Белорусский скульптор Иван МИСКО (в числе его произведений — памятник Максиму Горькому в парке в Минске и памятник-мемориал, посвященный матери-патриотке в Жодино) прославился именно работами на космическую тему
Он сделал мемориальные доски в честь Генерального конструктора космических кораблей Сергея Королева и первого космонавта Юрия Гагарина. Иван Миско, правда, не встречался с Гагариным, но на протяжении десятилетий возвращается к этому образу, создавая его портреты. К созданию же портрета первого белорусского космонавта Петра Климука скульптор приступил в 1975 году. После второго полета ему поставлен памятник-бюст в Бресте. В 1984-м Иван Миско ваяет памятник-бюст второму нашему покорителю Вселенной — Владимиру Коваленку. Художник также с увлечением пишет портреты космонавтов Кубы, Румынии, Монголии, Болгарии, Германии, Франции, Сирии, Великобритании. Его работы есть в музеях и частных коллекциях многих стран мира. За преданность космической теме работы Ивана Миско неоднократно отмечались дипломами, призами и памятными медалями Центра подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина. Дважды он был почетным гостем на астронавтических конгрессах. Петр Климук написал о нем: «Нас и нашу работу вы пропустили через трепетное сердце художника, а натруженными руками создали образы современников». О своем творчестве Иван Миско рассказал в интервью «БН».
— Иван Якимович, как скульптура появилась в вашей жизни?
— Начну издалека. Родился я в деревеньке Чемери, что в пяти километрах от Слонима. Отец работал лесником. До сих пор помню вкус березового сока, и как таскал его ведрами. Еще в школьные годы у меня появился интерес к рисованию. Решил стать художником. Поступил в художественное училище в Минске. Но с первого курса меня забрали в армию. Служил далеко — в Забайкалье. Старался и там не расставаться с живописью: писал портреты сослуживцев, оформлял стенгазету. Был выносливым, и мне предложили остаться на сверхсрочную. Но командир дивизии Драгунский, дважды Герой Советского Союза, сказал: «Миско, ты же талант! Ты должен учиться, а не служить в армии». Так я оказался снова в Минске, в училище.
Правда, поступал вначале на живописное отделение. Но потом, когда случайно попал на скульптурное, увидел, как работает скульптор, был потрясен. Почувствовал, что это мое.
— А как «заболели» космосом?
— Это все благодаря полету Юрия Гагарина. Космос буквально загипнотизировал меня. Я начал собирать все, что было связано с космонавтами. Мечтал попасть в Звездный городок, познакомиться с ними, но не думал, что это когда-нибудь случится. В те времена там все было закрыто. Первая работа на космическую тему — портрет Юрия Гагарина. Позже я познакомился с его матерью, Анной Тимофеевной, вылепил ее портрет. Она была у меня в мастерской более двадцати раз.
— Как Анна Тимофеевна относилась к вашим работам о сыне? Подсказывала, просила поправить что-нибудь?
— Никогда не поправляла и не говорила, что вот это хорошо, а вот это плохо. Просьба — да, действительно была. Когда она приехала в Минск, увидела у меня в мастерской макет бюста Юрия Гагарина, который я сделал в 1968 году, в день трагической гибели космонавта. С этой скульптурой произошла драма. Как только я ее закончил, случился пожар. Скульптура была повреждена, и долгое время я не решался ее реставрировать. Но Анна Тимофеевна попросила меня закончить работу.
— Анну Тимофеевну тянуло в Беларусь потому, что вы делали скульптуры ее сына?
— Не только. Ей очень нравился наш космонавт Петр Климук. Она говорила: «Он очень напоминает моего сына».
— А бывает ли Петр Климук в вашей мастерской?
— Как только приезжает в Минск, спешит сюда. С Петром мы дружим. Он много рассказывал о полетах, подготовке к ним. Благодаря Климуку и Коваленку я часто бывал в Звездном городке и работал там. Представьте себе, у меня в гостинице была мастерская. Небольшая комнатка, но сделал я там очень много. Особенно по программе «Интеркосмос». Там же познакомился со многими космонавтами, которые летали по этой программе — из Болгарии, Румынии, Чехии, Венгрии, Кубы, Германии.
— Иван Якимович, а не приходила ли вам в голову шальная мысль — рвануть оттуда, из городка космонавтов, в звездные просторы?
— Полететь в космос? Мечтал. Но когда меня посадили в центрифугу и прокрутили, я вышел и долго ходил потом по Звездному городку как опьяневший. «Нет, — сказал себе. — Лучше буду их лепить!»
— Может, какая-нибудь ваша работа побывала на орбите?
— Хотели послать в космос памятную медаль, посвященную Юрию Гагарину. В это время как раз летал наш Коваленок, и я мечтал, чтобы из космоса показали медаль, сделанную в честь первого космонавта. Но когда поставили на весы, она потянула на 800 граммов. Береговой спросил: «Иван Якимович, медаль будем посылать в космос или топливо?» Послали топливо.
— Смотрю на полки, заставленные скульптурными бюстами космонавтов, — счет здесь идет наверняка за сотню?
— Признаюсь откровенно — не считал. Даже не задавался такой целью.
— Женских лиц что-то маловато... Терешковой вот не видно?
— С Терешковой я много раз договаривался, она все время обещала. Но так и не вышло. Что касается Савицкой, то она была. Но сказала: «Это надо приехать отдельно, чтобы позировать». В творческих планах у меня есть наметки для создания женских образов.
— Над чем работаете сейчас?
— Заканчиваю бюст третьего белорусского космонавта Олега Новицкого. Он должен был приехать в Минск 12 апреля на открытие моей персональной выставки в День космонавтики. Но у него не получилось. Будет или в конце апреля, или в начале мая. И открытие выставки поэтому переносится.
— Иван Якимович, я у вас не был в мастерской уже несколько лет — разительные перемены. И капитальный ремонт сделан. И теперь это не просто мастерская, а мастерская-музей. Как все получилось?
— Только благодаря Президенту Александру Григорьевичу Лукашенко. Еще когда он вручал мне удостоверение звания «народного», я пригласил его в свою мастерскую. Он приглашение принял и потом инициировал все эти перемены. Признаться, не ожидал подобного.
— А что это за бюст человека в заломленной шляпе при входе в мастерскую? Это далеко не современник, а человек из XVII—XVIII веков...
— Это наша сенсация — ученый, уроженец Витебщины Казимир Семенович, который задолго до Циалковского рассчитал траектории полета ракет и вывода их в космос. Циалковский пользовался этими трудами. Моя заветная мечта — поставить его бюст в Витебске.
Владимир САУЛИЧ, «БН»
Фото из архива БЕЛТА и автора
