Исключительная мера

Даже коренные жители Жодино не подозревают о существовании "жодинского метро". Так называют сложную подземную галерею из узких бетонных коридоров, разделенных толстыми железными дверями. Ее "пассажиры" - заключенные местного следственного изолятора (СИЗО-8). Передвигаться по "жодинскому метро", расположенному под тюремными корпусами, жутковато - в проемах дверей то и дело мелькают фигуры подследственных в спортивных трико. "Стоять! К стене!" - командуют им сержанты-контролеры. Но меня и сопровождающего подполковника внутренней службы (имя и лицо офицера пусть останутся за кадром - и к нему, и к его коллегам то и дело проявляет свой нездоровый интерес уголовный мир) эти "спортсмены" не интересуют. Извилистыми коридорами тюремного "метрополитена" мы направляемся на так называемый участок колонии особого режима (УКОР), которым руководит мой гид, - в единственную в Беларуси тюрьму для осужденных на пожизненное заключение.

Как известно, наряду со смертной казнью эта исключительная мера наказания применяется в нашей стране около пяти лет.

"Это не "зона", а вход в другой мир. Такое ощущение, что сторожишь ад, чтобы черти не разбежались..." "Этих людей надо просто забыть, вычеркнуть из памяти. Считайте, что они уже не на Земле, что они - в космосе", - такие откровения услышали журналисты из уст офицеров, охраняющих самых опасных преступников на пожизненных "зонах" в Оренбургской и Пермской областях. Их белорусские коллеги в разговорах со мной были более сдержанны.

"Не наше дело выносить такие характеристики осужденным, вешать ярлыки. И не называем мы участок для пожизненных заключенных так броско, как россияне - "Черный дельфин" или "Белый лебедь". Не до того. Ведь каждый день имеешь дело с очень опасными людьми, которым нечего терять - бывшие смертники, которым расстрел заменили на пожизненное заключение, не боятся уже ничего. Многие очень агрессивны, стараются поддерживать хорошую физическую форму. Да и те из них, кто ведет себя спокойно, не нарушает дисциплину, могут рано или поздно преподнести неприятный сюрприз. Это люди, которые затаились и выжидают. И мы не можем позволить им взять нас врасплох. И еще. Постарайтесь в репортаже не афишировать фамилий осужденных. Это послужит лишь на руку тем, кто хотел бы видеть этих опасных людей на свободе и может навредить их детям, родственникам". В том, что начальник СИЗО-8 Анатолий Бокшиц отнюдь не сгущает краски, убеждаюсь, листая страницы обвинительных заключений по делам нынешних "пэзэ" - так для краткости называют здесь пожизненных заключенных.

Из уголовных дел

: "Виталий Б. 4 сентября 1998 года в лесном массиве в Минске в состоянии алкогольного опьянения совместно с П. из хулиганских побуждений избил, а затем изнасиловал гражданку К. Они же 9 октября в лесном массиве изнасиловали гражданку Н., после чего, причиняя ей особые страдания и мучения, умышленно убили. Вину в преступлении не признает".

"Сергей П. в период с 1994 по 1998 годы совершил ряд разбойных нападений, краж, бандитских нападений со смертельным исходом, поджег дома. На счету П. - 9 убийств и 2 покушения на убийство. Вину признает частично". (По совокупности совершенных преступлений П. получил 132 года лишения свободы. - А.Д.)

"Федор П. 31 марта 1999 г. после 22.30 у ограждения гродненского ПО "Химволокно" совершил насильственный половой акт с потерпевшей Г. Он же 24 августа 1999 г. на конечной остановке троллейбуса возле ПО "Химволокно" после совместного распития спиртных напитков из хулиганских побуждений, проявляя особую жестокость, умышленно убил гражданина Д. Доводя свой умысел до конца, неоднократно вводил тому в задний проход ветки дерева с шипами. Осколком стекла ампутировал Д. левое яичко, причинив потерпевшему, скончавшемуся на месте преступления, более 84 телесных повреждений".

