"У вас у всех есть собаки и коты. И почти все из них имеют родословные, которыми вы гордитесь и при случае не преминете похвалиться. Но вы не хуже своих питомцев. Вы - люди, и не просто так появились на свет. За вами стоят ваши предки. Знаете ли вы их? Нет... Своих предков не знаете, а кошачьих во сне готовы назвать". Такими словами в начале учебного года в Минском государственном лингвистическом университете начинает первую лекцию преподавательница белорусского языка Алла Соколовская. И предупреждает: в конце года каждый из вас принесет мне свою родословную, иначе о зачете даже и не мечтайте. По аудитории проходит волна возмущения, но Алла Станиславовна неумолима:
"Они обо мне забудут, о моем предмете, а вот о том, что я их заставила сделать, всю жизнь будут помнить и благодарить". В конце весны каждый студент приносит своей наставнице прекрасно оформленные родословные древа, некоторые составляют альбомы, вклеивают фотографии, документы. Альбомы потом наверняка будут показывать друзьям, знакомым, детям. Так потихоньку в каждой семье задумаются, "адкуль наш род".
...Уже несколько лет Алла Соколовская занимается увековечением памяти сотен наших предков и своих дедов, похороненных на минском Кальварийском кладбище. Она ставит своим и чужим родичам новые памятники вместо обветшавших, ухаживает за могилами - это, считает, святой долг: если не я, то кто? Кто досмотрит старые могилы, ведь Кальварии уже за 200 лет, давно нет в живых потомков похороненных на кладбище, под землю уходят поросшие мхом валуны, уходит память...
Кальварийское кладбище - самое старое из сохранившихся в Минске. Первые захоронения здесь совершались еще в середине XVIII века. Тогда у дороги на Раков возник деревянный костел ордена кармелитов. В 1800 году Кальвария перешла к францисканцам, и с того времени здесь регулярно стали хоронить минчан католического вероисповедания. Тогда это была окраина Минска, окраиной Кальвария оставалась до середины ХХ века и только после войны вошла в городскую черту. Кальвария по-латински то же, что по-гречески Голгофа - место, где распяли Христа. У католиков Беларуси, Латгалии, Литвы и Польши был обычай создавать на живописных холмах костелы, "кляшторы", к которым, как путь Христа на Голгофу, вела "крыжовая дарога". Сюда ехали на поклонение немощные, калеки, обычные верующие.
Вечное успокоение нашли на Кальварийском кладбище представители известных дворянских родов белорусско-литовского края: Вариводские, Виткевичи, Гайдукевичи, Гинтовты и Гинцы, Горваты, Григоровичи, Дзейки, Довнары, Доршпрунги, Жуковские, Журавские, Кимбары, Кобылинские, Камоцкие, Матусевичи, Монюшки, Новицкие, Пацевичи, Петрашкевичи, Пячулисы, Реуты, Римашевские, Римши, Сабилы, Селицкие, Сенкевичи, Станишевские, Стефановичи, Храптовичи, Чечоты, Шабловские, Шумейки, Шунейки, Юревичи, Эйсмонты, Ягелы, Янушкевичи и сотни других. Многие, наверное, узнали родные фамилии. Алла Соколовская, работающая над полной книгой-реестром захоронений на кладбище, говорит, что под позднейшими плитами лежат более древние. В столичном историческом архиве она нашла костельные книги на латинском и польском языках, в которых упоминаются десятки ранее незафиксированных на Кальварии фамилий, среди которых есть Понятовские (из этого белорусско-литовского рода происходит последний король Речи Посполитой Станислав Август) и Радзивиллы.
Стоит вспомнить и некоторые другие известные фамилии. Здесь нашли успокоение Янка Лучина (Иван Неслуховский) - поэт конца ХIХ века, Вацлав Ивановский - один из основателей белорусского национального движения начала ХХ века, Ян Болеслав Луцкевич - отец Ивана и Антона Луцкевичей, соратников Ивановского, основателей первой белорусской газеты "Наша Нiва", первой национальной политической партии - Белорусской социалистической громады, создателей белорусского музея в Вильно (Вильнюсе). Нельзя обойти вниманием могилы Войниловичей - тех самых, благодаря которым в начале прошлого века Минск украсил Красный костел на нынешней площади Независимости. Здесь же захоронены Вериги-Даревские - родственники Артема Вериги-Даревского, писателя ХIХ века. Самый древний из сохранившихся памятников на кладбище - это красный гранитный валун сестер Амульских 1808 года.
