Как доплыть до Лазурного берега?

Через три года в Беларуси должен появиться курорт европейского уровня

В рейсовом автобусе Минск — Нарочь атмосфера особая, я бы сказала, праздничная. Беззаботные отпускники, сменившие деловые костюмы на шорты и майки, активно обсуждают прелести предстоящего отдыха. С каждой остановкой попутчиков становится все меньше. Я выхожу на конечной остановке «Курортный поселок Нарочь», где располагается администрация государственного природоохранного учреждения «Национальный парк «Нарочанский». Вдыхаю смесь из запаха сосновой смолы и озона и сразу же ощущаю легкое головокружение...

Мера комфорта

Знакомство с нарочанскими достопримечательностями решаю начать с экскурсии по окрестностям. Моим гидом вызывается быть заместитель генерального директора Национального парка «Нарочанский» по научной работе Валерий Люштык. С удивлением узнаю от Валерия Семеновича, что на Нарочи полно экстремалов, предпочитающих размеренному ритму жизни здравниц непростые походные условия. Что ж, у каждого свои представления о комфорте. Впрочем, благодаря стараниям администрации парка отдых «дикарей», как я вскоре убедилась, не такой уж и дикий.

Озеро Нарочь (его площадь ни много ни мало около 80 квадратных километров) окольцовывает асфальтовая дорога, которая то ныряет в лес, то, делая крутой вираж, окаймляет берег озера, словно ожерелье. На одном из таких прибрежных участков нашему с Валерием Люштыком взору открывается туристская стоянка с иностранным (в честь ближайшей деревни) названием «Антонисберг» — чудесная поляна с дощатыми беседками, сплошь уставленная палатками. Обитатели этих спартанских жилищ обустроились тут самым серьезнейшим образом: кроме стандартного набора туриста (ложка, чашка, котелок), возле многих палаток — портативные плитки, подключенные к газовым баллонам. К услугам туристов — туалеты в виде деревянных пирамид и колонки с ключевой водой, стационарные кострища и дрова. Словом, удобства хоть и на улице, но вполне цивилизованные.

Супруги–минчане Виктор и Татьяна Пелецкие приезжают в «Антонисберг» уже шестое лето. Что и говорить, опытные туристы. На сей раз они на Нарочи с дочерью Аней и друзьями. Вырвались на две недели. Никакого дискомфорта без пуховой перины и ванны бывалые путешественники не испытывают. «Напротив, — говорит Татьяна Васильевна, — естественные природные условия нам ближе. К тому же такой отдых весьма экономичен. Стоимость аренды стояночного места невысока: 920 рублей в сутки за человека и 500 — за машину. Продукты покупаем в деревенском магазине. Готовим сами».

На теплоходе музыка играет

Покинув стоянку, мы отпускаем служебную машину и дальше путешествуем пешком. Идем вдоль озера, и я погружаюсь в созерцание окрестных красот. Через полчаса оказываемся в пляжно–парковой зоне, где людно уже с самого утра. Сюда стекаются отдыхающие из двух ближайших санаториев, туристского комплекса и курортного поселка. От свежего воздуха разыгрался аппетит. На часах 15.30. Давно пора подкрепиться. Первая точка общепита, которая бросается в глаза, — кафе «На теплоходе», под которое приспособлен самый настоящий теплоход, по всей видимости, надолго бросивший якорь возле берега. Увы, вместо гостеприимного «Милости просим!» нас с Валерием Семеновичем встречают закрытые двери зала в каютной части и дверцы окошка буфета на палубе, запертые по старинке на амбарный замок. Вывески с графиком работы ни внизу, ни вверху нет. Обслуживающего персонала тоже не видно. Хотя признаки присутствия кого–то живого налицо: через колонки–усилители, установленные на борту кафе–судна, бьет по ушам чересчур громкая для места отдыха музыка. Народ на пляже просвещает: нижний зал открывается ближе к вечеру. А почему закрыт буфет, никто не знает. Второе и, увы, последнее место, где можно заморить червячка, — кафе «Причал», в котором причалить тоже не удается. Собственно говоря, в широком ассортименте тут только спиртное. Из съестного — бутерброды и блинчики глубокой заморозки, обожженные жаром микроволновки. Да и тех, информирует девушка за прилавком, осталось всего 2 порции. С мыслью об обеде приходится распрощаться.