Начальник УКОР показывает мне небольшую картину - живописный пейзаж: одинокое дерево, крутой обрыв, море... Красиво, черт возьми! Автор - осужденный Юрий В. Его здесь называют "Синей бородой", потому что убил из корыстных побуждений двух своих жен. А на картине - душа убийцы, ставшего художником... А еще есть на участке для пожизненных осужденный по кличке "Вампир" - убив женщину, пил из трупа кровь...

У 49-летнего осужденного Александра М., как меня заверили сотрудники УКОР, клички нет. "Это наша визитная карточка, - шутит начальник участка, - его и так все знают. На пожизненном он уже 13 лет. Долгожитель наш..."

14 февраля 1990 года в одном из литовских городов этот ранее не судимый тихий интеллигент-радиотехник, торговавший популярным лекарством мумие, молотком забил до смерти двух собутыльников. Хотел убить и третьего, но не добил. Признанный литовским судом виновным в двойном убийстве и покушении на убийство, преступник из Белоруссии был приговорен к смертной казни. Впоследствии расстрел заменили на пожизненное заключение. Фактически Александр М. стал одним из первых "пэзэ" на всем постсоветском пространстве - вторым в Литве, а затем, когда его перевели отбывать наказание на родине, первым в Беларуси. В литовской тюрьме этот убийца слыл "отморозком" - за всевозможные нарушения режима неоднократно заключался в карцер, 11 раз объявлял голодовку, требуя пересмотра своего дела. В Жодино Александр, говорят, "остепенился". Вместо дебошей и голодовок часами пишет жалобы в различные инстанции. Требует для себя... расстрела.

...На пороге кабинета начальника участка "долгожитель" появляется согнутым пополам - ноги расставлены вдвое шире плеч, взгляд в пол, руки в наручниках вытянуты за спиной вверх. Темно-серая роба, шапочка. На спине и левой стороне груди - круг с аббревиатурой ПЗ по центру. "Здравствуйте, гражданин начальник!" Далее следует стандартный рапорт: фамилия, имя, отчество, год рождения, номер статьи, по которой осужден, и т.д. Затем заключенному разрешают разогнуться и запирают в зарешеченной кабинке с железной сеткой. Осужденный сидит на стуле, руки в "браслетах" за спиной. Таковы режимные правила. Мы общаемся через стальные прутья. Практически беззубый Александр недоверчиво косится на мой диктофон и остается лишь внимать его долгому и сбивчивому монологу - о том, что он, дескать, не виноват, что не способен на убийство, о том, что отгородился своей стеной от настоящих уголовников и не причисляет себя к миру криминала... Собеседник в наручниках все больше распаляется и заявляет, что, собственно, во всем произошедшем виноват отнюдь не он, честный, порядочный человек, который "лечил людей" (молотком, надо полагать), а порочное, лживое общество, в общем, все, кто сейчас на свободе...

- Почему вы требуете для себя расстрела?

- Государство не имеет права лишать человека жизни. Это противоречит всем нравственным и христианским нормам. И постепенно государство, люди придут к пониманию этого. Но для себя я все-таки требую смертной казни. Потому что место, в котором нахожусь, - страшное. Беда, в которой я нахожусь уже 13 лет - это не жизнь. Это одиннадцатая казнь египетская! Лучше уж расстрел, потому что меня вряд ли теперь оправдают. Отказы в пересмотре дела приходят отовсюду - из Литвы, из Беларуси.

- Если сравнить условия содержания пожизненных заключенных в Литве и Беларуси - где условия лучше?

- Спасибо гражданину начальнику (кивок в сторону подполковника) - здесь лучше. И кормят, и одевают, телевизор почти в каждой камере. После 10 лет отсидки меня перевели на облегченный режим - посылки чаще, прогулка не полчаса в день, как раньше, а час.

- Жалобы на содержание есть?

- Никак нет. Спасибо гражданину начальнику. Делает все, что может...

