Правоохранительные органы регулярно доказывают: взяточников, казнокрадов ждут не виллы на Карибах, а наручники, допросы, суд, годы за решеткой и испорченная репутация. Тем не менее примеры изобличенных мздоимцев убеждают не всех. Похоже, каждый любитель «откатов» да дорогих презентов уверен в том, что уж он–то точно не попадется. И руки загребущие тянутся к деньгам налогоплательщиков...
Что ж, проблема не является тайной. На недавнем совещании с руководителями силовых ведомств Президент заявил, что его настораживает рост коррупционной преступности. В частности, в Госпогранкомитете. На этой неделе стало известно и об аресте старшего инспектора по особо важным делам управления собственной безопасности департамента финансовых расследований КГК. Борец с коррупцией сам попался на взятках! А вот еще вопиющее сообщение: в Минске задержана врач, которая, по данным милиции, продавала многим наркоманам рецепты на приобретение психотропных препаратов...
Впору задуматься: а теми ли методами ведется борьба с коррупцией? Не стоит ли внедрять в практику новые, основанные в том числе и на зарубежном опыте? Один из авторов полемической рубрики ратует за более активное вмешательство общественности в дело разоблачения нечестных госчиновников. Оппонент же придерживается позиции, основанной на строгом соблюдении тайны следствия, ограждении судебных процессов от лишней скандализации и шумихи. Впрочем, затрагивают спорщики и другие нюансы злободневной темы. Было бы полезно узнать и ваши, уважаемые читатели, варианты ответа на вопрос:
Когда похищают доверие
Коррупция? Как–то слишком импозантно нарекаем мы дурные дела преступников при должностях. «Откаты», взятки, презенты — это кражи, ограбления. Причем мздоимцы не только грабят казну, но и крадут у нас доверие к государственным институтам. Тысячи сыщиков могут честно ловить бандитов, но даже один «оборотень» в их рядах способен свести почти к нулю усилия сослуживцев. Не обнаружив на привычном месте своего доверия к «органам», обыватель стрижет всех под одну гребенку. И попробуй потом верни пропажу — репутацию...
На физиономии иного грабителя — маска–чулок, злобный оскал. А на физиономии взяточника — маска–улыбка, деланое сочувствие. Хотя сущность у того и другого одна — криминальная! Но вот парадокс: к корыстным начальникам мы относимся более лояльно, чем к карманникам, «домушникам». Лишь завидев вылезающего из форточки квартирного воришку, мы набираем 102, а вот более респектабельный вор, прикинувшись слугой народа, может орудовать в казне годами. А ведь вокруг не слепые — видят, что директор как бы убыточного заводика купил дочке апартаменты в столице. Или что «Бентли» жены заместителя заведующего главком — явно не по размеру кошелька госслужащего... Но информация, как правило, дальше сплетен на лавочках у подъезда никуда не уходит. А могла бы уйти. Хотя бы как, скажем, в Финляндии — в прессу. Было дело: в тамошние газеты просочились сведения, что бывший министр промышленности и торговли, депутат парламента, председатель Социал–демократической партии Ульф Сундквист способствовал выдаче кредита под правительственные гарантии симпатичному лично ему банку–банкроту. Ареста Сундквист ждать не стал — подал в отставку. Позже его приговорили к выплате денежной компенсации. Вообще же в Финляндии за последние 10 лет были уволены или сами ушли в отставку по юридическим или этическим мотивациям 6 членов правительства и 23 высших правительственных чиновника. Эти и другие скандалы (коррупция в ряде крупных фирм) стали широко известными благодаря выступлениям СМИ, которые на родине морозного деда Йоулупукки играют роль эффективного инструмента гражданского контроля. Конечно, наши с тобой финские коллеги в области разоблачений не первопроходцы. Масс–медиа и в Великобритании, Германии, Соединенных Штатах — серьезный фактор сдерживания коррупционеров.
