Из редакционной почты

Боль каменного сердца

Название восьми легендарных валунов - 5 речных и 3 сухопутных - связано с князем полоцким Борисом Всеславичем, который правил в 1127 - 1128 годах. Но эти камни были известны и раньше: до принятия христианства они являлись языческими фетишами. Считается, что надписи и кресты на них высечены во время большого голода в начале мая 1128 года, в дни Борисоглебских аграрных праздников. Начертано было следующее: "Господи помози рабу своему Борису". Из-за крестов на камнях в ХХ веке возникли неприятности. Как известно, пришедшие к власти большевики объявили религию опиумом народа, а с наркотиками известно что делают - уничтожают. В конце 30-х годов два из пяти известных Борисовых камней в русле Западной Двины или ближайших районах были взорваны. Из сохранившихся один камень оказался в Москве, его перевезли туда из окрестностей Дисны еще в 80-е годы XIX века. Второй, "родом" из деревни Подкастельцы Полоцкого района, можно увидеть около Софийского собора в Полоцке. Третий обнаружили еще в 1896 году при впадении реки Друйки в Западную Двину, перетащили в более глубокое место, перевернули и... забыли. Скорее всего, по объективным причинам: Первая мировая война, гражданская, потом Друйка оказалась под властью Польши до сентября 1937 года, затем Великая Отечественная... К тому же камень лежал в очень своеобразном месте: на противоположном берегу - латвийская деревня, а потом независимая Латвия.

В 1988 году этот раритет искала археолог Людмила Дучиц. Валун нашли, но чтобы убедиться, что это именно Борисов камень, нужно было вытащить его из воды. Было предпринято пять попыток, в результате чего валун распался на три фрагмента, самый большой из которых весил 15 - 20 тонн. Тем не менее 24 октября 2002 года работы завершились, и камни установили на всеобщее обозрение на высоком берегу. Теперь к этой реликвии может прикоснуться каждый. Крест виден отчетливо, а вот надпись сохранилась плохо.

Прошлое и настоящее соединил этот камень. Много пришлось повидать ему на своем веку, но он нес свой крест до конца. В последнее время не выдержало, видимо, каменное сердце друйского богатыря - основной фрагмент треснул посередине. И все же до сих пор крест несет в себе чистоту веры и истинную сущность вечной любви.

Когда я работал экскурсоводом, показывал эту святыню. Радовался, видя, с какой любовью люди прикасались к кресту, думая о вечном. Но вот недавно поразила фотография в местной газете: ученики со своим учителем около знаменитого валуна, но при этом дети... стояли на камне. Зачем по кресту ходить ногами?! Не замечал, чтобы подобное случалось в Полоцке. Мне кажется, достаточно прикосновения, ведь каждый камень (а тем более такой!) достоин уважения.

Андрей ПАЙГЕРТ, Верхнедвинск.

На снимке: друйский Борисов камень, лето 2003 г.

Возьму на работу. Предпочтение "аборигенам"

Мне 28 лет, воспитываю двоих детей и являюсь, наверное, на местной бирже труда "старожилом". Дело в том, что я, имея специальность юриста, никогда нигде не работала: дети, семейные хлопоты... Соответственно не получаю зарплаты, да и пособие по безработице тоже давно не получаю, не живу - перебиваюсь. Все мои попытки трудоустроиться самостоятельно заканчивались провалом - в небольшом горпоселке каждое рабочее место на вес золота, а безработных гораздо больше, чем вакансий. Несколько раз обращалась за помощью в райисполком, но результата никакого.

После аварии на Чернобыльской АЭС многие жители Кормы и района воспользовались своим правом на отселение в чистые зоны - Минск, Гомель... Но, имея там квартиры, продолжают работать в райцентре, на прежнем месте. Знаю, чтобы трудоустроиться в том же Минске без прописки, необходимо внести в бюджет города 500 базовых величин - "на развитие инфраструктуры". Почему же в нашем поселке нет ничего подобного? Не подумайте, что я пытаюсь выгнать вынужденных переселенцев с родной земли. Но, по-моему, несправедливо, когда без работы сидят те, кто жил и продолжает жить на этой земле, уступая рабочие места людям, у которых есть хотя бы надежный тыл и шаг к отступлению. Нам-то ведь "отступать" некуда...

