В предыдущем номере мы сообщали, что в понедельник в Мюнхене началось судебное разбирательство, которое уже успели окрестить «последним большим процессом над нацистским преступником». На скамье подсудимых — вновь Иван Демьянюк.
Разумеется, считает израильская газета Maariv, подобное определение ошибочно. Еще в 70–е годы были те, кто называл судебные процессы над военными преступниками периода Второй мировой войны «последней возможностью наказать виновных» и предполагал, что всего через несколько лет некого будет больше привлекать к ответственности. С тех пор прошли десятки лет. Но именно в последние годы, когда пришло осознание того, что время безнадежно уходит, все чаще судебные органы разных государств пытаются привлечь к ответственности последних преступников, причастных к машине уничтожения.
Новый процесс по делу Ивана Демьянюка привлекает пристальное внимание средств массовой информации. Именно повышенный интерес СМИ превращает данное судебное разбирательство в «большой процесс над нацистским преступником». Однако функция Демьянюка в нацистском механизме уничтожения была не столь значительной. Обвинение утверждает, что пенсионер автомобильного завода «Форд» из американского штата Огайо служил охранником в лагере уничтожения Собибор, имея низший чин в армейской иерархии. Также утверждается, что Демьянюк причастен к уничтожению 29 тысяч человек в период, когда он служил в лагере Собибор. В то же время Демьянюк не является тем самым «Иваном Грозным», который отвечал за функционирование газовых камер в лагере Треблинка — как это постановил в свое время израильский суд.
Некоторые полагают, что мюнхенский суд над Иваном Демьянюком станет неким подведением итоговой черты: вначале правоохранительные органы преследовали высокопоставленных нацистских преступников, тех, кто формировал изуверский механизм уничтожения, а теперь к ответственности привлекаются более мелкие преступники. Постоянно упоминается и тот факт, что у преступлений против человечности нет срока давности, им нет прощения. Даже когда речь идет о 89–летнем старике, который, по его словам, страдает неизлечимой болезнью.
Эта мысль успокаивает, однако к реальности она не имеет никакого отношения. Трудно признать, что нет никакой «итоговой черты» и никто ее не собирается подводить. Очень многие нацистские убийцы (по всей вероятности, большая их часть) сумели скрыться от возмездия или получили незначительное наказание. Достаточно привести пример того самого лагеря смерти Собибор, где согласно обвинительному заключению служил Демьянюк.
Карл Френзель был командиром так называемого «1–го лагеря», он был лично причастен к уничтожению 150 тысяч человек и собственными руками убил шестерых евреев. Однако германские власти привлекли его к ответственности лишь в 1966 году. Спустя 17 лет он был выпущен на свободу по причине «плохого здоровья», прожил еще 13 лет и умер в 1996 году, будучи свободным человеком. Командир лагеря Собибор Франц Штенгель сбежал в Сирию, а затем в Бразилию, однако он никогда не скрывал своих подлинных биографических данных. В итоге он был выдан судебным органам после вмешательства Центра Визенталя, отсидел примерно полтора года в немецкой тюрьме и умер. Его заместитель Густав Вагнер покончил жизнь самоубийством в 1980 году в Бразилии, после того как бразильский верховный суд отклонил целый ряд просьб о его выдаче германским правоохранительным органам. Перед своей смертью Вагнер дал интервью британской телекомпании Би–би–си, в котором не выразил никакого раскаяния за содеянное. Обоим преступникам помог сбежать в Бразилию высокопоставленный деятель Ватикана, австрийский епископ Алоиз Гудель, почетный член национал–социалистической партии, которая покровительствовала Католической церкви. Этот человек умер в 1963 году в своей постели и никогда не привлекался к судебной ответственности.
То, что Иван Демьянюк — мелкая сошка по сравнению с вышеперечисленными преступниками, не отменяет важность того факта, что охранник из Собибора все–таки сел на скамью подсудимых. Однако «подведения черты» здесь нет никакой. Процесс в Мюнхене можно определить известной поговоркой: «Слишком мало и слишком поздно».
