Большинство слов из лексикона Саши Варламова, создателя международного фестиваля «Мельница моды», — на букву «И»: изысканность, изящество, иллюзия, искушение, изумление, идеал... Но одновременно это ведь и серьезное испытание — столько лет исследовать моду, находя в ее переменчивости высшую истину...
Игрушки
В детстве (как и все, наверное) я с азартом играл в войну, лазал по крышам... Высотными зданиями послевоенный Минск обзавелся не сразу, и все крыши и заборы были нашими. По ним мы путешествовали по городу, находя короткие дороги на соседние улицы... У меня был свой Минск, от которого сегодня, увы, ничего не осталось. Не сохранилось ни деревца из тех, которые я посадил. А я так любил сгребать листья в нашем саду! Пожалуй, это была одна из моих любимейших игр: сгребать листья, жечь их и печь в золе картошку. Хотя игрой это в полном смысле, пожалуй, не назовешь. Но и сейчас листопад вызывает в душе безотчетное предвкушение праздника... Впрочем, весну я люблю не меньше. Особенно ту пору, когда текут ручьи, — недалеко от дома, где жила наша семья, были проложены водоотводы, и потоки воды там бурлили просто огромные. Пускать по ним кораблики было ни с чем не сравнимым удовольствием... Но теперь, глядя на весенние ручьи, не могу отделаться от мысли, что грязи в городе за зиму накапливается слишком уж много.
Лет в 13 я получил в подарок наган — муж моей сестры, военный, привез его из Чехословакии. Как раз накануне туда вошли советские войска... Пистолет, правда, был, пневматический, серьезных ран нанести не мог. К счастью! Потому что однажды, повздорив с соседским мальчишкой, я прицелился и выстрелил... В некоторые моменты я испытываю такую ярость, что могу даже убить. Затылок стягивается, будто тисками, и я уже не могу себя контролировать... Помню, лет 10 назад шла подготовка к «Мельнице моды» во Дворце Республики. Тогда я то ли готовился к операции на позвоночнике (годы занятий хореографией и сейчас дают о себе знать), то ли только выписался из больницы... Но суть не в этом. Для шоу мы выстроили великолепный подиум. Но у пожарного нашлись свои претензии — и рано утром я обнаружил всю декорацию разобранной. Тогда я схватил доску, одну из валявшихся на сцене после варварства пожарного, и стал гоняться за ним с этой доской наперевес. Хорошо еще, что пожарный умудрился увернуться, — точно убил бы...
А сегодня моя любимая игрушка — театр. И все, что с ним связано. Я же вырос в Большом: наше хореографическое училище размещалось прямо в здании театра. К слову, я до сих пор убежден, что изучать искусство лучше всего там, где это искусство живет...
Извиняться... и извинять
Буквально каждый день мне приходится это делать! Задумался о чем–то, прошел мимо, не поздоровавшись, — и вслед слышишь: зазнался, что ли? Так стыдно... Но эту оплошность легко исправить. А вот чувство вины перед мамой с годами только усиливается. В мае мне будет 55, и в последнее время вдруг стало вспоминаться столько неприятных мелочей. А прощения уже не попросишь...
Однако наибольший дискомфорт я чувствую, когда вынужден говорить молодому дизайнеру, что его коллекция не удалась. Мол, извини, не наш формат... Однако «вытягивать» стараюсь всех до последнего. Порой это утомительно, но в любом случае куда интереснее, чем, например, смотреть на крючок. Терпеть не могу рыбную ловлю! И еще не понимаю людей, увлеченных компьютерными играми. Не могу простить создателей Word Craft. Несколько моих хороших знакомых так глубоко погрузились в эту игру, что потеряли семью, работу... Хотя, по–моему, играть в компьютерные «стрелялки» так же скучно, как, например, сдирать этикетки с бутылок. Однажды мне приходилось это делать... Все свои выпускные я игнорировал. Любой школьный или вузовский коллектив — никак не союз единомышленников, так что праздновать? Расставание с людьми, которые, по большому счету, тебе безразличны? Словом, вместо школьного выпускного я решил пригласить в ресторан своих друга и подругу. На деньги, вырученные за бутылки из–под масла, накопившиеся в нашем сарае. Отодрать этикетку да еще отчистить их от постного масла само по себе было делом затруднительным. А если учесть, что за такую бутылку давали всего 9 копеек, — задача казалась почти невыполнимой. Но мне удалось выручить 20 рублей и устроить отличный праздник для своих друзей...