Оксана ТЕРЕШКОВА, Корма.

Дачник под прицелом

Летом часто приходится ездить за город, на дачу к друзьям либо в деревню. Естественно, там встречаюсь и разговариваю с другими дачниками и владельцами небольших приусадебных участков, поэтому о проблемах, с которыми они сталкиваются, знаю не понаслышке. Наряду с государственными сельхозпредприятиями частный сектор (те же дачи и огороды) тоже вполне реально обеспечивает продовольственную безопасность страны. Не уверен, но, по-моему, не меньше половины всей сельхозпродукции в стране производится именно частниками. Но беда в том, что приусадебные, а тем более дачные участки - весьма притягательные объекты наживы для всякого рода нечистоплотных на руку людей, бомжей. Причем они тащат с дач буквально все: столовую посуду, постельные принадлежности, сельхозинвентарь и даже поношенную одежду и обувь, не говоря уже о выращенном урожае. Согласитесь, каждому дачнику жаль своего имущества, а одинокому пенсионеру - вдвойне. Уже не раз, например, подвергались тщательной "чистке" некоторые участки садового товарищества "Родник", принадлежащие ветеранам Великой Отечественной войны. Аналогичная ситуация и в товариществе "Тракторозаводец". С таким положением вещей надо бороться. Но как?

Правления садовых товариществ, согласно действующему типовому уставу, утвержденному правительством страны еще в 1989 году, ответственности за хищения имущества с участков членов товарищества не несут. Но ведь деньги-то взимаются с людей в том числе и на охрану. Например, в товариществе "Родник", который расположен на территории Смолевичского района, есть даже штат охранников, а пользы - никакой. Жертвы воровских набегов, конечно, обращаются с заявлениями в РОВД, но скорее для очистки совести, нежели с реальной надеждой вернуть украденное. Дело здесь не в плохой работе сотрудников милиции, просто искать дачного воришку зачастую то же самое, что иголку в стоге сена.

Может быть, пришло время пересмотреть типовой устав садоводческих товариществ, внести коррективы: например, возложить ответственность за сохранность дачных участков на членов правления, а те, в свою очередь, будут строго спрашивать со штатных охранников. Или, может быть, в этом вопросе дачникам поможет государство, создав дополнительные рабочие места, обеспечив сторожами дачные поселки? Думаю, дачники согласятся скидываться им на зарплату - ведь это все равно выйдет дешевле, чем ежегодно нести убытки от воров. Как ни крути, дачи хоть и частное дело, но польза от них все равно общая.

Леонид ОСИПОВ, Минск.

Мальчик-инвалид никому не нужен?

Моему внуку Яну Янчилику, инвалиду с детства (диагноз - ДЦП), всего 12 лет. Почти год мы пытаемся вступить в общественную организацию "Ассоциация родителей, имеющих детей-инвалидов", но пока безуспешно. И вот почему.

Моя дочь Валентина Янчилик, мать Яна, написала заявление на имя председателя ассоциации Александра Рофаловского еще в феврале этого года. Вместе с необходимыми документами оно было принято. А в апреле документы возвратили и... тишина. Почему ребенка не принимают в общественную организацию - нам не объяснили. Я обратилась за помощью на "горячую линию" горисполкома. И меня заверили, что мои дочь и внук будут приняты в ассоциацию в скором времени. Но телефонная договоренность не стала реальным решением. Второе заявление дочь подала в сентябре нынешнего года, а 1 октября получила устный отказ, на этот раз с объяснениями: мол, ваша бабушка (то есть я) жаловалась на ассоциацию в горисполком. Но ребенок-то здесь при чем? Да и жаловалась я, если уж на то пошло, не из вредности, а из-за долгого ожидания, волокиты с решением простого вопроса и необоснованного отказа. Мне казалось, что подобные организации создаются, чтобы сплачивать вокруг себя людей, у которых общее горе, общая беда; чтобы вместе, сообща решать свои проблемы, поддерживать друг друга.

Геновефа СЕЗЕНЕВСКАЯ, Гродно.