Как победить коррупцию?
04.08.2012
Что ж, проблема не является тайной. На недавнем совещании с руководителями силовых ведомств Президент заявил, что его настораживает рост коррупционной преступности. В частности, в Госпогранкомитете. На этой неделе стало известно и об аресте старшего инспектора по особо важным делам управления собственной безопасности департамента финансовых расследований КГК. Борец с коррупцией сам попался на взятках! А вот еще вопиющее сообщение: в Минске задержана врач, которая, по данным милиции, продавала многим наркоманам рецепты на приобретение психотропных препаратов...
Впору задуматься: а теми ли методами ведется борьба с коррупцией? Не стоит ли внедрять в практику новые, основанные в том числе и на зарубежном опыте? Один из авторов полемической рубрики ратует за более активное вмешательство общественности в дело разоблачения нечестных госчиновников. Оппонент же придерживается позиции, основанной на строгом соблюдении тайны следствия, ограждении судебных процессов от лишней скандализации и шумихи. Впрочем, затрагивают спорщики и другие нюансы злободневной темы. Было бы полезно узнать и ваши, уважаемые читатели, варианты ответа на вопрос:
Когда похищают доверие
На физиономии иного грабителя — маска–чулок, злобный оскал. А на физиономии взяточника — маска–улыбка, деланое сочувствие. Хотя сущность у того и другого одна — криминальная! Но вот парадокс: к корыстным начальникам мы относимся более лояльно, чем к карманникам, «домушникам». Лишь завидев вылезающего из форточки квартирного воришку, мы набираем 102, а вот более респектабельный вор, прикинувшись слугой народа, может орудовать в казне годами. А ведь вокруг не слепые — видят, что директор как бы убыточного заводика купил дочке апартаменты в столице. Или что «Бентли» жены заместителя заведующего главком — явно не по размеру кошелька госслужащего... Но информация, как правило, дальше сплетен на лавочках у подъезда никуда не уходит. А могла бы уйти. Хотя бы как, скажем, в Финляндии — в прессу. Было дело: в тамошние газеты просочились сведения, что бывший министр промышленности и торговли, депутат парламента, председатель Социал–демократической партии Ульф Сундквист способствовал выдаче кредита под правительственные гарантии симпатичному лично ему банку–банкроту. Ареста Сундквист ждать не стал — подал в отставку. Позже его приговорили к выплате денежной компенсации. Вообще же в Финляндии за последние 10 лет были уволены или сами ушли в отставку по юридическим или этическим мотивациям 6 членов правительства и 23 высших правительственных чиновника. Эти и другие скандалы (коррупция в ряде крупных фирм) стали широко известными благодаря выступлениям СМИ, которые на родине морозного деда Йоулупукки играют роль эффективного инструмента гражданского контроля. Конечно, наши с тобой финские коллеги в области разоблачений не первопроходцы. Масс–медиа и в Великобритании, Германии, Соединенных Штатах — серьезный фактор сдерживания коррупционеров.
А что у нас? Давай не побоимся кинуть камень в свой огород — крайне редко занимаемся по–настоящему серьезными журналистскими расследованиями. Да и отечественные правоохранительные структуры к подобному жанру относятся, мягко говоря, скептически... Как точно подметил в одном из своих интервью гендиректор московского издательского дома «Ньюс Медиа» Арам Габрелянов: «Вот в Англии ты написал про чиновника — чиновник должен доказать, что он не виноват. А в России ты должен доказать, что чиновник виноват. Это разные подходы».
Но в таких препонах кроется потенциальная наша сила. Разбалованные излишне либеральными порядками британские журналисты могут и приврать. Для нас же солгать — большая роскошь. Засудят по искам о защите чести и достоинства. Поэтому и факты мы должны добывать неоспоримые. Труд неблагодарный, не для слабаков, но полезный. И обществу, и самой прессе — таким путем газеты могут вернуть утраченную в борьбе с интернетом аудиторию.
Вот послушай дельные мысли Арама Ашотовича, который и газеты «Жизнь», «Твой день» раскрутил, и ресурс «Лайф Ньюс», и «Известия» под крыло взял. Тезисно цитирую то же самое его интервью ресурсу Colta.ru: «Я считаю, что президент любой страны, верховная власть, должен всячески поощрять таблоиды. Потому что таблоиды дают четкую, устойчивую базу для общественного сознания, что общество контролирует свою элиту и государственную власть... У нас была история, когда вице–премьер Жуков отдыхал в Дубае. Шла монетизация льгот, пенсионеры бушевали на улицах по всей стране. Мы его сняли, шикарный отдых, отель, вице–премьер, отвечающий за социальные дела. Это был Новый год как раз. И мы это опубликовали. Был большой скандал — «как вы могли!» Но для государства, для власти, которая отвечает за государство, по сути, это очень выгодно, что люди видят правду...»