Вообще-то, по словам начальника УКОРа, Александр М. способен говорить на любую тему часов 15 подряд. Ведь возможность выплеснуть накопившиеся мысли и эмоции на нового человека для "сидельца" со стажем - редкая удача. Но начальник участка делает знак конвоирам и, согнувшись пополам, "долгожитель" пятится к выходу. Под лай натренированных на запах заключенных двух свирепых ротвейлеров - Хана и Зака - убийцу отправляют назад в камеру. Там его ждет обед: гороховый суп, пюре с куриным мясом, компот. Все - в пластмассовой посуде. Государство выделяет на содержание каждого из пожизненно осужденных 1.655 рублей в сутки. Из них 995 рублей - на питание. Осужденные также имеют право покупать продукты в тюремном магазине на сумму, равную трем базовым величинам в месяц. Откуда деньги берут? На специальный счет их перечисляют родители и супруги. Один раз в год положена посылка весом до 30 килограммов. Через 10 лет - две в год. Правда, около половины "пэзэ" посылок и краткосрочных свиданий (2 раза в год не более 4 часов) не ждут. Многие родственники и жены постарались вычеркнуть их из своей жизни. Поэтому даже сигареты (6 штук в день) и спички (три коробка в месяц) им выделяет государство.

После того как осужденные пообедали, мне дают возможность посмотреть в глазки камер. На дверях приклеены фото "сидельцев" с краткой информацией о преступлениях. Есть и специфические пометки: "Особо опасен. Склонен к нападению, побегу, самоубийству". Ожидал увидеть нечто вроде темных бетонных мешков с тусклыми лампочками, а в них - человекоподобных монстров с бешеными, злыми глазами. Но оказалось, что в камерах по-своему уютно. Большие столы посередине, маленькие телевизоры, двухъярусные деревянные кровати. Трогательная деталь: маленькая мягкая игрушка на шкафчике. В каждой камере по четверо заключенных. После "пайки" многие улыбаются, что-то весело друг другу рассказывают. Если не обращать внимание на мрачную униформу, обычные люди. Только черепа у многих голые да лица белые как мел...

Контролеры со спецсредствами занимают позиции перед одной из камер. Звучит резкий зуммер, дверь открывается. От зэков нас отделяет еще одна дверь с решетками. "Пэзэ" в считанные мгновения принимают "стойку" у стены: ноги широко раздвинуты, руки на стене, ладони вывернуты наружу, взгляд в стену. "Здравствуйте!" - приветствие подполковника стало сигналом к тому, чтобы заключенные выстроились посреди камеры в той же позе, какую недавно принимал Александр М. После короткой паузы - рев четырех глоток: "Здравствуйте, гражданин начальник!" Следует рапорт дежурного по камере - четкой скороговоркой номера статей УК, по которым осужден, отчет о происшествиях (происшествий нет). А вот теперь можно расслабиться и встать руки за спину. Известие о том, что ими интересуется журналист, убийц, кажется, не впечатляет. Только один - высокий мужчина лет 40, спортивного телосложения всем своим видом показывает, что пообщаться совсем даже не прочь

: - Да что о нас писать! Зэки как зэки. Сидим... Конечно, лучше было бы, если бы меня расстреляли - только зря государство деньги тратит. Кормит, поит. Разве это жизнь? Я здесь три с половиной года, через 20 лет мы имеем право на пересмотр дела. Но если даже помилуют, то каким я к тому времени стану? Да и вряд ли доживу...

- А если бы сейчас с вами разговаривал не журналист, а паренек, мечтающий о блатной романтике, - какие слова бы для него нашли?

- Ну с каждым человеком нужно по-своему разговаривать. А вообще сказал бы, что никакие деньги не стоят свободы. Свободу нужно ценить.

