Наверняка только за один этот крамольный заголовок почтенные хранители, привыкшие считать музей храмом почти в буквальном смысле, забросают меня гнилыми помидорами. Тогда я, как щитом, прикроюсь словами Томаса Кренса. Недавно в своем интервью одному уважаемому российскому изданию этот не менее уважаемый человек, директор Фонда Гуггенхайма, управляющего международной сетью музеев, прямо так и сказал: «Да, в наше время музеи работают, как парки аттракционов». После чего шумно перевел дух: «Вот я и сказал то, чего все от меня ждали». Видимо, публичное признание этого факта далось господину Кренсу нелегко. Тем не менее, пытаясь завлечь в свои прекрасные залы как можно больше посетителей, современные музеи проявляют невиданную прежде изобретательность. И уже нельзя не признать очевидного: музей больше не может, как 100 лет назад, оставаться храмом искусств, где зрителю отведена роль благоговейного прихожанина. Просветительские ценности уступают место жажде развлечений.И все–таки, когда Исторический музей в Москве приглашает полюбоваться на шедевры старинных итальянских мастеров и в качестве бонуса предлагает бесплатную дегустацию итальянских вин... Или когда австрийский «Леопольд Музеум» отменяет входную плату для голых посетителей... Или... В общем, в последнее время все сложнее не задаться вопросом: а картины тут при чем? Кого музейщики рассчитывают заманить к себе дармовой выпивкой или экстравагантной возможностью себя показать и на других поглазеть? Ценителей — возможно, вот только живописи ли?
Словом, получив приглашение на новую «свадебно–музейную» программу в Национальном художественном музее, я тут же до краев наполнилась ядом и сарказмом: вот и мы «приплыли»... Неужто после изящных акций вроде «Ночи музеев» с маскарадом и демонстраций картин–«привидений» приманкой в музейные залы назначили тамаду?
Как оказалось на деле, эта идея и ее воплощение очень остроумны. Особенно на фоне того, что в последнее время у минских молодоженов стало модным... фотографироваться в роскошных залах Национального художественного музея!
— Но видели бы вы при этом их лица! — негодует ведущий сотрудник музея Надежда Красуцкая. — Они же наших картин и не замечают.
Наверное, людям, всю жизнь сдувающим пылинки с драгоценных экспонатов, смириться с этим реально больно. Они и не стали смиряться. Но подошли к решению проблемы интеллигентно и нестандартно. Надежда и ее коллега Юлия Мишакова оперативно разработали свой план борьбы за высокие идеалы — так здесь и появился проект под названием «В благословенный день, в блаженный мир любви». Теперь молодожены (а также их родители или просто влюбленные пары) вместе с друзьями могут отметить в музее памятную дату свадьбы, знакомства (и чего угодно еще) эксклюзивной экскурсией с играми, популярными на балах XVII — XIX веков, и чтением любовной лирики галантных авторов прошлого. Естественно, с остановками возле самых знаменитых полотен, с созданием каждого из которых, как выясняется по ходу этого музейного путешествия, связано множество крайне драматичных и непредсказуемых любовных сюжетов. Тут уж хочешь не хочешь, а и всех персонажей на картине разглядишь, и судьбой каждого из них проникнешься...
Я украдкой наблюдала за тремя поколениями семьи Кадоч, младшее из которых подарило эту экскурсию своим родителям к 30–летию свадьбы. Если в бабушке с первого взгляда угадывалась посетительница музейных залов с многолетним стажем (блаженное удовольствие разлилось по ее лицу сразу же, как только она толкнула перед собой тяжелую дверь музея), то «виновники торжества» поначалу воспринимали происходящее довольно осторожно, а их дочки без конца переглядывались между собой, волнуясь, удался ли их сюрприз. Удался. Самым убедительным свидетельством чему были слезы растроганной мамы и мечтательная улыбка папы...
Свои эксклюзивные программы у Национального художественного музея разработаны для школьников и студентов, учителей и чиновников, но завлечь их сюда — каждый раз отдельная проблема. На школьный культпоход в музей иной родитель и денег пожалеет — менталитет не тот, что прежде.
— Наталья Сычева, заведующая нашим филиалом в доме Ваньковичей, любит вспоминать, как в конце ушедших 80–х возле Дворца профсоюзов стояли длиннющие очереди, чтобы посмотреть всего лишь слайды знаменитых холстов европейских художников, — говорит Надежда. — Когда у нас было мало доступной информации, даже в таком виде искусство было востребовано. А сейчас репродукцию любого произведения можно легко найти в Интернете — вот только кто объяснит школьнику, что репродукция и оригинал несопоставимы? Потому и приходится наших пассивных современников всячески провоцировать...
«Я не считаю, что моя позиция — музей как аттракцион, музей как приключение — единственный путь для современного музея. Я согласен, что музей может быть организован исторически или академически. Но мне представляется, что музей развивающийся ближе к экзистенциальной сущности человека», — вторит ей Томас Кренс. Вот только вопрос, к чему в конечном итоге придут музеи, напоминающие родителей капризного ребенка, поющих и танцующих перед тарелкой полезной каши, которую их чадо отчаянно отказывается есть? Возможно, ухищрения любящих родственников и помогут малышу расправиться с ненавистным блюдом, вот только в следующий раз им гораздо больше придется петь, плясать и уговаривать, а каша так и не станет любимой... Теоретически–то завлечь в музей посетителя несложно, используя современные пиар–технологии. Вот только надо ли? После выхода в свет скандального «Кода да Винчи» Лувр чуть не рухнул от наплыва посетителей. К «Джоконде» и сейчас, говорят, не подступиться — живая очередь из желающих сфотографироваться на ее фоне едва ли позволит кому бы то ни было насладиться знаменитым шедевром. Даже смотрители Лувра забастовали — жалуются, что посетители стали агрессивными, ведут себя порой, как в переполненном метро в час пик, работать опасно. Вот тебе и приобщение к прекрасному... Может, пусть лучше элитарное искусство и впредь останется элитарным? Ведь, как известно, к общедоступному интерес теряется еще скорее...
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