А что у нас? Давай не побоимся кинуть камень в свой огород — крайне редко занимаемся по–настоящему серьезными журналистскими расследованиями. Да и отечественные правоохранительные структуры к подобному жанру относятся, мягко говоря, скептически... Как точно подметил в одном из своих интервью гендиректор московского издательского дома «Ньюс Медиа» Арам Габрелянов: «Вот в Англии ты написал про чиновника — чиновник должен доказать, что он не виноват. А в России ты должен доказать, что чиновник виноват. Это разные подходы».
Но в таких препонах кроется потенциальная наша сила. Разбалованные излишне либеральными порядками британские журналисты могут и приврать. Для нас же солгать — большая роскошь. Засудят по искам о защите чести и достоинства. Поэтому и факты мы должны добывать неоспоримые. Труд неблагодарный, не для слабаков, но полезный. И обществу, и самой прессе — таким путем газеты могут вернуть утраченную в борьбе с интернетом аудиторию.
Вот послушай дельные мысли Арама Ашотовича, который и газеты «Жизнь», «Твой день» раскрутил, и ресурс «Лайф Ньюс», и «Известия» под крыло взял. Тезисно цитирую то же самое его интервью ресурсу Colta.ru: «Я считаю, что президент любой страны, верховная власть, должен всячески поощрять таблоиды. Потому что таблоиды дают четкую, устойчивую базу для общественного сознания, что общество контролирует свою элиту и государственную власть... У нас была история, когда вице–премьер Жуков отдыхал в Дубае. Шла монетизация льгот, пенсионеры бушевали на улицах по всей стране. Мы его сняли, шикарный отдых, отель, вице–премьер, отвечающий за социальные дела. Это был Новый год как раз. И мы это опубликовали. Был большой скандал — «как вы могли!» Но для государства, для власти, которая отвечает за государство, по сути, это очень выгодно, что люди видят правду...»
Конечно, не разоблачениями едиными должна заниматься общественность, взяв в союзники «четвертую власть». Правоохранительные органы — авангард борьбы со всякого рода «крышеваниями». А социум в целом — крепкие тылы, кующие победу. И у каждого активного «штыка» должен быть свой «окоп». Избиратель должен не ставить формальные галочки в бюллетенях, а забрасывать кандидата в депутаты неудобными вопросами на засыпку. Посетитель исполкома — требовать доступности чиновников не только в приемные дни. Юрист — ратовать за максимальную открытость и освещение в СМИ процессов над взяточниками. Блоггер — не словоблудить, а указывать на проблемы.
Вот тогда стены высоких кабинетов станут прозрачными. И в прямом, и в переносном смысле.
Богатырь, которого нет
Давай я сразу сниму с тебя розовые очки. Насчет общественности. Насчет этого былинного богатыря, которого никто не видел, но всякий убежден, что он есть. Вроде Ильи Муромца, где–то дрыхнущего на печи. Со старины укреплялась вера, будто вот–вот он проснется и задаст жару супостатам. А пока богатырь дает храпака. Делает баюшки. Так и с мифической «общественностью». Ее нет как реальной силы, а общественность, уж прости за тавтологию, по–прежнему верит в силу общественности.
Уж какие только задачи не возлагали на публику!
Думали, что она поможет в борьбе с уличной преступностью, надеялись на помощь в поимке маньяков и наказании дорожных хулиганов. Призывали народ подвергнуть морально–нравственному порицанию всякие пороки современного общества вроде пьянства и проституции. Что же вышло на деле? Публика бодро пьет, активно прибегает к услугам жриц любви, сама нарушает ПДД и не прочь похулиганствовать... Про задержание маньяков и говорить нечего: думаю, многим памятна история, когда излишняя прыткость общественников из стихийного движения «Патруль» сорвала тщательно разработанный милицейский план по поимке душегуба на Ярославском шоссе в Москве. Тогда инженеры и студенты, абсолютно незнакомые с тонкостями сыска, расклеили по городу листовки с приметами преступника, особенно тщательно разбросав их там, где как раз ждала маньяка милицейская засада. Маньяк не будь дурак, предпочел не явиться на собственный арест, а общественники пожали плечами: мол, погорячились, недодумали, перестарались... А дальше с них взятки гладки, инженеры спокойно вернулись в офисы, студенты — в аудитории, милиция же осталась одна–одинешенька с проблемой непойманного негодяя.
