Фундаментальная наука – не коммерческое направление, а элемент независимости и национальной безопасности

Мир уже никогда не будет прежним. Станет он лучше или хуже — сложно сказать. Но однозначно он уже другой. Важно не провалиться в разлом эпох, а выйти из глобальной трансформации еще более сильными, эффективными, успешными. Как может выглядеть постглобалистская реальность — попытаемся разобраться в нашей рубрике. 

Тот, кто не кормит свою науку, будет кормить чужую. Так произошло во многих государствах. В какой-то степени технологическая зависимость сродни военной оккупации: более гуманная, но от нее намного сложнее освободиться. Очевидно, что для обеспечения устойчивой независимости страны необходимы победы на интеллектуальном фронте. Не вызывает сомнений, что в исследования и разработки нужно вкладывать средства. Но кто и в каком объеме должен финансировать профессионалов умственного труда? ­Вариаций существует множество. С прикладными исследованиями все более-менее понятно: изобрел — внедрил — получил продукцию — продал. И прибыль в каких-то пропорциях делится между новаторами и промышленниками. Но с фундаментальной наукой дело обстоит сложнее. Глубокие теоретические изыскания напрямую не монетизируются, однако ложатся в основу прикладных разработок. Но далеко не сразу. Иногда — через несколько десятков лет. Тем не менее фундаментальные исследования являются основой. По какому направлению должна развиваться белорусская наука? Об этом поговорили с директором Института экономики Национальной академии наук ­Денисом Мухой. 

По широкому спектру

— Если не развивать научно-исследовательскую сферу, не инвестировать в нее ресурсы, то, как неоднократно подтверждал эмпирический опыт, промышленный потенциал страны будет сокращаться, — утверждает Денис Муха. 

Он отметил положительный момент: в Беларуси не концентрировались на каком-то одном научном направлении, а ориентировались в инновационной деятельности на развитие широкого спектра направлений. Ключевые точки определены в системных документах. В частности, в стратегии «Наука и технологии», рассчитанной до 2040 года. Она готовилась Национальной академией наук совместно с органами государственного управления. Были выделены наиболее перспективные направления и приоритеты научно-технологического развития. 

Другое дело, что финансовые ресурсы всегда ограничены. Поэтому до поры до времени велась вполне обоснованная дискуссия: а стоит ли их распылять? Не пойти ли по пути, например, Канады, которая сконцентрировалась на развитии биотехнологий и более прохладно относится к другим направлениям. Правда, споры эти велись в период расцвета глобализации с ее неизбежным спутником — специализацией. Не только в производстве, но и в науке. Тогда казалось, что главное в какой-то сфере добиться мирового лидерства и выходить на рынок обмена технологиями. Другой вопрос, был ли этот самый рынок инноваций, о котором много говорили, но которого, можно сказать, на деле и не существовало. 


— Очевидно, что передовые страны ни за какие деньги не будут передавать самые современные разработки в чужие руки, — убежден Денис Муха. — Даже за огромные деньги. Так было всегда. И в тех же США с давних времен существует законодательный запрет на передачу современных технологий за рубеж. Поэтому даже в периоды потепления отношений с Западом возможность доступа к передовым ноу-хау была очень сомнительной и иллюзорной. А сегодня об этом даже вопроса не стоит. 

Экономика науки

Не будем отрицать: ресурсы ограничены. И мы не можем, как США или ЕС, вкладывать десятки миллиардов долларов в развитие, скажем, той же микроэлектроники. Тем не менее по многим направлениям у нас есть и разработки, и технологии мирового уровня. Достижения есть. Но однозначно их надо увеличивать и количественно, и качественно. И расширять финансирование. Но инвестиции в исследования — особенный вид деятельности. 

— Наука и исследования всегда являлись высокорисковыми сферами деятельности, от которых не всегда сразу можно ожидать экономического эффекта, — объясняет Денис Муха. — Иногда на науку целесообразнее смотреть как на большой стартап. Вкладываешь в целый спектр направлений и проектов, надеясь, что какие-то отдельные проекты «выстрелят» и их коммерческий эффект компенсирует все издержки. Высокий элемент риска присутствует в науке всегда. И об этом не надо забывать. К тому же на «короткой дистанции» не всегда возможно оценить эффект и корректно соотнести его с затратами. Длительность инвестиционных циклов у отраслей различается, как и временные лаги между разработкой, внедрением в производство, продвижением инновационного товара на рынке и получением максимальной прибыли. 

Пожалуй, ключевое противоречие научно-исследовательской деятельности в следующем. С одной стороны, ее неправильно укладывать в жесткие рамки бизнес-планов с плановой прибылью, рентабельностью и другими показателями. С другой стороны, есть риск, что наука может превратиться в чистого потребителя бюджетных средств для удовлетворения собственного любопытства за государственный счет. Например, в странах Балтии академии наук трансформировались в некие клубы интеллектуалов. В них ведутся интересные и занятные дискуссии. Но к реальной жизни и решению актуальных задач они имеют опосредованное отношение. 

В новейшее время НАН Беларуси стала более практико-ориентированной. И хотя между теоретиками (учеными) и практиками (промышленниками) всегда есть традиционные противоречия и взаимные претензии, в условиях санкций наша наука доказала свою способность стать подпоркой для реального сектора. Правда, стремясь к повышению эффективности исследовательской деятельности, не стоит забывать, что с одним лекалом к прикладной и фундаментальной науке, пожалуй, подходить нельзя. 

Стратегический фундамент

— Фундаментальная наука создает фундамент, на котором стоит здание прикладных исследований, — объясняет Денис Муха. — Но не всегда даже можно предположить, в какой сфере те или иные фундаментальные исследования обеспечат технологический прорыв. Соответственно, экономический эффект от фундаментальной науки спрогнозировать практически невозможно. А оценить по факту — только через несколько десятков лет. 

Требование руководства страны повысить отдачу от исследований — справедливое и правильное. Особенно если это касается прикладной науки. Но не логично ли фундаментальный ее сегмент вынести, как говорится, за скобки?! И рассматривать не как сферу деятельности с потенциальным коммерческим эффектом, а в качестве одного из факторов национальной безопасности? Она состоит из совокупности различных составляющих: экономической, продовольственной, социальной, экологической… А фундаментальная наука обеспечивает интеллектуальную безопасность. Очевидно, что она должна быть эффективной, но не с коммерческой точки зрения. Армия, МЧС, различные структуры силового блока обеспечивают суверенитет страны, но никому же и в голову не придет ожидать от них прибыли. Фундаментальная наука обеспечивает независимость общества от разного рода внешнего влияния на умы, ибо противостояние все больше и чаще ведется в интеллектуальной сфере. 

volchkov@sb.by