Какие ЧП приходилось предотвращать белорусским авиадиспетчерам? Почему в их рядах практически нет представительниц прекрасного пола? И зачем нужен самолет-лаборатория? Обо всем этом «Знаменке» рассказали сотрудники Белаэронавигации – предприятия, которое вот уже 15 лет отвечает за то, чтобы воздушное движение над нашей страной было регулярным, экономичным и безопасным.
Здоровье – как у космонавта, дикция – как у телеведущего
В то время как мы, уютно устроившись в самолетном кресле, возвращаемся домой из дальних краев, на земле, в тысяче километров от нас, кто-то напряженно вглядывается в экран монитора, зорким глазом .jpg "РУП «Белаэронавигация» . фото")
подмечая каждое передвижение мерцающей точки – нашего лайнера. Имя ему – авиадиспетчер, и, несмотря на то что эта профессия традиционно занимает верхнюю строчку в рейтинге самых опасных и сложных, каждый год авиационный колледж штурмуют тысячи школьников, из которых лишь десятки сядут за заветный пульт.
– Первое условие – это отменное здоровье: к новоявленным диспетчерам предъявляются почти такие же требования, как к будущим летчикам, – рассказал «Знаменке» начальник отдела воздушного движения РУП «Белаэронавигация» Валерьян Гродь. – На медкомиссии особое внимание уделяется дикции: ребятам, которые картавят, шепелявят или заикаются, с мечтой о работе авиадиспетчера придется попрощаться, ведь в нашем деле дважды повторять одну и ту же команду – непозволительная роскошь. Тех, кто благополучно прошел всех врачей, ожидает психологический отбор, где у абитуриентов проверяют скорость реакции и способность не терять голову в стрессовых ситуациях, – и лишь у тех немногих, кто выдержал испытание, вуз принимает сертификаты тестирования.
Особые требования существуют и для выпускников: по одному из условий Бел-аэронавигации, по окончании вуза ребята должны изъясняться на английском не хуже жителей Туманного Альбиона, ведь предприятие работает с большим количеством иностранных авиакомпаний. Причем им нужно не только четко и ясно произносить типичные фразы вроде «борт, я вас вижу», но и понимать, о чем спрашивают пилоты. И если в общении с немецкими или австрийскими летчиками проблем не возникает, то с китайскими порой приходится непросто – так, что даже самые опытные диспетчеры просят: «Please, say again!» Кстати, для того чтобы у сотрудников английский был, что называется, на уровне, предприятие отправляет их на языковую стажировку в Англию, по окончании которой они получают сертификат международного образца.
Косуля на взлетной полосе и сердечник на борту
Кстати, еще недавно в нашей стране специальность авиадиспетчера могли получить только юноши, но потом ограничения сняли, и в 2013 году на предприятие придет первая партия специалистов-девушек. В Белаэронавигации уже сейчас переживают, как хрупкие барышни справятся с огромной нагрузкой, если даже крепкие парни на первых порах возвращаются с работы в насквозь мокрой рубашке. Но годы тренировок делают свое дело, и уже через пару лет сотрудники отдела воздушного движения способны вести по восемнадцать самолетов одновременно – обычное дело для трех часов дня, авиационного часа пик. А лучшим из специалистов – Дмитрию Сушко, Олегу Галегову и Александру Ковалеву – даже довелось демонстрировать свое мастерство на недавнем II Международном конкурсе профмастерства среди диспетчеров управления воздушным движением, где белорусская команда заняла гордое первое место.
– Высокие награды – это, конечно, хорошо, но никакой диплом не сравнится по значимости с хотя бы одним предотвращенным ЧП, – рассуждает Валерьян Иосифович. – К примеру, недавно в аэропорту Минск-1 строители взялись ремонтировать полосу, не учтя, что в это время на посадку должен заходить самолет, – но диспетчер не растерялся, отправил воздушное судно на второй круг. А в другом столичном
аэропорту на полосу как-то вышла косуля – но и здесь, слава богу, обошлось без аварии. А еще почти у каждого диспетчера есть в загашнике история, как самолет запрашивал экстренную посадку из-за тяжелого больного на борту – обычно это пассажиры с инфарктом или инсультом. В этой ситуации от диспетчера требуется посадить самолет максимально быстро, чтобы не упустить драгоценные секунды, – и есть немало случаев, когда именно наши специалисты быстротой своей реакции спасали чью-то жизнь.
Куда летит самолет-лаборатория?
Сегодня предотвратить ЧП или скорректировать курс воздушного судна стало на порядок проще: на предприятиях Белаэронавигации установлено самое современное оборудование.
– Я тоже начинал авиадиспетчером, и когда тридцать лет назад впервые заступил на свой пост, в моем распоряжении была лишь старенькая радиостанция и виды видавший идентификатор – причем для того, чтобы распознать самолет, нужно было смотреть в специальную трубу, – вспоминает Валерьян Гродь. – Сегодня же в наших диспетчерских стоят новейшие мониторы, которые не просто отображают самолет в виде маленькой мигающей точки, но и показывают десятки его характеристик – от высоты до скорости – с точностью до сотых долей. Так как поломка даже одного прибора может привести к необратимым последствиям, наша работа организована по принципу стопроцентного резерва: вышел из строя монитор – автоматически включился запасной, отключилось электричество – заработал специальный генератор.
Новым оборудованием оснащают не только залы работы диспетчеров – к примеру, в аэропорту Минск-2, в окрестностях Гродно и Могилева скоро будут установлены самые современные радиолокаторы из всех существующих. Кстати, каждый год исправность подобных устройств проверяет специальный самолет-лаборатория, и в скором времени украинский экипаж, который выиграл тендер на проведение этого исследования, выйдет в рейс, чтобы замерить десятки самых разных показателей.
Нельзя не сказать и еще об одном изменении: в 2002 году Беларусь вместе с 41 страной уплотнила воздушные трассы – по старым стандартам расстояние между небесными магистралями на высоте свыше 8100 метров составляло 600 метров, а сейчас – 300. В результате воздушных дорог стало в два раза больше, и объем работы у диспетчеров тоже удвоился. Но, даже если ведут по восемнадцать самолетов одновременно, они никогда не забывают о том, что самолет – это не просто мигающая точка на экране, а 150 жизней, которые в эту минуту находятся в их руках.
Виктория КРУПЕНЬКОВА, «ЗН», фото из архива РУП «Белаэронавигация»
