Когда я впервые съела саранчу, то поняла: в жизни есть вещи, которые нужно делать только один раз. Мои земляки пищали от ужаса и восторга, ловя по всему лицу каких–то жучков, которые, движимые инстинктом самосохранения, пытались «сделать ноги» из блинчика. Хрустящий шашлык из саранчи, кузнечиков, тараканов, муравьев, личинок и многих других насекомых — это обычное лакомство в Бангкоке. Здесь же на рынке можно купить уже замаринованных жуков, в специях. А на десерт стоит полакомиться дурианом — этот плод размером с футбольный мяч пахнет, как, простите... потные носки. Но разве хороший французский сыр пахнет лучше?.. Никогда не забуду, как летела из Парижа, везя в пакете пару кило деликатесных сыров. Мужчина, сидевший в самолете по соседству, сперва игриво улыбался, а потом начал смотреть на меня с ужасом. Пакет я аккуратно поставила у ног — чтобы сыры не помялись. У моей подружки история была веселее: французские сыры она сложила в чемодан с вещами. Багаж потерялся, но благодаря усилиям сотрудников авиакомпании вернулся к владелице на третий день. Каждая блузка, впитав в себя весь «французский» аромат, еще долго напоминала Оле о маленьком происшествии.
На вкус и цвет товарищей нет. Или не так — мы едим то, что нам подала на стол судьба. Ведь любого азиата вывернет наизнанку, если он увидит, с каким аппетитом белорус пьет свежую свиную кровь, а из толстых кишок розового поросяти запекает отличные наливанки.
Попытки подражать друг другу невозможны. Японцы любят суши, но... они помешаны на свежести продуктов, поэтому суши в нашем понимании для них — это такое же отвратительное угощение, как для нас их соевые бобы, заквашенные до слизи. Суши на столе японца — это праздничная еда, потому что рыба для них должна быть выловлена в этот же день. А свежий улов всегда дорог. Мои знакомые сдали анализы, оказалось, что вся их семья инфицирована рыбьими глистами. «Любите белорусские суши?» — поинтересовался врач.
Человек — часть своей земли, культуры. Ферменты для расщепления той или иной пищи передаются нам по наследству. Нет, конечно, американская наследственность не предусмотрела, что жители их континента так налягут на маргарин, куриные окорочка и гамбургеры. Но и результат налицо.
Адаптация сирийских студентов в нашем вузе считалась завершенной, когда из их комнаты начинал разноситься по общежитию запах жареной свинины. Это было дело чести — научить иностранца народному фольклору, накормить его свининой и напоить водкой. Потому что, помимо рафинированного понимания того, что есть «культура Беларуси», есть еще и жизненные уроки. Культура страны — это то, чем народ насыщается. Сперва чарка и шкварка, а потом песни и танцы. Ну так ведь? И вот не забуду Ахмеда, который шагал по общежитию академии искусств с баяном и, растягивая меха, пел: «Обять я бьяный!» Да простит их родная культура, потому что все они стали потом на путь истинный, конечно. А то, что было в студенчестве, — так ведь дело молодое...
С годами я стала понимать, что еда — это причастие. Причастие к тому, что, как я уже сказала, называется культурой. И когда я приезжаю в чужую страну, то с благоговением пробую их национальную кухню и благодаря этому проникаю в традицию. Пасты, фондю и даже жуки — это откровение через кулинарию. Я впускаю в себя что–то сокровенное вместе с равиоли. И ни за что на свете не потребую рыбу там, где едят мясо, хоть мясо не мой продукт.
Есть много блюд, которые я хочу попробовать, чтобы ужаснуться и понять — мир велик. Суп «Ласточкино гнездо», рыбу фугу и птицу из английского ресторана «Жирная утка». Однако же, вспоминая, сколько всякого разного вкусного и безобразного побывало в моих тарелках и стаканах... Ах, виски с кусочками антарктического льда, выпитое на подступах к Южному полюсу Земли! Вспоминая это, я думаю, что с каждым ужином я меняюсь раз и навсегда. Еда вдохновляет и дает жизненные силы. Моя душенька частенько бывала довольна и еще чаще — недовольна тем, что я пробовала. Так что сейчас, где–то в середине жизни, я могу точно сказать: если на что–то в этом мире и стоит обращать пристальное внимание, так это на содержимое тарелки. И нужно торопиться попробовать все. С годами вкусовые рецепторы отмирают. Увы.
А ведь так хочется раскусить секрет мироздания.
