— Знаете, Рони, первая фраза, на которую я наткнулась в вашей виртуальной галерее «Перстами»: «Я долгое время жалела, что родилась женщиной». Считаете, что мужчинам в искусстве по–прежнему проще?
— Ох, это не моя фраза! Размещая в Фейсбуке свои новые картины, я часто сопровождаю их подходящими цитатами из любимых книг или фильмов. Конкретно эта предназначалась портрету африканки. А что до искусства — тут мне, наверное, повезло. Характер у меня скорее мужской, упорный. Иногда, конечно, и я плачу, как любая другая. Но если никто не видит и недолго — бессмысленное это занятие. Некогда раскисать, в искусстве, чтобы чего–то добиться, требуется время, много времени.
— Тем не менее эта выставка у вас уже третья.
— Первая была в 2009 году, прошла тихо и незаметно в минском кинотеатре «Победа», когда я была еще Вероникой Красновой. А потом мне приснился сон и я решила: раз уж хочу все радикально поменять, значит, мне нужен яркий творческий псевдоним. А что, если середина имени поможет найти золотую середину в искусстве? Так появилась Рони. Ну а поскольку пишу я пальцами, то почему бы не Голдфингер?
— Так звали одного из главных оппонентов агента 007.
— Об этом я узнала, лишь когда друзья предложили открыть мою следующую выставку музыкой из фильма о Джеймсе Бонде, уже накануне вернисажа. В галерее Театра белорусской драматургии это происходило всего год назад. И там людям вдруг показалось интересным то, что я делаю, хотя после первой выставки публика реагировала очень по–разному, порой даже нецензурно. Но обратной дороги у меня уже не было.
После художественной школы я год проучилась в колледже на фотографа, но папа настоял на экономическом образовании. Человек он властный, тогда я не смогла его переубедить. Собственно, я все еще работаю в банке, и возможно, отчасти папа был прав: пока не могу жить за счет своих работ, на краски и холсты нужного мне размера зарабатываю по–другому. Однако нормальный художник не ходит в банк, не пишет только в выходные и по ночам. Ну и, конечно, любой имеет право напомнить мне об отсутствии художественного диплома.
— Так вы бухгалтер?
— Еще хуже — скорее, финансовый милиционер. Моя задача — выявлять тех, кто занимается отмыванием денег. И да, свои картины я пишу после работы. Папа и банк меня хорошо воспитали, научили не расслабляться, четко планировать свое время. Чтобы накопить на обучение живописи в Милане или Генуе, мне потребуется еще около двух лет. А итальянский я давно знаю — мечты реальны на самом деле.
— И все же почему именно «перстами»? Неужели сказать новое слово в живописи традиционными способами уже невозможно?
— Когда я попробовала писать маслом впервые, результат мне настолько не понравился, что сломала кисть. Но продолжать писать хотелось — и я набрала краску на пальцы... Хотя это было не единственной причиной, почему я стала Голдфингер. Может, не стоит об этом рассказывать, но вскоре после этого я очень серьезно травмировала кисть правой руки. Было несколько операций, но рука осталась неполноценной. А когда пальцы прикасаются к холсту, я чувствую ее такой же живой, как раньше...
Но вообще, насколько я знаю, в Беларуси я не единственная, кто пишет картины пальцами. Даже в Минске есть такие, разве что стиль у них иной. Конечно, нужна определенная смелость, чтобы выползти из своей норы, когда ты не похож на других. Мне и сегодня на Фейсбук приходят далеко не одни только восторженные отзывы.
— Ну сейчас вам легко говорить про смелость, с таким–то количеством выставок.
— А знаете, с чего началась первая? Я пришла в кинотеатр и сказала: «Здравствуйте, знаю, вы тут выставки проводите, можно мне?» И показала свои работы. Это уже после меня познакомили с Ларисой Финкельштейн, нашим известным искусствоведом, которая стала моим куратором. Кстати, во многом благодаря ей меня до сих пор и не съели за нестандарт.
— У вас такие экспрессивные работы... Быстро вы их создаете?
— По–разному. Не могу писать картины, когда у меня, скажем, сердечные переживания. Не хочу, чтобы негатив оставался на холсте. У людей и так хватает проблем, лишний треш никому не нужен. Другое дело — показать, что есть любовь, счастье, красота, другие страны...
— ...впечатления, о которых у вас обычно и становятся поводом для новых картин.
— В действительности я путешествую не так часто, как это, наверное, кажется со стороны. В принципе, так может любой, дня на три махнуть в Париж или Венецию, сейчас много недорогих вариантов. Все, что нужно для жизни, у меня есть: диван, холодильник, кеды. Вещи сами по себе никого не делают счастливым, другое дело эмоции. Взгляд африканки, идущей навстречу, блеск какого–нибудь винтика в Эйфелевой башне. Или просто улыбка человека где–нибудь в Минском метро. Нужно просто не опускать голову.
cultura@sb.by
