Архимандрит Савва Мажуко: Как потерялся Христос

Нас оглушает и завораживает шум бытия, мы просто пропадаем и растворяемся в этом шуме. Интересно, что еврейское слово «шум» имеет два значения: «чеснок» и «ничто». Спросят вас: «Ма кара?» («что случилось?»), а вы ответите: «Шум давар» («ничего», буквально: «никакой вещи»). Шум суеты, которая нас кружит, увлекает, оглушает, бодрит, — нам он очень нужен. Чтобы чувствовать себя живыми.

Был замечательный советский спектакль «Пятый десяток». Алиса Фрейндлих играла библиотекаря в маленьком провинциальном городке. К ним приехал из столицы знаменитый лектор, человек необычайной плодовитости: успевает писать бесчисленные статьи в различных журналах и при этом исколесил всю страну с внушительным репертуаром докладов на самые разные темы. Прощаясь с таким успешным гостем из Москвы, героиня Фрейндлих просит его только об одном:

— Не суетитесь так!

— Если я не буду суетиться, я задумаюсь.

— И задумайтесь!

— Я боюсь задумываться. Очень боюсь.

Нет, я не против суеты. Способность суетиться — древний инструмент самосохранения, защитный механизм психики. Суета помогает нам выживать, справляться с утратой, выносить чрезмерную радость, ослабляет тоску. Религиозные обряды во многом появились благодаря естественной суетливости людей, и даже там, где религию пытались упразднить, люди не могли обойтись без ритуальной суеты: шум свадьбы, суматоха похорон, утешительный гул выпускных вечеров — это все нужная, полезная и оправданная суета.

Но как все человеческое, суета становится болезненной, обращается в изнурительную лихорадку, когда ее много, когда она главное и единственное содержание жизни.

И где-то среди шума слов и вещей потерялся Христос.

Еврейское «давар» — это и слово, и вещь. Вменить в ничто слова и вещи ради Христа — значит не разделаться с ними, а наделить их подлинным смыслом, поместить их туда, где им самое место, расслышать их подлинный голос вместо шума впечатлений и суеты.

И священная религиозная суета с нашими чудесными обрядами и благотворительностью, и милая житейская суматоха праздников и будней благословенны Богом. Если про Бога не забывать, не потерять Его среди шума вещей, слов и образов.

Была история с моим приятелем. Темным зимним вечером мама забрала его, смирного карапуза, из садика. Усадила в саночки и потащила по снежной дорожке. И сама бы рада, чтобы ее кто-нибудь заботливо повез или даже понес, — так устала на работе. А пока тянула саночки, не заметила, как малыш вывалился на повороте в сугроб и лежит себе полеживает, в платки завернутый. Хорошо, что следом шел какой-то хмурый дядька — ребенка подобрал и мамку-растяпу успел разглядеть далеко впереди и окликнуть. Малыша вернули с почетом.

В жизни бывает всякое. И в религии тоже случаются потери. Отзывались мы на благородное имя «христианин» и хватались за все, и до всего нам дело было — увлеклись, себя и близких утомили, оглохли в шуме слов и вещей — святых слов и святых вещей! — и Кто-то Самый важный, ради Которого все и затевалось, и жертвы были принесены немалые, — а вот сгинул по дороге, а когда и где — ищи теперь!

Не надо нас бранить. Мы просто люди. С нами чего не случается! Немощны. Как говорил герой одного старого фильма: «Я человек физически слабый и морально неустойчивый!» Согласен. Подписываюсь. Правда, есть и другие, сильные и решительные. У них другой ритм жизни, их глаза горят, а речи зажигают. Но нам, слабым и неустойчивым, нужны остановки, чтобы обернуться, посмотреть — в саночках ли наше дитя, — осмотреться, просто угомониться.

Нужно время, чтобы собрать себя, свои мысли и чувства, блуждающие в бесконечном хороводе слов и вещей, так что не помнишь, где ты, о ком твои речи и есть ли ты на самом деле.

Кто я? Куда я бегу? Кем живу, двигаюсь и существую? Как я мог оставить Его позади? Где мы расстались? Это правильные вопросы. Можно начать с них. Они помогут остановиться, уйти от шума вещей, обуздать впечатления. Но все это только тогда будет иметь смысл, когда в центре всех духовных усилий всегда звучит апостольское:

— Ничего, кроме Иисуса!

Архимандрит Савва Мажуко