Разговор заканчивается. Дверь закрывается. Подполковник, кивая на "дверное" фото, объясняет: "Это был бывший минский бандит. В общей сложности его преступления (разбойные нападения, хищения, мошенничества, приобретение, хранение и ношение огнестрельного оружия) "потянули" на 36 лет лишения свободы. За убийство двух молодых женщин (своей "любимой" девушке нанес 23 удара ножом, чтобы завладеть ее "Опелем") был приговорен к расстрелу. Свою вину признал лишь частично. Подал кассационную жалобу в Верховный суд. Расстрел заменили на пожизненное..." И как комментарий к словам убийцы о якобы желанном расстреле: "Подобные заявления - всего лишь бравада. Большинство осужденных цепляются за жизнь, даже за такую. Одному из них недавно пожизненное заключение заменили на 25 лет строгого режима. Он долго не верил в свое счастье. Для него это почти как свобода - больше свежего воздуха, других привилегий, ведь все познается в сравнении. А там, глядишь, и этот срок могут скостить. Об этом многие здесь мечтают".

В беседе с начальником СИЗО-8 Анатолием Бокшицем затронул тему отношения контролеров, офицеров к "пожизненным" осужденным

: - Анатолий Павлович, давайте откровенно. Многие люди, узнав, что государство тратит на отъявленных извергов такие огромные деньги, возмутятся и скажут: ну разве с такими зверями можно церемониться?

- По-человечески я с ними, может быть, соглашусь. Можно долго спорить и дискутировать, что справедливее - расстрел или пожизненное заключение. Но наше дело - исполнять наказание в соответствии с законами нашей страны, международными правовыми нормами, которым мы следуем. Если офицер будет видеть в осужденных только преступников, нелюдей, то он не сможет здесь работать. Конечно, мы всегда помним, с кем имеем дело, но и стараемся видеть в осужденном человека. Иначе можем спровоцировать всевозможные эксцессы - голодовки, суициды, вспышки агрессии. Иной раз нужно помочь им и пар выпустить...

На УКОРе "пар выпускают" на турнирах по шашкам, шахматам, армрестлингу. Желающих отстоять честь своей камеры хоть отбавляй. Женщины из минской благотворительной организации "Рука помощи" организовали для пожизненных заключенных турнир по отгадыванию кроссвордов с поощрительными призами (соком, бананами, апельсинами, виноградом) и даже конкурс "Мистер УКОР" - хоть какое-то разнообразие в монотонной жизни. "Пэзэ" с нетерпением ждут времени просмотра вечерней программы "Панарама" по Первому национальному. Иногда им позволяют смотреть спортивные передачи. Если обстановка в камере нареканий администрации не вызывает, осужденным приносят видеомагнитофон. Показывают в основном мужественные голливудские фильмы - "Храброе сердце", "Зеленая миля" (трогательный такой фильм о заокеанских тюремных долгожителях), "Перл-Харбор", "К-19". А еще убийцы и насильники обожают "Тома и Джерри" и "Ну, погоди!"...

...Время для бывших смертников - самый страшный палач. Самое главное наказание - это длинные, растянутые до бесконечности мгновения, секунды. Пытка временем, смерть в рассрочку... Когда каждый день - одни и те же бледные напряженные лица, одни и те же разговоры, процедуры, рапорты, лязганье дверей и решеток, лай собак. И мысль, которую хочется гнать прочь: так будет всегда, пока не опустится мрак. Этакий филиал ада на земле. Чтобы выжить, нужно чем-то себя занять. Кто-то пишет ходатайства в различные инстанции, кто-то много читает, кто-то фанатично отжимается от пола и приседает. Да и весь день осужденного построен администрацией с таким расчетом, чтобы, как выразился один из офицеров, "дурные мысли им в голову не лезли". 6.00 - подъем, 22.00 - отбой. День расписан по минутам. "Пайка", регулярные досмотры, так называемые воспитательные и режимные мероприятия, полчаса свежего воздуха в крохотном прогулочном дворике, где солнце или дождь пробиваются через решетку. В бане тюремных долгожителей пристегивают наручниками к стулу и бреют машинкой сотрудники тюремного персонала. Даже стирают им одежду "вольные". Так будет и через неделю, и через месяц, год, десятилетие... Многие ищут спасения в вере.

