- Со-ба-ка за-ли-за-ла ра-ну на но-ге, - диктовал нам буквально по слогам Петр Иванович. Он учил нас русскому языку и литературе, и ему как директору хотелось, чтобы в школе была хорошая успеваемость. Там, где нужно было поставить запятую, Петр Иванович делал большую паузу и всем своим видом показывал это. Для каждого знака препинания у него были особое выражение лица и интонация. Там, где нужно было поставить восклицательный знак, он сам становился восклицательным знаком. Нужно было только внимательно слушать учителя и следить за ним.
На следующий урок Петр Иванович пришел расстроенный. Он достал тетрадку Сони Вергейчик.
- Соня, что ты пишешь?! - Петр Иванович с выражением прочитал: "Сабака золизала рану на наге", - бросил тетрадку на парту.
Нам казалось, что директор специально диктует так, чтобы сбить нас с толку, хочет проверить нашу грамотность, и писали как бог на душу положит.
Брат Петра Ивановича, Бронислав Иванович, преподавал ботанику. Иногда он приносил на урок микроскоп, клал на стеклянную полочку кусочек луковичной шелухи, долго настраивал прибор, потом давал нам посмотреть.
- Ну видишь?! Шелуха состоит из клеток! - утверждал Бронислав Иванович, подпуская нас по очереди к микроскопу.
Я прильнул к глазку прибора. Ресницы упирались в окуляр, мешали смотреть. Я постарался не моргать, но, кроме мутного белого пятна, ничего не видел.
- Видишь клетки?! - настойчиво спрашивал Бронислав Иванович.
- В-вижу, - соврал я.
На перемене я догнал Толика Фролова.
- Что ты видел в микроскопе? Только честно, - спросил я у него.
- Ни хрена не видел. Вроде снег и блохи по нему ползают, - подумав ответил Толик.
Жена Бронислава Ивановича, Владислава Михайловна, была очень красивая. Ажурная белая кофточка, прическа "корзинкой", туфли на каблуках. Когда Владислава Михайловна входила в класс, наступала тишина...
- Гутен таг, - произносила Владислава Михайловна мягким голосом.
- Гутен таг! - отвечали мы хором, и нам было досадно, что она такая красивая, а учит нас немецкому языку.
У многих наших ребят, как и у Толика Фролова, отцы погибли на войне. Мы знали немецкие слова-команды, и этот лающий, пахнущий войной язык не любили. Бедная Владислава Михайловна...
Уроки рисования и пения были пустыми уроками. Их часто заменяли математикой или другим серьезным предметом. А на труде мы до мозолей скоблили доски тупыми рубанками, делали скворечники и вешали их на деревьях. Ранней весной собирали березовый сок, и мы на переменках пили его, в животах урчало, и мы были рады, что пришла весна и скоро каникулы. Учитель физкультуры и рисования, Иван Гаврилович, на доске нарисовал петуха, сказал нам срисовать, а сам ушел. Мы стали дурачиться, гонялись друг за другом, забегали в соседний класс, где стояли верстаки, осыпали друг друга стружкой. Внезапно появился Иван Гаврилович:
- Всем в класс! По местам!
Мы стояли за партами, а он ходил по рядам и молчал. Для меня это молчание стало пыткой.
- Лучше бы ударил, - думал я. Но он был старый учитель и, наверное, хороший психолог. После урока мы старались не глядеть друг на друга. Все ходили красные и не разговаривали между собой.
А петух на доске был очень хорош!
...Повсюду буйно цвела сирень. Учебный год подходил к концу. На последний звонок мы приносили в школу охапки этих нежных цветов. В этот день от запаха сирени или торжественности момента помолодевшие учителя подводили итоги учебного года. Мне вручили похвальную грамоту с портретами Ленина и Сталина. По дороге домой я зашел в магазин к отцу, показал грамоту.
- Пустая торба. В базарный день выговор и благодарность одинаково стоят, - сказал отец и дал мне шоколадку.
Позже я прочитал у А.С.Пушкина: "Хвалу и клевету приемли равнодушно". Но как? Легко сказать...
Прошли годы. Из Санкт-Петербурга приехал мой старший брат, и нам захотелось навестить нашу школу.
Она стояла на том же взгорке, только подойти к ней было сложно. Там, где была дорожка к школе, выросли густые кусты. На когда-то уютном дворике и спортивной площадке росли деревья. Окна и двери школы выдраны, полы взорваны. Вот тут был самый большой пятый класс, здесь седьмой, а здесь библиотека, здесь учительская. А вот тут, в небольшой комнатушке, жила тетя Зося. Она звонила в колокольчик, собирала нас на урок и добродушно бранила опоздавших.
Я стоял, смотрел на бывшую школу, а в ушах звучали слова Петра Ивановича: "Собака зализала рану на ноге..."
Где вы, учительница немецкого?..
Гутен таг, Владислава Михайловна.