Не только минчанам известна cтарая тюрьма на улице Володарского. В ней еще при царе сидел Якуб Колас, который "воспел" потом острог во многих своих произведениях. А построена "вязнiца" была в начале ХIХ века минским мещанином Пищалой. Пищалы тоже похоронены на Кальварии. Алла Станиславовна рассказала, что когда в 1997 году вышла ее первая книга о Кальварии, к ней обратилась некая женщина. Она оказалась из рода тех самых Пищал, которым мы обязаны постройкой "Володарки". Г-жа Пищала сообщила, что их фамилия - единственная в городе. Книга Аллы Соколовской пробудила интерес у этой женщины к истории своего рода - и исследования она успешно продолжила уже в архиве. Подобный пример не единичен.
Кальвария должна быть интересна не только для белорусской истории. Здесь есть могилы солдат войны 1812 года, первой и второй мировой, в этом месте совершали расстрелы энкаведисты. К сожалению, пока память всех усопших не увековечена...
С 1967 года Кальвария была закрыта, а ровно через 30 лет вдруг где-то решили заработать денег на интересе богатых минчан к аристократическому кладбищу. Несколько лет назад на так называемой Австрийской горке стали "разрабатывать" новые захоронения. Но старые могилы стали исчезать буквально повсюду, даже возле костела. Алла Станиславовна рассказывает, что однажды на ухоженной могиле одного из своих пращуров нашла табличку "Могила неухожена. Подлежит сносу". Слава Богу, варварство удалось вовремя остановить - в конце прошлого года Кальвария была объявлена памятником истории и культуры первой категории. При Красном костеле создан комитет "Кальвария", который планирует вернуть кладбищу его исконный вид, сделав гордостью минчан и почтив память предков.
Перед комитетом возникает много трудностей. Это и уборка кладбища, и поиск средств на реставрацию. Есть еще один, достаточно неприятный аспект. В белорусской польскоязычной печати появляются статьи, в которых их авторы призывают объявить Кальварию "польским мемориальным кладбищем". Суть этих публикаций сводится к одному: камни говорят по-польски - значит, под ними похоронены поляки. Алла Станиславовна считает подобные высказывания в лучшем случае свидетельством неграмотности. Как филолог и историк она объясняет
: - Камни говорят не по-польски. Они говорят на польско-белорусской "трасянцы": там множество ошибок, белорусских слов и фонетических черт - аканье, дзеканье, цеканье и прочее. Люди, похороненные на Кальварии, в быту употребляли белорусский. Для них польский язык был языком костела. Мои бабушка и дед читали на трех языках - польском, русском и белорусском, говорили же только по-белорусски. Наши кладбища - это зеркало общества, они отражают историю, которую прошло наше отечество. В ХIХ веке было еще очень сильно влияние польского языка. Вспомните, на каком языке писали выходцы из белорусско-литовских земель Мицкевич, Сенкевич, Пилсудский, Костюшко и многие другие. Известен стереотип, пережитки которого живы доселе, что раз католик - то поляк, православный - русский. Но посмотрим на современные могилы: на каком языке там надписи? В основном на русском. Так кто же там лежит? Что, изменилась национальность у людей? Нет. Все это - "тутэйшыя" люди, один народ. И очень радует, что белорусские надписи все чаще появляются на памятниках.
На "Дзяды" 1995 года по Кальварии прошел ураган вандализма. Еще ранее, в 30-е, 60 - 70-е годы с могил срывали кресты как чуждые стране серпа и молота символы. В 80-е годы на Кальварии орудовали золотоискатели. Вот и в наше время неизвестные варвары попереворачивали десятки старых могил. В милиции, как нередко бывает, развели руками - следов негодяев найти не удалось.
...Но Кальвария оживает. Здесь не чувствуется холод смерти. Под вековыми деревьями ощущаешь спокойствие и светлую печаль. А каменные плиты и выбитые на них шляхетские имена звучат как лучшее доказательство того, что мы народ - белорусы.
