Готовлюсь к дню рождения. Подарков, правда, не покупаю: некому. Перечитываю «Дао Дэ Цзин», вчитываюсь в мудрости даосизма и удивляюсь, что пришла к ним не десять лет назад, а не так давно: случись это раньше, скольких разочарований удалось бы избежать! Невозможно изменить мир, но свое отношение к нему — вполне.
В субботу, 14 марта, пойду в храм Белых облаков, очень старый, даосский, поговорить с именинником — Лао–цзы. Философу и основателю даосизма исполнится 2579 лет. Даосизм — «истинно китайская» религия, ведь другие распространенные на территории Поднебесной конфессии (буддизм и ислам) пришли из–за границы.
Согласно мифам Лао–цзы был зачат от солнечной энергии, аккумулированной в пятицветной жемчужине, которую проглотила его мать. Он пробыл в ее утробе 81 год и вышел из левого подреберья. В даосских трактатах его называют главой всех бессмертных, рожденным вместе с небом и землей. Ему приписывали магические способности, кто–то считал его эманацией первозданного хаоса. Говорят, он реинкарнировался много раз, чтобы учить человечество.
Прожив чуть ли не 200 лет, Лао–цзы верхом на черном быке отправился на запад. На пограничной заставе таможенник сказал, что не пропустит до тех пор, пока он не изложит на бумаге свое учение. Так родилась знаменитая книга пяти тысяч иероглифов — «Канон Пути и Его Силы», «Дао Дэ Цзин». (В связи с этим о роли таможни в духовной истории человечества можно написать отдельную книгу, а тот таможенник стал одним из самых ярых проповедников даосизма.)
О том, что стало с Лао–цзы дальше, доподлинно не известно (на самом деле «доподлинно» о нем вообще ничего не известно). В период соперничества с буддизмом (V — VI вв. до н.э.) появилась легенда о том, что Лао–цзы был в Индии, оплодотворил спящую мать принца Гаутамы и стал таким образом отцом Будды. В других вариантах он был учителем Просветленного.
Лао–цзы считал, что жить нужно просто и в одиночестве. Он был старшим современником Конфуция и занимал должность архивариуса при дворе чжоусского правителя. Знакомство с человеческой историей сделало его убежденным мизантропом: жил он затворником и дал суровую отповедь мечтам молодого Конфуция восстановить порядок и спокойствие в мире.
Многие заветы Лао–цзы звучат странно и непонятно, но только на первый (или неподготовленный) взгляд. Они кажутся парадоксальными, но в наше время воплощенных парадоксов нужно совсем небольшое усилие, чтобы уловить их глубинный смысл. Лао–цзы призывал презреть мирское знание и условности общества, уподобиться «еще не родившемуся младенцу» и обрести блаженство в собственном невежестве. Потом в библейской Книге Екклесиаста появилось: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Лао–цзы понял это намного раньше.
Историю человечества даосские мыслители представляли как постепенную утрату изначального всеединства мира, затемняемого культурой: «Поэтому управление страной при помощи знаний — несчастье для страны, а управление страной без помощи знаний — счастье для страны».
Сегодня истины, проповедуемые старым как мир ребенком Лао–цзы, кажутся избитыми, а оттого — вечными: «Стремясь к малому — приобретаешь, стремясь ко многому — впадаешь в заблуждение», «Чрезмерная скупость неизбежно вызывает большие расходы, чрезмерное накопление неизбежно вызывает большие потери», «Существа, достигнув расцвета, стареют», «Имеющий сильные войска уничтожается, крепкое дерево переламывается», «О несчастье! Оно является опорой счастья. О счастье! В нем притаилось несчастье», «Справедливость снова превращается в хитрость, добро снова превращается в зло».
Нет ничего вечного, незыблемого. Нет общепринятых норм и правил. Нет хорошего и плохого, да и счастья тоже нет. Лао–цзы не одобрил бы наше вечное желание называть вещи своими именами: «Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя». А вот то, что в этой игре мы за столько веков не преуспели, его, пожалуй, позабавило бы: предупреждал ведь! Смысл имеет поиск истины, но не она сама: никого еще это знание не сделало счастливым.
Смысл жизни, верил даосский патриарх, вовсе не в достижении счастья — это слишком просто, слишком мелко. Ах, вы по–прежнему мечтаете о простом земном счастье? А зачем? Перечитайте Лао–цзы — помогает. Становишься немного циничным и многопечальным. Но и способным принимать мир и людей такими, какие они есть. И это — счастье, хотя Лао–цзы наверняка бы не одобрил это слово.