Конечно, не разоблачениями едиными должна заниматься общественность, взяв в союзники «четвертую власть». Правоохранительные органы — авангард борьбы со всякого рода «крышеваниями». А социум в целом — крепкие тылы, кующие победу. И у каждого активного «штыка» должен быть свой «окоп». Избиратель должен не ставить формальные галочки в бюллетенях, а забрасывать кандидата в депутаты неудобными вопросами на засыпку. Посетитель исполкома — требовать доступности чиновников не только в приемные дни. Юрист — ратовать за максимальную открытость и освещение в СМИ процессов над взяточниками. Блоггер — не словоблудить, а указывать на проблемы.
Вот тогда стены высоких кабинетов станут прозрачными. И в прямом, и в переносном смысле.
Богатырь, которого нет
Уж какие только задачи не возлагали на публику!
Думали, что она поможет в борьбе с уличной преступностью, надеялись на помощь в поимке маньяков и наказании дорожных хулиганов. Призывали народ подвергнуть морально–нравственному порицанию всякие пороки современного общества вроде пьянства и проституции. Что же вышло на деле? Публика бодро пьет, активно прибегает к услугам жриц любви, сама нарушает ПДД и не прочь похулиганствовать... Про задержание маньяков и говорить нечего: думаю, многим памятна история, когда излишняя прыткость общественников из стихийного движения «Патруль» сорвала тщательно разработанный милицейский план по поимке душегуба на Ярославском шоссе в Москве. Тогда инженеры и студенты, абсолютно незнакомые с тонкостями сыска, расклеили по городу листовки с приметами преступника, особенно тщательно разбросав их там, где как раз ждала маньяка милицейская засада. Маньяк не будь дурак, предпочел не явиться на собственный арест, а общественники пожали плечами: мол, погорячились, недодумали, перестарались... А дальше с них взятки гладки, инженеры спокойно вернулись в офисы, студенты — в аудитории, милиция же осталась одна–одинешенька с проблемой непойманного негодяя.
С тех пор для меня слово «общественность» — синоним слова «безответственность». Провальная практика так называемых «общественных обсуждений» при застройке Минска — хороший тому пример. Жителям многоэтажек совершенно все равно, как будет развиваться столица, каким будет ее облик для наших потомков. Им важно, чтобы новый торговый центр не перекрывал знакомую тропинку к аптеке и чтобы на месте выгула собачек не вырос вдруг детский сад, решающий проблемы молодых родителей микрорайона. Моя хата с краю и своя рубашка ближе к телу, вот основные постулаты общественника, к которому власть рискнула обратиться за советом. При чем тут нужды города?
А ты предлагаешь подключить людей, далеких от оперативно–розыскной работы, к столь важной проблеме, как борьба с коррупцией. Серьезные дела нельзя отдавать на откуп досужим зевакам, те всегда будут ратовать исключительно за собственное удобство. И вот тут мы подходим к моему главному аргументу, убийственному для твоей позиции. Я искренне считаю, Андрей, что общественность никоим образом нельзя привлекать к борьбе со взяточничеством потому, что безответственная толпа сама... не только поощряет, но и порождает эту беду.
Я в мае лежал в больнице, как ты знаешь. Так вот, почти все жены моих сопалатников настойчиво совали в карманы докторских халатов какие–то деньги. И обижались, если врач отказывался принять подношение. Точно так же обижается знакомый таксист, жаловавшийся мне на то, что гаишники перестали брать взятки. Мол, как раньше было удобно: сунул 50 тысяч — и свободен. А теперь морока со сберкассой, квитанцией, поездкой в ГАИ за правами... Людям очень удобно решать вопросы деньгами и коньяком с шоколадками, хотя на словах они все — кого ни возьми! — будут за решительную борьбу с коррупцией.
Честно говоря, даже жаль делалось тех врачей, которых настойчивые визитеры пытались развратить легкими деньгами. Один доктор в сердцах мне сказал: «Знаете, почему я не беру? Потому что пытаюсь относиться ко всем больным одинаково внимательно. А родственники некоторых пациентов своими подарками, получается, пытаются купить не повышение моего внимания к конкретному больному, а понижение участия к тем, кто не заплатил... По–моему, это отвратительно!»
И вот на таком печальном фоне ты пытаешься убедить меня, что воевать с коррупцией должны те, кто ее создает. Те, кто ее плодит, — от уровня районного ЖЭКа и рядовой больницы до серьезного бизнеса. Типичный юмористический случай борьбы пчел против меда. Так что и насчет действенности общественного порицания я не уверен: у нас скорее начнут не стыдить, а уважать того, кто умеет «дать на лапу». А что, умеет жить человек...
Поэтому советую тебе отбросить утопические надежды на мифическую общественность. И на прессу, которая должна скорее отражать результаты антикоррупционной деятельности, а не впрягаться в нее. Драться же с коррупцией обязаны только люди, обученные специальным борцовским приемам. Профессионалы, знающие тонкости современного взяточничества. Кстати, ты вот в курсе, что нынешние коррупционеры предпочитают брать не наличкой, а кодом из нескольких цифр? Это пароль к банковской ячейке где–нибудь за рубежом. Такого хитреца за руку никакая общественность не схватит. А спецы схватят. И наручники на запястьях защелкнут. Жаль, что потом с этими руками не поступают так, как в Иране или Китае...