Экранизация «Тараса Бульбы» от Владимира Бортко неудачно выступила в прокате
Свое отношение к кинопереложению гоголевской повести зрители высказали самым однозначным и суровым способом — рублем. За первые несколько дней проката в СНГ фильм собрал меньше 7 миллионов долларов, то есть показатель довольно слабый, если учесть, что бюджет картины — 25 миллионов. Сложно сказать, какие чувства вызывает экранизация у среднего российского зрителя (как–то страшновато об этом думать), но в наших кинотеатрах кто–нибудь непременно то захихикает, то всхрапнет. Хотя и ходят у нас традиционно на все новое. В чем же дело: в том, что минский зритель особый? Или все–таки «Тарас Бульба» — настолько специфическое зрелище, что вызовет эмоцию хоть у неискушенного зрителя, а хоть и у доктора искусствоведения?
Где деньги?
На самом деле единственное, что заставляет хоть в какой–то степени серьезно относиться к этому 130–минутному безумию, — это мысль, что из 25 миллионов долларов бюджета Владимиру Бортко причитался гонорар, позволивший режиссеру выстроить под Москвой милый двухэтажный домишко. Но когда вспоминаешь его честные интеллигентские очи, то с ужасом осознаешь, что он это все взаправду, что все до последнего копья бросил в бездонные шаровары «Тараса Бульбы». Впрочем, стоит помнить, что Гоголь — писатель мистический. Поэтому нормально, когда денег выделили прилично, но на экране во время батальных сцен — дюжина оборванцев на конях, а хореография битв отсылает к техническим достижениям эпохи гардемаринов. Причем все это под двухаккордную мелодию в стиле ранних композиций Ирины Аллегровой. Писал эту музыку Игорь Корнелюк, поэтому даже официальный слоган фильма то ли «От любви до ненависти», то ли «От печали до радости» — не помню. Вполне возможно, что миллионы американских денег осели в зловещих мешках под глазами актера Боярского, устремленными в д’артаньянское прошлое. Кстати, я до сих пор не уверен, что его герой перед смертью после крика «За Русь православную», уже плюхнувшись физиономией в польскую грязь, не добавил: «Констанция...»
Почему Бортко не понравился Гоголь?
Если серьезно, «Тарас Бульба» — яркий показатель того, что российские режиссеры окончательно утратили искусство чтения. Значит, любая экранизация заведомо провальна. Бортко, видно, честно пролистал Гоголя. Многое ему понравилось, кое–что — не очень. Например, он зачем–то пытается то ли оправдать, то ли объяснить жестокость Бульбы. Грозный хохол периодически мучается черно–белыми флешбэками–воспоминаниями: иноземец хлещет по щекам блондинку, закованную в цепи. До мелочей прорисована «ляхская» линия — в итоге фильм постепенно развивается в сторону «мыльный оперы». Население Сечи зачем–то пишет письмо турецкому султану, а потом вяло дрыгает ногами в стиле ранних фильмов Кустурицы...
В фильме есть эпизоды просто запредельные. Например, у Гоголя Андрий приносит голодной панночке кусок хлеба, ей подают его нарезанным на золотом блюде, она узнает, дали ли еды отцу–матери, а уж потом отламывает несколько кусочков — и в этом она вся. Бортко решил по–своему: девица поворачивается спиной и, только что не чавкая, начинает грызть кусок формового. А потом, не отряхнув крошек с уст, совокупляется с рыцарем в стиле садомазо. Оператор прилежно фиксирует молочные железы. Уже, кстати, во второй раз — бортковскому Андрию вообще нравится рвать одежды на панне. Видимо, это такой брезгливый книксен режиссера (мол, «вы хочете постельных сцен, их есть у меня»), неожиданно выполненный с эротоманской старательностью (о первоисточнике лучше не думать).
Кто эти люди?
Даже фирменная хитрость Бортко — напихать в ленту как можно больше хороших актеров и посмотреть, что получится, — тут не работает. Богдан Ступка первую половину фильма похож на пьющего дзюдоиста–параноика, а потом начинает так страшно вращать глазами и так часто кричать «товарищи», что почему–то вспоминается его роль в муратовском «Два в одном». Вдовиченков явно чувствует себя неуютно без бейсбольный биты, а Боярский и вовсе внушает опасения — лихорадочная истовость светит в его очах. При этом все они помирают с такими дикими воплями, что становится как–то даже непонятно, почему в фильме нет Никиты Джигурды?..
В романтическом «Тарасе Бульбе» Гоголя не было ни хороших, ни плохих, ни правых, ни виноватых, а было красивое и уродливое, удивительное, восхитительное и омерзительное. Бортко превратил историю с героями, живущими за пределами добра и зла, в пропагандистский жест. А публика, знаете ли, все же не дура...
