Солдатская слава
20–летний Александр Колесов, гвардии рядовой ВДВ из Бреста, когда писал письмо в редакцию, проходил срочную службу в рядах Вооруженных Сил Беларуси, сейчас, скорее всего, уже демобилизован. Александр очень гордится тем, что входил в состав парадного расчета брестских десантников и участвовал не только в торжественных мероприятиях в Брестской крепости, но и в параде в столице в День Независимости. Сам он пишет о службе так: «Жизнь в десанте — не малина, но интересная вещь». А еще в архиве отца, профессионального военного, Саша нашел записанный рассказ о своем прадеде, рядовом связисте той войны Семене Семеновиче Колесове. Называлась та история — «Солдатская награда».
Семен Колесов был родом из–под Смоленска, и дома у него остались жена и трое маленьких детей. Сам парень был физически не гигант и внешне ничего особенно геройского — обычный человек, но именно такие «обычные» солдатики и добыли стране великую Победу. «Небольшого роста мужичок, в длинной солдатской шинели, с вещмешком, за спиной, телефонной катушкой через плечо и винтовкой в руках. Тянет он по полю боя тот телефонный провод, обеспечивая своих командиров связью, а вокруг — война...» — пишет его правнук. В тот день немец напал неожиданно, а в телефонной трубке командира — полнейшая тишина. И единственный на тот момент телефонист — Семен. Снял он с себя длинную шинель, вещмешок, чтобы легче бежать и работать, и на груди, на солдатской гимнастерке блеснули несколько медалей... «Устремившись по окопу вперед, из руки не выпускал телефонный провод. А кругом взрывы, гарь и грязь... Упал ничком в воронку от разорвавшегося снаряда — вот он, тот оборванный телефонный провод. Стал устранять порыв, и оставалось–то всего ничего, как недалеко ухнул очередной снаряд. Стоял на коленях, пригнуться не успел... В груди что–то запекло. «Ну вот, довоевался...» — подумал. Стерев застилавшие лицо пот и грязь, взглянул на гимнастерку и увидел: на ней нет кармана, где только что еще висели его солдатские награды. В этом месте зияла огромная дыра от вырванного осколком снаряда лоскута. «Слава Богу, что скользящий...» — обрадовался. Лежа в грязи, снова нащупал провод, а лоскута–то — нет. Сколько ни искал — тщетно. Так и вернулся к своим. Когда бой закончился, комбат построил оставшихся бойцов, подошел к Семену и обнял его, как сына: «Семен, ты сегодня — настоящий герой. А с медалями... Не расстраивайся. Все исправим». Под вечер старшина выдал солдату новую гимнастерку. А за этот бой рядовой телефонист полка был представлен к очередной награде — ордену Славы. Все остальные, утерянные в том бою, награды впоследствии ему восстановили. С ними он дошел до самого Берлина».
Высокая цена Победы
Также о людях простых, вынесших на своих плечах всю тяжесть войны, пишет в редакцию М.Симанович из Ивацевичского района: «Я хочу рассказать вам о героической и вместе с тем трагической судьбе одной белорусской семьи. Сейчас в деревне Бытень Ивацевичского района живет последний оставшийся участник тех событий — ветеран Великой Отечественной войны Григорий Григорьевич Петрученя 1922 года рождения.
В начале 1942 года 20–летний Гриша уже воевал против фашистов вместе со своим отцом в партизанском отряде в районе озера Выгоновское. Средний из братьев отца Гриши, Федор, сражался в другом партизанском отряде, а младший, Иван, мой тесть, был на фронте.
Нашлись предатели, которые донесли фашистам о партизанской семье, и в один из сентябрьских дней 1942 года немцы арестовали всех, вывезли в лес, заставили выкопать могилу и расстреляли. Были убиты пожилые родители трех братьев, жены Григория Николаевича и Федора Николаевича, их дети, в том числе и малолетние, — всего девять близких родственников. Случайно удалось спастись сестре Григория Григорьевича, но и ту потом угнали в Германию.
В одном из боев погиб отец Григория. С войны вернулись Федор, Иван и их племянник Григорий.
Братьев уже нет, но они через всю послевоенную жизнь несли боль расстрела родителей и близких, чувство вины за то, что не сберегли, не спасли их, ведь жертвовать жизнью самых дорогих и близких людей гораздо тяжелее, трагичнее, чем рисковать своей, — это морально невосполнимо. Теперь эту боль несет Григорий Григорьевич.
Благодаря именно таким семьям мы смогли выстоять и победить. Подтверждение тому — могила в трех километрах от деревни Любищицы Ивацевичского района, в которой покоятся пять семей партизан — 19 казненных немцами и их местыми прихвостнями человек: Петручени, Нахват, Артюшени. Они не совершали героических подвигов, не отмечены высокими правительственными наградами, но отдали ради Победы самое дорогое — свои жизни».
Однажды в разведке
Этот случай из военной жизни, иллюстрирующий внимание творческих людей, писателей к солдатам–фронтовикам, мы узнали из письма Анатолия Ивановича Барсукова, жителя поселка Полесский Лунинецкого района. Он рассказал о Павле Андреевиче Воронине.
