Очерк о настоящем человекеЧасто Павлу Башмакову снился сон... Он туго затягивает шнурки на коньках. Встает, приоткрывает дверцу и замирает. Он боится сделать шаг. Этот маленький порожек между бортиком площадки и льдом для него стал огромной черной пропастью, через которую он не может перебраться вот уже 8 лет. Но желание и любовь к хоккею пересиливают страх. Закрыв глаза, Павел выходит на лед. Очень осторожно, неуверенно, проезжает первые метры. В этот момент он выглядит самым счастливым человеком на земле... Однако случается страшное — звонит будильник, и Павел просыпается...
«Практически каждый день надеваю коньки, — рассказал мне Башмаков. — Хожу в них по своей квартире. Уже не хромаю, не спотыкаюсь! Я клянусь, что если выйду на лед, то не упаду...»
Он был одним из самых перспективных арбитров. Башмаков с каждым годом все ближе и ближе подбирался к элите. Его уважали. Ему доверяли. Его признавали. В 1997 году ИИХФ утвердила его статус топ–арбитра — Башмаков получил назначение на Олимпийские игры в Нагано...
— Павел, как вы стали судьей?
— Хоккеем начал заниматься с пяти лет, в 1976 году, в школе «Юность». Как только я посмотрел на лед, вышел на него, сразу понял: хоккей — это мое. Где–то в 8–м классе стал осознавать, что из меня хорошего хоккеиста не получится. И как–то Борис Хинко предложил попробовать себя в судействе. В 9–м классе начал осваивать азы. У меня уже тогда душа легла к этому делу. Мне нравилось судить. Специалисты говорили, что при работе, при желании, при стремлении могу стать хорошим арбитром. К счастью, мои судейские попытки никак не пересекались с учебой в школе. Обслуживал юношеские соревнования по выходным, матч, может, два в неделю.
— Окончили школу, и что потом?
— Поступил в БГУ на физический факультет. Во время учебы в университете окунулся в судейство с головой. В вузе не мешали заниматься любимым делом, а хоккей, в свою очередь, не мешал приобретению специальности.
— Что надо для того, чтобы быть судьей?
— В первую очередь нужно знать специфику хоккея. Понимать игру.
— Павел, вспомните свой судейский дебют...
— Первый матч — первенство Беларуси среди коллективов физкультуры между «Вымпелом» и «Торпедо». Игра получилась очень тяжелой. Наблюдавшие специалисты сказали, что отсудил нормально. Шанс для дальнейшего роста есть. Мне было тогда всего 19 лет.
— Что еще запомнилось из карьеры?
— Самый запоминающийся инцидент произошел в Казани. В четвертьфинале Кубка МХЛ «Ак Барс» принимал московское «Динамо». Хозяева уступали одну шайбу. В перерыве к нам в судейскую вошли трое крепко сложенных ребят. Я так понял, они из так называемых теневых структур Казани. «Братки» держали руки в карманах курток. Что у них там было, так и осталось тайной. Они сказали главному арбитру Сергею Бервенскому: «Главный судья, результат матча не тот! Если ты не понял, разговор будет другой!» И тогда я сорвался. Встал и говорю: «Стреляй! Ну? Стреляй, чего же ты ждешь?! Давай, я готов!» Они опешили и без слов покинули судейскую. Вот так было...
— А что чувствуете, когда болельщики освистывают, поливают грязью?
— Психологически очень тяжело судить такие матчи. Часто бывают срывы. Когда слышишь постоянные угрозы, мат, трудно сдержаться и не ответить. Я очень редко молчал. В МХЛ, бывало, приходилось говорить: «Ну что, давай возьми свисток и покажи себя!» Когда отвечаешь — тишина.
— В каком возрасте вы получили статус лайнсмена ИИХФ...
— В 22 года. А международный дебют состоялся в 1993 году на чемпионате мира в группе «С» в Словакии. Назначение получил с Бервенским. На том первенстве супервайзером был немец Йозеф Компала. Он дал нам лестные отзывы. Затем дважды обслуживал игры чемпионата мира в группе «В». В 1997 году в Польше, по оценкам многих, я очень качественно отработал планетарное первенство и заслужил поездку на Олимпиаду в Нагано. Но не судьба. Трагедия перечеркнула всю карьеру...
— Павел, что же все–таки произошло в Германии?
— В том несчастном случае для меня нет правды. Я до сих пор точно не знаю, что произошло. Могу лишь предполагать. Осенью 1997 года поехал в Германию за машиной. Поехал один. И думаю, что где–то я «засветил» деньги. Скорее всего, в баре или в кафе недалеко от авторынка мне подсыпали в напиток клофелин, и я просто отрубился. Меня без чувств вывезли куда–то и ограбили. Пропали 6.000 долларов и водительские права, оставили только паспорт. Что случилось потом, для меня загадка. Но опять–таки, судя по немецким документам, предположить несложно. Когда я очнулся, находясь еще под клофелином и не соображая, что делаю, начал перебегать автобан и попал под машину. Меня подобрали, привезли в госпиталь. После аварии нога у меня висела на лоскутках кожи. Полтора месяца был в коме. А все лечение заняло 8 месяцев.
— Кто оплачивал ваше недешевое лечение в Германии?
— Надо мной шефствовала бывшая россиянка Лариса Вишняк. Она работала в реабилитационном госпитале. Перед моей отправкой на родину она примерно подсчитала, сколько было потрачено на лечение местной социальной службой, — 120 тысяч марок. И поэтому, пока я буду жить, я буду считать Германию второй родиной. Там меня, образно говоря, собрали.
— Как вы восстанавливались в Минске?
— Три месяца я учился заново ходить, конечно же, с костылями. Потом были первые попытки идти самому. Когда немного окреп, начал посещать районную поликлинику. Врачи, просмотрев мои документы, сказали, чтобы на улучшение не рассчитывал. И вот тогда я собрал все силы и решил бороться. Слава Богу, борьба принесла результат. Сейчас мне говорят, что я прихрамываю уже чуть–чуть.
— Павел, как пережили трагедию родные?
— Когда мама узнала о случившемся, сразу примчалась в Германию. Это стало возможным благодаря федерации хоккея, судейскому комитету, которые собрали ей деньги. Спасибо огромное всем ребятам за то, что старались помочь. Я безмерно благодарен своей маме, она меня постоянно поддерживала. Кстати, именно она привезла мне в Германию вырезку из газеты со списком олимпийских судей, в котором была и моя фамилия...
— Чем вы зарабатывали и зарабатываете себе на жизнь?
— Я получил пожизненно II группу инвалидности. Являюсь внештатным сотрудником Белорусской федерации хоккея. Очень благодарен Владимиру Швабовскому, который взял меня к себе в помощники. Мне доверили должность главного секретаря чемпионата страны высшей и первой лиг. Грех обижаться, я вообще стараюсь воспринимать жизнь только с положительной стороны.
— Почему не работаете по специальнос
ти?
— Сейчас мне будет трудно преподавать физику. После трагедии я не считаю себя специалистом. Чтобы восполнить пробел в знаниях, мне нужно года два. А уделить столько времени физике я не могу. На одну пенсию в 144 тысячи рублей прожить нереально...
8 лет Павел был заложником обстоятельств. Отлученный от любимого дела, на протяжении всего этого времени он постоянно грезил возвращением в судейство. Сейчас Башмаков в полной мере хозяин своей новой жизни. Он скоро выйдет на лед. Он вернется...