Отклоняемся на 10 метров от «Причала» — новая неурядица. Несколько человек тщетно пытаются выдавить из душа воду, чтобы ополоснуться после купания (рекомендуется во избежание церкариоза). «Недавно вода была», — растерянно вздыхают купальщики. Впрочем, перебои с водой пляжных завсегдатаев не особенно удивляют: по их словам, подобное случается нередко. И это не последний факт с приставкой «не». Не работает аттракцион «Водная горка», отрада пляжной ребятни. Заглох мотор. Причем, обижаются отдыхающие, не в первый раз.

Курортники, обитающие в здравницах, проблемой «где перекусить?» не озабочены. По крайней мере, те, кто приобрел путевки в санаторно–оздоровительный комплекс «Приозерный». «5–разовое питание, выбор из нескольких блюд, — хвалится Юрий Кажура. Ему согласно кивают жена Татьяна и двое сыновей. Отдых семье из четырех человек обошелся в 600 тысяч: путевки Юрий приобрел через профсоюз, по 40–процентной стоимости. — И в перерывах между процедурами есть чем заняться: теннис, бильярд, прокат велосипедов и скутеров. Цены доступные. Но это то, что предлагает санаторий. На пляже тоже есть развлечения: можно покататься на катере или водном велосипеде. Однако все очень дорого». На билетной кассе вывешен прейскурант: прогулка на катере (1 мин.) — 6 тысяч рублей, час аренды 2–местного и 3–местного водного велосипеда — 4 и 6 тысяч соответственно, один спуск с «законсервированной» в данный момент горки (10 секунд ребячьего восторга) — 500 рублей, аренда шезлонга — 3 тысячи (почти как на заграничных курортах).

Правда, одно удобство, причем совершенно бесплатное в этом году, появилось. Прибережье Нарочи — мелководное. До глубины шлепаешь по воде 100 — 150 метров. Поэтому в одном из прибережных мест зону купания углубили — на радость ныряльщикам.

Парковая эра

— Через три года Национальный парк должен стать курортом европейского уровня, — откровенно говоря, удивил меня Валерий Люштык. — Это предусмотрено государственной программой оздоровления экологической обстановки на озере Нарочь на 2005 — 2008 годы.

— Так, значит, все–таки есть, что оздоровлять?

— Мы этого не отрицаем. Проблемы с экологией появились на Нарочи еще в 70–е годы. Вдоль берега располагались обширные сельскохозяйственные угодья. Удобрения с полей и продукты жизнедеятельности ферм то и дело смывались в Нарочь. Озеро почувствовало себя плохо, стала теряться прозрачность воды. Обеспокоившись ситуацией, правительство БССР в 1981 году приняло постановление об улучшении экологической обстановки, которое реализовывалось примерно до середины 90–х годов. Фермы и посевы с берегов убрали и провели границу: ближе чем 400 метров от уреза воды никакие сельскохозяйственные работы выполняться не должны. Вдоль озера были созданы лесозащитные полосы. Непосредственное участие в разработке и предыдущих, и нынешних оздоровительных мероприятий принимал учебно–научный центр Белгосуниверситета «Нарочанская биологическая станция». Кстати говоря, станция — один из лучших в мире гидроэкологобиологических центров. Раз в 5 лет тут проводятся международные научные конференции гидроэкологов. Комплекс оздоровительных мероприятий принес свои плоды: самочувствие озера улучшилось. Однако в конце 90–х опять возникли проблемы. Требовался какой–то общий контроль. Для этой цели указом Президента в 1999 году было создано государственное природоохранное учреждение «Национальный парк «Нарочанский».