"Пожизненные заключенные невольно становятся монахами. И я хотел бы, чтобы они так считали", - говорит мне православный священник отец Георгий, который регулярно и, как он признается, с большим удовольствием посещает следственный изолятор в Жодино, общается с заключенными. Обитатели УКОРа для отца Георгия - особая тема: "Если они смирятся со своим положением, уверуют в Бога, то свой срок выдержат и выйдут отсюда с нормальной психикой. Только так можно человеку выжить. Тем более что у них есть надежда - через 20 лет положен пересмотр дела. Это срок большой, но все-таки не бесконечность. Общаясь с этими людьми, я вижу, что они все-таки остаются людьми, несмотря на то, что совершили жуткие преступления. Как священник я стараюсь глубже вникать в мотивацию убийств и считаю, что практически все преступления совершены под воздействием нечистой силы. Другой вопрос, почему именно на этого человека Сатана имел такое воздействие..."

Отец Георгий проводит для желающих принять православие пожизненных заключенных обряды Крещения. Оказывается, это церковное таинство можно и через решетку провести. И исповедь даже в условиях жесткого режима здесь возможна - священник рассказывает, что в присутствии охранника осужденные исповедуются шепотом. А сейчас администрация СИЗО и отец Георгий серьезно думают над тем, как выполнить просьбу одного из "пэзэ" - тот хочет обвенчаться со своей подругой...

Не слишком ли много сантиментов с убийцами? "Это очень сложно - научиться прощать. Но мы должны этому научиться. И без Бога это невозможно. И еще надо попытаться поставить себя на место своего врага", - советует отец Георгий.

...Сейчас на УКОРе содержится около ста человек. С каждым годом пожизненных заключенных становится все больше, ведь расстреливают теперь в Беларуси крайне мало, а Евросоюз настоятельно рекомендует и вовсе смертную казнь отменить или хотя бы объявить на нее мораторий, как сделали это, к примеру, в России. По закону в камерах для "пэзэ" должно содержаться два человека. Сейчас уже - по четыре. Некуда больше сажать отъявленных негодяев, которым все "ништяк" - ничего не страшно, если переводить на нормальный человеческий язык. Государство выделило 780 миллионов рублей на реконструкцию еще одного корпуса для пожизненных заключенных. Туда вместится еще около 100 "пэзэ". И это, конечно, не решение проблемы. Нужны современные системы слежения, хорошие условия для тренингов охраны (на УКОРе всегда должны работать только профессионалы, прекрасно подготовленные психологически и физически), средства на достойную оплату опасной работы людей, ежедневно общающихся с "синими бородами" и "вампирами" (сержанты-контролеры работают сейчас на износ, по 12 часов в сутки, получают около 240 тысяч рублей. Такие деньги многих устраивают).

А еще необходимы финансовые вливания на обустройство, как того требует закон, специальных "зон" для отсидевших на УКОРе первые 10 лет (напомним, после этого срока они переходят на "облегченный" режим). На создание штата психологов, работающих только с "пэзэ", центров реабилитации для родственников заключенных, для тех "пэзэ", которых выпустят-таки примерно через четверть века. Да много еще для чего нужны деньги. И не только деньги, но и внимание общества. Легче всего сказать: "Забудьте об этих людях. Они в космосе". Но они на земле. Разные - особо опасные, агрессивные, циничные и раскаявшиеся, смирившиеся, готовые измениться, сломанные... "Вечные пассажиры" "жодинского метро" - это всем нам УКОР и ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Палачи и жертвы в одном лице. Поймем это - сбережем себя... Особенно хорошо эти прописные истины понимаешь, оказавшись на огороженной со всех сторон решетками, сеткой и высокими заборами территории для прогулок пожизненных заключенных. Несколько маленьких пятачков. Целых полчаса (заключенным кажется, что и это счастье) можно стоять и смотреть через решетку на бездонное небо, щуриться под солнцем. А можно ходить по кругу или мерить дворик шагами - пять-шесть туда и столько же обратно. По здешним меркам это тоже расстояние. Ведь чтобы стать убийцей, иной раз достаточно и одного шага...