Изоляция во благо
— Прежде всего, лечебно-трудовые профилактории полезны и нужны обществу. Уже хотя бы потому, что оно, общество, имеет право хоть на время оградить себя от человека с зависимостью, который беспробудно пьет, скандалит, нарушает общественный порядок, отравляет жизнь своим родственникам, работодателям, другим людям, с которыми взаимодействует на улице, в магазине или в общественном транспорте.
Несомненно, есть люди с зависимостью от алкоголя, которые нуждаются в принудительной изоляции. И не только в нашей стране. Структуры, аналогичные нашему ЛТП и вытрезвителям, функционируют во многих государствах, в том числе и Западной Европы, — и там больного алкоголизмом, нарушающего общественный порядок, могут изолировать по решению суда. Только и проводится это, как правило, в рамках многоступенчатых дорогостоящих реабилитационных программ, и структуры называются по-другому. Лично знаком с опытом таких структур в Дании и Германии.
— В ЛТП по доброй воле не попадают, да и к врачу-наркологу часто тащат родственники. Имеет ли смысл принудительное лечение от алкоголизма?
— Во-первых, в ЛТП не лечат, это, можно сказать, воспитательное учреждение, где через труд, жесткий режим, строгое соблюдение правил, отсутствие возможности купить спиртное человеку дают шанс быть трезвым, жить по-другому. Во-вторых, желание, когда оно касается вопросов здоровья, — понятие весьма условное. Вы хотите идти к стоматологу или на хирургическое вмешательство? Нет, но ситуация, болезнь заставляют. Так и с алкоголизмом.
Как такового принудительного лечения алкоголиков не существует. Можно принудительно лечить больного сифилисом или туберкулезом. Потому что здесь есть возбудитель, против которого эффективен определенный препарат. А при алкоголизме нет точки, на которую бы доктор мог воздействовать или, например, дать таблетку, после которой человек выздоровел и изменил свое отношение к алкоголю. Алкоголизм неизлечим. Поэтому и принудительного лечения быть не может.
— Как безнадежно звучит из уст специалиста…
— Любая химическая зависимость, к которой относится и алкогольная, имеет два главных симптома. Первый — первичное патологическое болезненное влечение, которое сохраняется до конца жизни. Повлиять на него никак нельзя. Любые лекарства, которые будут снижать интенсивность влечения, являются наркотическими. Раньше, к примеру, в аптеках были доступны препараты бензодиазепинового ряда, которые подавляют влечение. Но они вызывают привыкание к ним. В итоге к нам в отделение попадают больные, которые принимают по 10, 20, 40 таблеток в сутки, чтобы не пить! Эти несчастные страдают и алкоголизмом, и лекарственной зависимостью одновременно.
Второй симптом алкогольной зависимости — утрата контроля над дозой. На него тоже не повлияешь. Даже если 10 лет человек будет трезвый, но потом выпьет стакан водки, у него возникнет желание продолжить.
— Чем же тогда, простите, занимаются врачи-наркологи?
— В основном лечением осложнений алкоголизма — снятием абстинентного и судорожного синдрома, интоксикации и различных поражений органов, которые серьезно страдают от спиртного. Результаты весьма ощутимы. За 3—5 дней поставят на ноги и прояснят сознание.
Можно также с помощью медикаментов вызвать реакцию организма на алкоголь. Существует такой дешевый и простой препарат, как дисульфирам. Он блокирует в организме ацетальдегиддегидрогеназу, которая активно участвует в преобразовании алкоголя в организме. Происходит отравление продуктами полураспада алкоголя, и человеку становится плохо. Поэтому, принимая дисульфирам внутрь, человек пить не сможет. Но принимать это средство надо каждый день и всю жизнь. Много ли вы видели гипертоников, которые без перерыва потребляют снижающие давление препараты? А уж алкоголика заставить это сделать тем более сложно.
— А как же рекламируемые подшивки капсул, кодирование и прочее?
— Эффект плацебо никто не отменял. Есть немало людей, которые верят в чудо — и им помогает. К научно обоснованным методам лечения кодирование и подшивки не имеют никакого отношения. На Западе таких методик нет. Однако я не исключаю, что наше общество пока не созрело для того, чтобы полностью отказываться от перечисленных вариантов.