Когда Нарочанскому краю был присвоен статус национального парка, по словам Валерия Семеновича, в озере Нарочь уже вовсю свирепствовал церкариоз, слухи о котором до сих пор пугают туристов. Правда, свое современное название странная аллергическая реакция получила не сразу. Первые годы ученые не могли точно установить природу «водной» аллергии. Одно время грешили на сине–зеленые водоросли. Выяснилось, водоросли ни при чем. Помогли разобраться специалисты Московского института паразитологии. Корень зла оказался заключен в невидимой глазу личинке–церкарии. Зарождаются личинки–паразиты в организме водоплавающих птиц, вместе с птичьими экскрементами попадают в воду, где подыскивают себе жилье — ракушку. Окрепнув, покидают пристанище и ищут новую среду обитания. В идеале — это кожа птиц. Однако нередко жертвой водяных иждивенцев становится человек. К счастью, человеческий организм этим путешественникам неинтересен, поэтому надолго на теле людей они не задерживаются, однако память о себе — покраснение и зуд — оставляют. Дискомфортные ощущения, как правило, бесследно исчезают через 3 — 6 дней. Тем не менее пострадавшим от церкарий рекомендуется обратиться к врачу. Профилактика церкариоза довольно проста: душ после купания (конечно, если он работает) и никаких контактов с птицами. Кстати, пернатым общение с людьми также вредно: разбалованные щедрым угощением восторженных туристов, птицы отвыкают самостоятельно добывать пропитание и рискуют в один прекрасный день пасть жертвой своей лени и суровой природной стихии. Поэтому приваживать лебедей и уток категорически возбраняется. Для пернатых в озере установлены специальные кормовые столы. В птичью еду добавляется лекарство против паразитов. Кроме того, на борьбу с нарочанской «чесоткой» мобилизованы собиратели моллюсков. Поле их деятельности — прибрежные воды. Улов не уничтожается, а тщательно исследуется на биостанции. Дополнительная контрмера — водная косилка камышей, пристанища уток. В государственной программе оздоровления проблеме церкариоза уделено особое внимание. 300 — 500 случаев церкариоза в год (по официальным данным) — это не шутки.

Тайна рыбы–мигранта

Вторая по масштабности нарочанская проблема — уменьшение популяции угря. Черная озерная «змея» — рыба–мигрант. Нарочь — не ее родина. Нерестится угорь исключительно в Саргассовом море. Когда не было на Нарочи заградительных гидротехнических сооружений, угорь, заслышав знакомый природный зов, отправлялся по рекам и морям в свой далекий, веками повторяющийся путь. Теперь он заперт в технологическую «клетку». Единственный способ спасти угря от вымирания — завозить мальков. Стоит это сумасшедших денег. Однако в прошлом году 105 тысяч мальков Беларусь у Литвы все–таки купила. Молодняк запустили в озеро Мядель (для сведения: на территории парка вместе с Нарочью 43 озера). Почему не в Нарочь? Пока не снят карантин на инфекцию, вызвавшую несколько лет назад массовую гибель угря. Но выход, говорит Валерий Семенович, есть. Нарочь связана протоками с двумя другими озерами. В одном из этих озер в нынешнем году молодые угорьки также справили новоселье. Малыши подрастут и непременно захотят освоить новые водные территории. К этому времени Нарочь, полагают ученые, будет готова их принять.

Инфекции — не единственный враг угрей. Есть еще и браконьеры. Каждый турист считает своим долгом заполучить копченого красавца в качестве деликатесного сувенира. Желание вполне естественное. Вопрос в том, приобретается угорь легально или с рук? Как бы ни негодовали рыбаки, но ловить угря в частном порядке запрещено. Продавать, разумеется, — тоже. В последнее время за продавцов–нелегалов взялись всерьез. Ни на трассе, ни возле магазинов открыто никто не торгует. Промышляют подпольно.

Вылазки браконьеров без внимания соответствующих служб также не остаются. Порядок в водных владениях наводят сотрудники отдела охраны животного мира, водоемов и охотничьего хозяйства государственного природоохранного учреждения. Причем, уверяет инженер отдела Игорь Шибут, наиболее ретивые охотники за угрем могут поплатиться не только рублем (штраф за незаконный лов — от 1 до 10 базовых величин плюс стоимость угря, одна особь оценивается в 5 базовых), но и свободой (если ущерб, причиненный государству браконьерами, составляет свыше 40 базовых величин). Ловят угря с помощью вредных для озера, а потому запрещенных электроудочек и электрического провода. Иные умельцы умудряются сооружать самодельные электрические конструкции, от которых нередко страдает не только угорь, но и сами рыболовы. В кабинете Игоря Шибута целый музей конфискованных опасных самоделок.