С тех пор для меня слово «общественность» — синоним слова «безответственность». Провальная практика так называемых «общественных обсуждений» при застройке Минска — хороший тому пример. Жителям многоэтажек совершенно все равно, как будет развиваться столица, каким будет ее облик для наших потомков. Им важно, чтобы новый торговый центр не перекрывал знакомую тропинку к аптеке и чтобы на месте выгула собачек не вырос вдруг детский сад, решающий проблемы молодых родителей микрорайона. Моя хата с краю и своя рубашка ближе к телу, вот основные постулаты общественника, к которому власть рискнула обратиться за советом. При чем тут нужды города?
А ты предлагаешь подключить людей, далеких от оперативно–розыскной работы, к столь важной проблеме, как борьба с коррупцией. Серьезные дела нельзя отдавать на откуп досужим зевакам, те всегда будут ратовать исключительно за собственное удобство. И вот тут мы подходим к моему главному аргументу, убийственному для твоей позиции. Я искренне считаю, Андрей, что общественность никоим образом нельзя привлекать к борьбе со взяточничеством потому, что безответственная толпа сама... не только поощряет, но и порождает эту беду.
Я в мае лежал в больнице, как ты знаешь. Так вот, почти все жены моих сопалатников настойчиво совали в карманы докторских халатов какие–то деньги. И обижались, если врач отказывался принять подношение. Точно так же обижается знакомый таксист, жаловавшийся мне на то, что гаишники перестали брать взятки. Мол, как раньше было удобно: сунул 50 тысяч — и свободен. А теперь морока со сберкассой, квитанцией, поездкой в ГАИ за правами... Людям очень удобно решать вопросы деньгами и коньяком с шоколадками, хотя на словах они все — кого ни возьми! — будут за решительную борьбу с коррупцией.
Честно говоря, даже жаль делалось тех врачей, которых настойчивые визитеры пытались развратить легкими деньгами. Один доктор в сердцах мне сказал: «Знаете, почему я не беру? Потому что пытаюсь относиться ко всем больным одинаково внимательно. А родственники некоторых пациентов своими подарками, получается, пытаются купить не повышение моего внимания к конкретному больному, а понижение участия к тем, кто не заплатил... По–моему, это отвратительно!»
И вот на таком печальном фоне ты пытаешься убедить меня, что воевать с коррупцией должны те, кто ее создает. Те, кто ее плодит, — от уровня районного ЖЭКа и рядовой больницы до серьезного бизнеса. Типичный юмористический случай борьбы пчел против меда. Так что и насчет действенности общественного порицания я не уверен: у нас скорее начнут не стыдить, а уважать того, кто умеет «дать на лапу». А что, умеет жить человек...
Поэтому советую тебе отбросить утопические надежды на мифическую общественность. И на прессу, которая должна скорее отражать результаты антикоррупционной деятельности, а не впрягаться в нее. Драться же с коррупцией обязаны только люди, обученные специальным борцовским приемам. Профессионалы, знающие тонкости современного взяточничества. Кстати, ты вот в курсе, что нынешние коррупционеры предпочитают брать не наличкой, а кодом из нескольких цифр? Это пароль к банковской ячейке где–нибудь за рубежом. Такого хитреца за руку никакая общественность не схватит. А спецы схватят. И наручники на запястьях защелкнут. Жаль, что потом с этими руками не поступают так, как в Иране или Китае...
