Обзор книг Адама Глобуса "Казкi сталiчныя" и Елизаветы Водовозовой "Дневники смолянки"

Адам Глобус. Казкi сталiчныя.
Мiнск, Кнiгазбор, 2018.

Яркаму i запамiнальнаму беларускаму пiсьменнiку i мастаку Адаму Глобусу спаўняецца 60 гадоў. Вось ужо хто i праўда пазнавальны... Што нi кнiга — гэткi правакацыйны праект. «Казкi сталiчныя» нагадаюць вам тыя «жахалкi», якiя расказвалi вечарамi ў пiянерскiх лагерах. Адны назвы заварожваюць–запалохваюць, як у дзяцiнстве: «Сiняя гадзюка», «Ружовая пашча», «Жоўтая шафа», «Чырвоная галава», «Зялёныя гузiкi»... Аўтар шчодра перамешвае фарбы: гарадскi фальклор, народная мiфалогiя, байкi сучаснай гарадской iнтэлiгенцыi ды проста сцёб i абсурд, без якiх няможна выжыць мастаку ў пазамастацкiм свеце. Дзеянне адбываецца ў чатырох еўрапейскiх сталiцах: Парыжы, Вiльнi, Мiнску i Вiцебску. Жан–Жак Арол з Парыжу з дзяцiнства бачыў прывiдаў, бо меў асаблiвае вока: астатнiя iх не бачылi, бо прывiды рухалiся занадта хутка. Чаму аднойчы яны пачалi рухацца, як звычайныя людзi? Правiльна, Жан–Жак сам стаўся прывiдам. Шафёр–дальнабойшчык Эмiль Верабей марыў пра жонку, i неба паслала яму Белую Дзеву. Але, як належыць у казцы, Эмiль Верабей не стрымаў слова маўчаць пра паходжанне жонкi, i Белая Дзева вярнулася, адкуль прыйшла. Герой карцiны Казiмiра Малевiча «Дрывасек» перамог цмока i загадаў яму ўладкавацца ў вандроўны цырк. А на магiле забiтага каля начнога клуба «Ду–ду» студэнта Сержа Бурака вырастае вялiзны чорны бурак, якi помсцiць забойцу... Ну, вы ўжо зразумелi, што людзям без пачуцця гумару лепш не чытаць.

Елизавета Водовозова. Дневники смолянки.
Есть анекдот... В 1940–х на геологическую базу послали потомка знатного дворянского рода. Геологи предвкушали, как «его светлость» ужаснется грязной уборной. Аристократ приехал, пошел в уборную. Потом взял ведро с водой, тряпки, щетки и отчистил все до блеска. Вот и все, что нужно знать о хорошем воспитании. Мемуары известного педагога и писательницы XIX века Елизаветы Водовозовой тоже переворачивают представления о воспитании благородных девиц. Смольный институт середины позапрошлого века предстает перед нами жуткой тюрьмой для девочек, хуже пансиона, в который попала сиротка Джейн Эйр. Воспитанницы голодают, в спальнях температура 10 градусов, одеяло тонкое, но нельзя надеть даже чулки. Подъем в шесть, умывание ледяной водой... Восемь уроков в день с пустым зазубриванием. Полная изоляция от внешнего мира, муштра и бездушие классных дам. Девочкам не дают книг, зато учат стыдиться бедности родителей. Каждая воспитанница, чтобы заполнить пустоту в душе, начинает кого–то обожать — учителя, классную даму, священника. Обожание высказывается в восторженных обращениях, обливании духами головного убора «объекта» и вырезании его инициалов на руке. Однажды автор мемуаров чуть не погибла: упала с лестницы, сильно ушибла грудь, получила переломы. Одноклассницы в убеждении, что если доктор увидит грудь одной из них, весь класс будет опозорен, помогали искалеченной девочке прятаться от внимания учителей. Зато закаленные суровой дисциплиной девицы оказались благодатной почвой для новых идей, когда инспектором в Смольный был назначен гениальный педагог–реформатор Ушинский. Водовозова стала одной из его любимых учениц и посвятила жизнь педагогике и пропаганде женского равноправия. А один из пришедших с Ушинским молодых учителей впоследствии женился на Елизавете. Да, полезное чтение, чтобы кое–что переоценить.

---