«В начале войны старшина Павел Воронин служил в пехоте. Под Старой Руссой познакомился с Эммануилом Генриховичем Казакевичем, впоследствии известным писателем, а тогда командиром дивизионной разведки. Казакевич пригласил Воронина перейти к нему в разведчики. Тот согласился. Уже после войны в своем знаменитом романе «Весна на Одере» Казакевич много раз упоминал о Воронине. И хотя это художественное произведение, писатель, перенося колоритный персонаж в роман, не изменил ни фамилии, ни имени, ни должности его. Старшина Павел Воронин — и все! Исключительное мужество, мужицкая смекалка, а подчас и интуиция позволяли Воронину принимать нестандартные решения для успеха разведывательных операций.
Война — дело жестокое, и однажды случилось так, что во время разведки при форсировании речки погибла вся разведгруппа, кроме Павла, он спасся, потому что успел нырнуть с берега под воду. В одиночку сумел выполнить поставленное задание, уничтожил огневую точку врага. Потом представитель командования спросил у него, как случилось, что оказался цел, а все разведчики погибли. Воронин ответил: «Вот косят косой траву — вроде бы чисто, а одна травинка все же остается. Я и есть та травинка». Спрашивавший генерал–майор высоко оценил и мудрость народную, и подвиг солдата.
За время службы в разведке старшина Павел Воронин взял 76 языков. Удостоен восьми орденов, в том числе боевого Красного Знамени.
Ветеран Великой Отечественной войны Григорий Исаакович Обелевский из Гродно — тоже бывший фронтовой разведчик, прошел дорогами сражений от Сталинграда до австрийских Альп.
В январе 1943 года под Сталинградом дивизия, где служил Григорий Обелевский, получила приказ овладеть высотой 111.6, чтобы потом развернуть наступление. «Противник сильно укрепил высоту 111.6. Вся местность простреливалась вражеским огнем, — пишет Григорий Исаакович. — Впереди дивизии разведку огневых средств противника вела наша 38–я отдельная разведывательная рота, усиленная взводом саперов. Мороз стоял за 30 градусов. Но гитлеровцы сопротивлялись с отчаянием обреченных. В военном архиве хранится такая запись: «Под покровом темноты группы разведчиков подползли к намеченным для захвата объектам и тут же забросали их гранатами. В скоротечном бою заминировали подступы к ним. И сделали это своевременно. После мощного огневого налета противник бросил в контратаку до 2 рот пехоты. Советские воины стойко обороняли захваченный рубеж. Гитлеровцы, потеряв десятки солдат, откатились в исходное положение, и так повторялось четыре раза. Мужественно сражались разведчики И.Булатов, И.Гелих, А.Голубев, И.Замятин, В.Иванов, Г.Обелевский, И.Рязанов, В.Сизоненко, А.Скала, И.Федоров, саперы С.Сафонов, В.Усольцев. Они уничтожили до 200 фашистов, трех взяли в плен» (ЦАМО, ф. 341, оп. 5337, д. 7, л. 282).
Дорогие сердцу строки
«Строки признания в любви к родному краю выведены четким учительским почерком на потертом, пожелтевшем от времени тетрадном листке со следами засохшей крови на нем и пометкой: «М.Ш. 2.04.44 года». Листок принадлежал партизанской поэтессе Марии Васильевне Шляхтенко из партизанского отряда им. Кирова Брестского соединения, — пишет Нина Марчук из Кобринского района. — В момент гибели Марии записи разбросало взрывом бомбы. Дорогие сердцу листочки собрал и сохранил подрывник отряда А.А.Войтович, уроженец села Грушево Кобринского района. Потом он поселился в Пинске — к сожалению, не знаю, жив ли еще.
А рассказал мне о судьбе Марии Шляхтенко и показал пожелтевшие листки со стихами местный краевед Василий Михайлович Черкун из деревни Городец, что в нашем районе. В войну ему было 10 лет, и он учился у Марии Васильевны. Кстати, Марии тогда шел всего лишь 23–й год.
Тогда, 6 июня 1944 года, за шесть дней до соединения партизан–кировцев с частями Красной Армии оборвалась жизнь еще одной партизанки, учительницы — Любови Алексеевны Грицевой. Фашистская бомба угодила в лесную школу, что стояла на отдаленном островке среди Споровских болот (ныне возле города Береза), недалеко от расположения отряда.
Родилась Мария в селе Антоновка Добрушского района Гомельской области. За год до войны вместе с мужем Михаилом Сушко приехала на работу в Городецкую школу Кобринского района. Михаил и брат Марии Григорий партизанили на Гомельщине. Там и погибли в начале войны. Мария в первые месяцы оккупации жила у знакомых в селе Городец, учила грамоте местных ребят. А в 43–м также ушла к партизанам.
Не только точная пуля, но и меткое слово, вовремя сказанная прочувствованная поэтическая строка становились средством борьбы с врагом. Мария Шляхтенко ходила от села к селу как пропагандист и агитатор. Она приносила московские газеты, подпольную брестскую «Зарю», газету антопольского подполья «Перамога» и партизанские листовки. А еще в лесной школе учила ребят. Ее стихи звучали на партизанских собраниях, на школьных уроках мужества, переписывались в боевых листках.
Вдруг откликнутся на публикацию кто–нибудь из учеников той лесной партизанской школы, родственники Марии Васильевны Шляхтенко, однокашники по Гомельскому педтехникуму? В Городце ее не забыли. Время едино. Его скрепляет память».