Испуг
Для своего отца я не был долгожданным ребенком... Когда мне исполнилось 14 лет, отец умер и стал приходить ко мне по ночам в гробу. С тех пор сплю только со светом...
Одно время я боялся смерти. Теперь не боюсь. Убежден — там лучше. У меня очень серьезные отношения с Богом. А в дьявола я не верю. Его не существует. Бывает, что черт приходит ко мне во сне, я плюю на него — и он исчезает.
Однажды мне приснился ад. Не такой, каким его обычно рисуют. Полное отсутствие света, звука и абсолютное одиночество. Ужас всепоглощающий...
Словом, самое страшное происходит со мной во сне. В жизни мне бояться нечего. Ну что тут может быть страшного? Обманут, оскорбят, украдут? Делов–то...
Ирония
Пару лет назад Евгений Иванчик, дизайнер из Гомеля, сделал для «Мельницы моды» сумасшедшую коллекцию под названием «Доброе утро, мой император». И показал ее под музыку Эдит Пиаф... Это было нечто! Головы своих моделей он украсил диванными подушками с кистями, отогнув уголок наподобие наполеоновской треуголки. Взял какие–то деревенские накидки, покрывала — и сшил из них невозможно ироничные наряды. Тем не менее вечером одни штаны из этой коллекции у Иванчика уже купили...
Теперь у него своя студия. Ученицы Женькины идеи пытаются копировать... Сочетание роскоши и небрежности — вот, пожалуй, главный парадокс моды. При том, что в иронии определенно есть пренебрежение. Только не хамское — изысканное.
А недавно я снялся в кино. В детективном сериале «Национальное достояние». В одной из частей этого фильма с названием «Смертельный аромат» сыграл... Сашу Варламова. По сценарию я открываю там какой–то показ, кого–то оцениваю... В общем, играю самого себя. Но судить о модном «закулисье» по этой картине не стоит. Хотя бы потому, что на любой стройке, когда прораб и штукатур наряды закрывают, интриг куда больше, чем на подиумах. Это я точно знаю: в свое время работал заместителем декана, возил студенческие стройотряды... В реальной же моде не интриги — трагедии. Начиная от банального — не хватает денег купить нужную ткань. Молодые дизайнеры сталкиваются с этим довольно часто... Впрочем, по этой же причине я и предпочитаю иметь дело с молодежью. Когда начинается дележка денег, тут же появляются и зависть, и мстительность. А молодым дизайнерам делить нечего. Искренности у них больше.
Готовлю сейчас к печати свою новую книгу стихов и мыслей. Программное название — «Альбом». Вот там будет много ироничного, безжалостного... Полагаете, поэзия не может быть жесткой? Зря.
Изнанка
Конечно, у любого человека и в каждом деле есть своя изнанка. Какие–то вещи и события, о которых не хочешь никому рассказывать. Но каждый май, когда проходит «Мельница моды», мне удается всех убедить, что здесь даже изнанка имеет смысл. А во время наших поездок в Европу доказать не только зрителям, но и дизайнерам, что они чего–то стоят.
В последнее время мне нередко приносят брэндовую одежду — на переделку. Порой люди покупают модные вещи «с именем», не успевая их как следует разглядеть и примерить. Перешивая эту одежду, мои портнихи нередко зовут меня поглядеть, как выглядит ее изнанка. Крайне неряшливо! Хотя миф, что изнанка дорогой одежды всегда безупречна, довольно живуч. И международные эксперты всегда выворачивают модели наших дизайнеров, висящие на кронштейнах. Те, к слову, об этом знают и страхуют себя от возможных подвохов... Но денег стоит не качество — имя. Вот это сотрясание воздуха. Ведь в пиджак, сшитый у знаменитого портного, вложено ровно столько же труда, сколько и у любого другого. И мозги те же, и нитки, даже швеи могут быть одни и те же. Доплачивать приходится лишь за вибрацию воздуха, колеблющегося в разы сильнее при произнесении брэндового имени.
К слову, я никогда не носил именную одежду, не было у меня никогда таких заморочек. Предпочитаю делать ее сам. По своим внутренним ощущениям — со стороны–то я себя не вижу. Зато хорошо знаю, что у меня внутри...
