инвестициями, но и накупил мешки монет и “отдал долг”.
У большинства людей, которых судьба забрасывала в эти далекие степные края, остались добрые и теплые воспоминания о простых местных жителях. Об их гостеприимстве до сих пор слагают легенды, достойные быть исполненными поэтами-акынами. Приезжего в первую очередь усадят за стол и подадут самое лучшее, что есть в доме. В то же время казахи ревностно следят за “протокольной рассадкой”. Исходя из того, кто где сидит за трапезой, можно безошибочно судить о том, какое место человек занимает в иерархии. А по количеству мясных блюд, кстати, судят о богатстве в доме.
Неукоснительно, как перебирание четок во время молитвы, соблюдается традиция знать свою родословную как минимум до седьмого колена. Ребенок с самого раннего детства может без запинки назвать, как зовут дедушку, отца дедушки и так далее. Об этом у него спрашивают постоянно, словно экзаменуя. Тут безошибочно назовут, к какому роду, жузу принадлежит семья.
В культурной сфере делается акцент на всем национальном. Чиновникам, например, за знание казахского языка даже предусмотрены доплаты. “Сейчас доля взрослого населения, свободно владеющего государственным языком, составляет подавляющее большинство. Через десять лет 100 процентов выпускников школ будут владеть государственным языком. И мы все для этого делаем”, — заявил в ежегодном послании президент Нурсултан Назарбаев.
Земля предков
Хотя уже повсюду вечерами разлетается из мечетей пронзительный голос муллы, зовущего к намазу, однако отношение к религии остается достаточно сдержанным. Прежде всего это объясняется тем, что коренными жителями этих мест были кочевники, поклонявшиеся, как правило, языческим божествам. Каменные статуи — балбалы — до сих пор хорошо сохранились и могут составить конкуренцию знаменитым английским великанам Стоунхенджа.
Ислам сюда принесли арабы в восьмом—десятом веках. “Перековка” в новую веру сталкивалась с объективными трудностями: гораздо быстрее и легче религия пускает корни там, где люди живут компактно, а не там, где они похожи на вечных странников: где поставят юрту, там и малая родина, где тронут струны кобыза, там и песня льется. И еще штрих: здесь женщины никогда не носили чадру. Тем не менее радикальные исламистские течения (пока еще мелкими ручейками) пробиваются сквозь стену веротерпимости. Эта страна чарующих звуков домбры некоторыми, видимо, воспринимается как идеальная сцена для проповедования ваххабизма. Но жесткая государственная политика позволяет удерживать ситуацию под контролем. Хотя иногда в криминальных сводках уже значатся громкие преступления по “религиозным мотивам”.
В Казахстане прикоснуться к древности не сложнее, чем пройтись по снегу на вершинах Алатау. Глазурь бирюзовой шестигранной плитки в туркестанском мавзолее Ходжа Ахмеда Яссауи, возведенном семь веков назад, до сих пор остается загадкой, как, впрочем, и кирпич этой святыни, не подверженный ветрам и дождям времени.
Казахстанская земля, не отличающаяся плодородием, тем не менее хранит несметные культурные богатства. “Где ни копни, найдешь или золото, или нефть, или памятник старины”. С этим высказыванием трудно не согласиться.
Около Туркестана продолжаются раскопки древнего города Отрар, где жил известный философ Аль-Фараби. “Открыта” восточная баня, можно пройти по узкой улочке, прикоснуться к стенам домов, заглянуть в глубь, правда уже высохшего, колодца.
В Казахстане также множество мемориалов, посвященных Великой Отечественной войне. И хотя нацисты не прорвались к каспийской нефти и здесь не проходила линия фронта, героев той войны чтят (и это не преувеличение) наравне со святыми.
Кумыс и манты
Бары в крупных городах нередко представляют собой дворики с беседками-шатрами по периметру. В таких популярных “точках общепита” сидят, по-восточному поджав ноги, на застланных коврами настилах, сооруженных в полуметре от пола. Это называется “расположиться на топчане”. Обычная картина: в таких “юртах” ползают детишки и взрослые ведут неспешные беседы, попивая горячий чай из пиал и наслаждаясь нежнейшим бешбармаком.
Казахская кухня отличается “скромностью” специй, но славится неподражаемо приготовленным мясом, которое просто тает во рту. Бешбармак, каурдак, плов, шашлык готовят из говядины, баранины и конины. В одном кафе я попросил повара раскрыть секрет приготовления плова. “Его надо готовить в чугунном казане, — прежде всего сказала Мария Нурмухамбетова, владелица и шеф-повар кафе в Ортрарском районе. — Плов нельзя делать в кастрюле. Он должен тушиться. И нельзя часто открывать крышку казана. Обычно мы готовим блюдо на десять человек в восьмилитровом казане. Сперва наливаем пол-литра подсолнечного масла. Затем берем килограмм говядины или баранины (мясо должно быть жирным) и нарезаем большими кусками (где-то 4 на 4 сантиметра), солим и тушим на большом огне минут пятнадцать, потом кладем туда нашинкованную морковку (около килограмма) и оставляем на небольшом огне минут на десять, затем сверху укладывается около 300 граммов нарезанного лука — плюс еще пять минут. К этому времени должен быть готов рис (его в отдельной посуде заливают кипяченой водой, накрывают крышкой на 15 минут, затем воду сливают и рис кладут в казан). Причем в ходе готовки ничего не перемешивается. И вот здесь нужно знать один секрет”. Нурмухамбетова останавливается на секунду и, хитро прищурясь, продолжает: “Вот я вам все секреты и раскрою. Воду нужно наливать, чтобы она едва прикрыла рис (где-то на сантиметр). Как только вода закипела, нужно поставить на маленький огонь на полчаса. Потом все перемешать, достать куски мяса и мелко нарезать. Плов готов — на тарелку и к столу”.
В местных кулинарных заведениях всегда в наличии кумыс. Можно также заказать верблюжье молоко (кисловатое на вкус и очень жирное). Особой популярностью пользуется колбаса из конины (казы), булочки из слоеного теста с мясом (самса), тандырные лепешки (испеченные в печи) и, конечно, манты, готовящиеся на пару.
На национальную кухню, безусловно, наложило отпечаток то, что степная жизнь не предполагает особых изысков и богатого разнообразия. Много ли дает степь? Если вдали на лишь “припорошенной” зеленью равнине виднеются раскидистые деревья, можно едва ли не стопроцентно быть уверенным, что это жилой двор, где хозяева старательно ухаживают за яблоньками или грушами и где есть обязательная бахча. “Дыни можно кушать только с августа, когда они созреют. Но, увы, сегодня у многих на уме только деньги. Да и без химии дыньки можно попробовать разве что у тех, кто не растит их на продажу”, — вздыхает на многолюдном базаре в Шымкенте дедок в выцветшем халате и тюбетейке. Кстати, популярные у нас “торпеды” там стоят в переводе на наши рубли две с половиной тысячи за килограмм и пахнут головокружительно.
Символы будущего
Сегодня Казахстан преображается, обновляется технически, застраивается небоскребами, фешенебельными отелями, прочерчивается современными автобанами. И в то же время здесь почти со священным трепетом относятся к традициям и культуре. И именно этот сплав прошлого и настоящего — главное богатство страны.
Безжизненные степи отступают. На их месте появляются поля, предприятия и величественные города, являясь своеобразным символом будущего Казахстана.
Минск—Астана—Тараз—Шымкент—Туркестан