По закону рынка спрос рождает предложение. Почему же есть спрос на услуги нелегалов? Вскоре я это поняла. По совету Игоря Шибута, приобрести угря я решила в магазине РУП «Опытное рыбное хозяйство «Нарочь» (в народе — рыбзавод). И опять неудача: магазин оказался закрыт, хотя по графику должен был работать. Через минут 15 — 20 отыскалась продавец, ничуть не разделявшая возмущения покупателей: дескать, уж и выйти нельзя. Глазами я разочарованно скользнула по прилавку, насчитав от силы пять видов рыбы (в Нарочи, между прочим, водится 25 всевозможных разновидностей). Угря среди них не было. «Зайдите на следующей неделе», — вяло посоветовала продавец. Я уж чуть было не решилась на отчаянный шаг: воспользоваться услугами «подпольщиков». К счастью, мне вовремя посоветовали заглянуть в торговые киоски в центре поселка. Отмахав приличное расстояние от «пустого» магазина к торговым рядам, я все–таки нашла то, что искала: меленьким шрифтом на куске картона было начертано заветное: «Угорь. 44 тысяч за кг». Угорь, кстати, производства того же рыбзавода. Товар, как и положено, хранился в холодильнике. Чуть позже на остановке, откуда отправляется транспорт на Минск, я обратила внимание на мужчину, бережно сжимавшего в руках продолговатый сверток. «Угорь», — догадалась я. «Где своего брали?» — осведомился будущий попутчик. «В киоске». «Зря, у частников вкуснее и дешевле». Может быть, не знаю, не пробовала.

Сервис будущего

Закончить разговор о ближайшем будущем Национального парка «Нарочанский» хотелось бы тем, с чего начала, — сервисом. Грустными размышлениями на пляжно–парковую тему я поделилась с начальником отдела туризма природоохранного учреждения Алексеем Шапетько. Алексей Александрович предложил взглянуть на ситуацию объективно:

— Примите во внимание наши погодные услови
я: пляж и прилегающая к нему территория активно эксплуатируются 2 месяца в году, а все остальное время — пустуют. Вложенные в дело деньги должны быть сопоставимы с выручкой. Отсюда и цены. Но я с вами согласен: облик пляжно–парковой зоны должен и будет меняться. Нужно строить объекты круглогодичного использования, которые решат проблему сезонности, — вот где выход. К 2008 году, например, планируется возвести современный крытый аквапарк. И не нужно будет любителям водных развлечений ездить на уик–энд в Польшу. Необходимо думать, чем привлечь иностранных туристов. Многих, к примеру, интересует наша природа. Значит, нужны экологические проекты. Будем также развивать охотничьи услуги. Три первых года после создания парка охотиться было запрещено из–за низкой численности диких животных. Сейчас баланс восстановился. Наши охотничьи туры весьма популярны у россиян. В среднем такой тур обходится в 60 — 75 евро, включая проживание. Плюс плата за охотничьи трофеи. На территории парка создается дендросад, строится музей природы. Уже сегодня мы предлагаем гостям Нарочи 13 экскурсионных маршрутов. Отдых должен быть активным и познавательным. Вскоре откроется тропа здоровья. Предлагаются отдыхающим 2 гостевых домика: благоустроенные коттеджи со всеми удобствами, расположенные в лесу на побережьях озер Нарочь и Мядель. Создана сеть туристических стоянок.

Второе направление развития — деятельность здравниц (благоустройство, питание, лечение и т.д.) Вопрос: где взять на это деньги? Внешне все благополучно. Летом — 100–процентная заполняемость. Но большинство отдыхает по так называемым социальным путевкам, приобретенным по «профсоюзной линии», то есть по льготной стоимости. На уровне Правительства принято решение уменьшить долю «социальных» отдыхающих. Во–первых, это принесет дополнительный доход, который можно направить на развитие инфраструктуры. Во–вторых: появится конкурентная среда. В новых условиях здравницы будут вынуждены бороться за клиента.

...Знакомый рейсовый автобус уносил меня все дальше от нарочанских волшебных мест. И я старалась представить себе обновленный облик Национального парка: без амбарных замков и нервных продавщиц, когда везде и всюду тебе, туристу или отдыхающему (как кому больше нравится), будут искренне рады.