Иных уж нет, а те далече

«Новые публикации по этому делу, вероятно, возможны не ранее, чем итоги следствия будут официально объявлены». Этими словами заканчивалась статья «Контратака», опубликованная 4 августа. То была пятая по счету и последняя публикация «СБ», посвященная незаконному строительству многоэтажного жилого дома в деревне Копище (или в микрорайоне Уручье, что фактически одно и то же). В статье говорилось о документальном фильме на эту же тему, показанном телеканалом «Лад» в программе «Детективная сага». Мы писали и о попытках Григория Панфилова (главного героя статей и фильма) предъявить обвинения нашей газете и телеканалу. В конце статьи цитировалось официальное письмо заместителя Генерального прокурора Н.М.Куприянова — о существе возбужденного уголовного дела и продлении по нему сроков следствия.

Вопреки намерениям, приходится обратиться к теме раньше намеченного срока. Повод дал, разумеется, опять гражданин Г.Панфилов.

Но сначала поясню первую часть заголовка: иных уж нет. Минчанка Валентина Ивановна была одной из самых внимательных читательниц этого «сериала». Через неделю–другую после выхода очередной статьи она звонила и спрашивала: какие новости? Когда, мол, Панфилова выведут на чистую воду? Поначалу представлялась обычной читательницей и открылась не сразу. Потом назвалась: «Я — бывшая теща Панфилова».

По ее же словам, она знала немало подробностей о «бизнесе» бывшего зятя. Которые (зять и его бизнес) внесли много неприятностей в жизнь самой Валентины Ивановны и ее дочери. Она, мол, хотела бы, чтобы восторжествовала справедливость и Панфилов был привлечен к ответственности. Почему же, спрашивал я, вы не дадите показания? «Не вызывают» — «Сами пойдите к следователю». Женщина говорила, что Панфилов помогает деньгами, хотя и небольшими. Что она его побаивается.

Запись одного из разговоров я храню. Не цитировал и даже не упоминал Валентину Ивановну по принципиальным соображениям. Чтобы, как говорится, ничего личного. Почти уговорил ее встретиться с глазу на глаз. Но когда вернулся из отпуска, женщины уже не было в живых: умерла на работе. Насколько я знаю, дать показания успела.

Теперь о второй части заголовка. После показа телефильма граждане К.Малахов и Т.Хасеневич (владельцы земельных участков) и Г.Панфилов (по их доверенности строивший на участках «сблокированный жилой дом») подали заявление о возбуждении уголовного дела по факту видеосъемки во внутренних помещениях дома. На которую они разрешения не давали.

Суд Минского района и г. Заславля принял заявление к рассмотрению. Автор этих строк был вызван в качестве свидетеля. Но первое заседание фактически не состоялось. Двое из истцов отказались рассматривать дело без участия Г.Панфилова. А последний... уже пребывал за решеткой.

«27 октября Григорию Панфилову изменена мера пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на меру пресечения в виде содержания под стражей, — сообщили мне в управлении департамента финансовых расследований Комитета госконтроля по Минской области и г. Минску. — В настоящее время он находится в следственном изоляторе. Обвиняется в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 233 «Незаконная предпринимательская деятельность, совершенная организованной группой». К слову, в своем исковом заявлении Г.Панфилов, К.Малахов и Т.Хасеневич это обстоятельство указали.

На очередное заседание Г.Панфилов был доставлен в наручниках и водворен в зарешеченное помещение. А перед ним и судом в качестве обвиняемой предстала уже тележурналистка Ксения Бахарева. Состоялся просмотр фильма...

Полагаю, что читателю едва ли интересны подробности рассмотрения дела. Истцы настаивали, что съемочная группа нарушила их права на неприкосновенность жилища. К.Бахарева и ее адвокат возражали, что жилища как такового не было и нет. Предъявили бумагу БРТИ, из которой следовало, что на 17 ноября 2005 года технические паспорта на «сблокированные дома» не изготавливались и права собственности на сооружение не регистрировались.

Предъявили суду свидетеля, профессионального строителя, который с момента начала злополучной стройки работал на соседнем участке и невольно все наблюдал. Он показал, что дом нередко и подолгу оставался открытым для постороннего доступа. Что многократно заходил в него и он, свидетель. Что дом навещали также собаки, бомжи и молодежь со спиртным. Что на время видеосъемки (15 минут) тележурналистам, вероятно, не у кого было спросить разрешения.

Это могу подтвердить и я. Бывал на стройке неоднократно. Паспорта объекта (кто строит, что строит) и сторожа не видел ни разу. Вполне мог бы войти внутрь, но не видел в том необходимости.

Впрочем, оставим данное дело суду. Нас, как и год назад, главным образом интересует судьба самого дома. Свои словесные заверения (что дом, дескать, согласован, обследован, законен, что вот–вот будет введен в эксплуатацию) Панфилов ничем не подтвердил. Иначе не сидел бы за решеткой.

Мы даже заспорили с тем самым свидетелем, строителем. Представим, говорил я (подчеркну: только представим), что дом как объект незаконного предпринимательства будет конфискован судом в пользу государства. То есть отойдет сельсовету. Как он должен поступить? Все сделать, чтобы скорее ввести в эксплуатацию 24 «сверхплановых» квартиры, ведь так?

«Не так! Я бы ни за что не подписал акт! — возражал профессиональный строитель. — Я видел дом с нуля. Конструкция не имеет несущего каркаса. Это не армированный бетон, а легкие силикатные блоки, не рассчитанные на большую нагрузку. Они пористые, легко впитывают влагу, которая в доме повсюду. Температурные циклы «мороз — оттепель» могут их вовсе разрушить...» Значит, рухнуть может и дом. Этой картинкой заканчивался телефильм Ксении Бахаревой.

Сочувствую коллеге, которая вынуждена проводить время в суде, вместо того чтобы работать над очередной «Детективной сагой». Сочувствую и Г.Панфилову, который смотрит в зал сквозь прутья. Я никогда не ставил целью кого–либо (и его, в частности) отправить за решетку: это не дело журналиста.

Даже готов признать правоту одного из утверждений Панфилова. Он не раз обвинял меня в исполнении некоего заказа. Ему, дескать, известна даже фамилия заказчика. Что–то похожее звучало и в суде. В этой связи поясню. Граждане нередко обращаются в газету со своей проблемой. Мы, журналисты, всякий раз стремимся понять: что здесь главное. Или человек пытается, не утруждая себя, переложить ее решение на СМИ, или за частным вопросом стоит более общая, социальная проблема.

Поняв, или рекомендуем гражданину решать ее в сфере права, или беремся, пытаемся расследовать. Исполняем заказ. Но не в понимании Панфилова, а социальный заказ. Поскольку в этом состоит одна из главных функций СМИ: информировать общество, социум, о происходящих в нем событиях или существующих проблемах. В данном случае конфликт из спора двух соседей вырос в дело общественной, социальной значимости. Что, напомню, подтверждается вниманием, которое Президент уделил частному дому в деревне Копище.

Настанет время, когда «СБ» расскажет читателю и финал этой истории. Уверен, что нас еще ждут интересные подробности.