Жестко, но любя
— Как же расценивать ситуацию, если, к примеру, родственники тащат человека к наркологу, а он внутри протестует?— Следует рассматривать каждую ситуацию в отдельности. Но в отношении пьющих людей должны реализовываться принципы так называемой жесткой любви. В моей практике есть достаточно примеров, когда мужчины бросали пить, если жена закрывала перед носом мужа дверь и говорила: «Иди отсюда в шалман, где пил. Ты мне пьяный не нужен». Одни ложились спать на коврик в тамбуре, а другие бросали пить. Потому что если алкоголика принимают, обмывают, отпаивают, кладут в постель, выслушивают словесный бред, мат и оскорбления, а потом еще и похмелиться дают, то он убеждается, что, как бы ни поступал, он нормальный. А если еще и долги спишут, то и будет пить еще больше. Это не что иное, как попустительство болезни.
Алкоголик бросит пить только тогда, когда для него станут очень мучительными последствия пьянства, то есть потеря работы, жены, детей, авторитета у коллег, друзей и других ценностей. Он задумается и, возможно, решит, что надо бы отказаться от алкоголя, чтобы не пришлось лишиться всего остального.
Когда происходит срыв
— Есть такая шутка: бросил пить и «недобросил». У кого больше велик риск сорваться? Почему, на ваш взгляд, после года трезвой жизни в ЛТП или месяца в наркологическом отделении люди снова берутся за старое?— Потому что нередко они возвращаются в прежнюю токсичную среду и не могут ее сменить. Классическая ситуация: человек во все время госпитализации не берет в рот ни грамма, и это при том, что двери отделения не заперты, добыть спиртное при желании не проблема. А после выписки этот человек, который совершает даже уже пробежки по утрам, уходит в запой. Причины — нет своего жилья, нет родственников или друзей, которые хотя бы в первое время способны психологически поддержать. Поэтому к нам часто возвращаются после выписки и… просят снова госпитализировать. Это не означает, что их плохо лечили или мало держали в ЛТП. Человек — общественное животное, ему надо ради кого-то жить, чувствовать себя кому-то нужным.
Проблема в том, что в нашей стране нет системы реабилитации таких людей. Алкоголик, который не пил, находясь в ЛТП или наркологическом отделении, дальше должен получить другую помощь в социальной адаптации, которая включает психологическую поддержку, помощь в трудоустройстве, возможно, решении жилищных проблем. Допустим, в ЛТП человек рисовал на стенах зданий или пек хлеб, а вышел из его стен и не нашел такую работу. Он обязательно напьется. Вопрос только, через какое время.
Большинство алкоголиков — люди, которые не смогли по каким-то причинам реализовать свои способности. А реализация способностей не менее важное условие ощущения удовлетворенности жизнью, как и удовлетворение потребностей. Она дает человеку уверенность в себе. Не реализуя свои способности, человек обязательно будет чувствовать себя плохо и будет заливать внутренний дискомфорт если не алкоголем, то наркотиками, сексом, избыточной едой и прочими «суррогатами».
— Не могу согласиться, что у нас нет реабилитационных центров для зависимых от алкоголя. Полно рекламы в интернете...
— Но они все — коммерческие. Много ли вы знаете алкоголиков, которые способны ежемесячно платить 300—600 долларов за длительное, иногда очень длительное нахождение там? Ни одного полноценного, аналогичного центрам в развитых странах Европы, государственного реабилитационного центра для зависимых от алкоголя у нас нет. Решение этого вопроса мне видится в формате государственно-частного партнерства, когда исполнителя социальной услуги — частника — финансирует государство, выступающее в качестве заказчика. Такая система, например, успешно существует в Польше. Вопрос создания реабилитационных центров для зависимых поднимался в стране давно и неоднократно, но воз и ныне там. Один из предметов спора — какому ведомству должна принадлежать такая структура.
Но это уже совсем другой разговор...
kozlovskaya@sb.by
Фото mentalhealth.by
