Российско–белорусская граница — самая спокойная
КАК уже сообщал «СОЮЗ», в Бресте состоялось заседание российско–белорусской Межгосударственной межведомственной рабочей группы по вопросам миграции. По результатам встречи готовятся поправки в ряд двусторонних договоров. О том, какие предложения подготовила рабочая группа, корреспонденту «СОЮЗа» рассказал первый заместитель директора Федеральной миграционной службы, руководитель российской стороны рабочей группы Михаил Тюркин.
— Михаил Леонидович, неужели в российско–белорусских отношениях остались какие–то нерешенные вопросы по миграции? Мы же спокойно ездим друг к другу в гости, на работу, учебу, и я, например, как рядовой гражданин, не замечаю каких–либо препятствий.
— Я с вами полностью соглашусь. Граждане наших стран, думаю, не испытывают неудобств. И все же как бы государства ни были похожи, какие бы ни были связи и то, что мы вместе строим Союзное государство, все равно наши страны имеют свое законодательство, свои принципы, подходы, проблемы. Поэтому, конечно, вопросы возникают. Приведу пример. 2002 год — принимается базовый Закон «О правовом положении иностранных граждан в РФ». Он предусматривает, что все иностранцы должны на границе получать миграционную карту. И буквально накануне вступления в силу закона мы понимаем одну вещь: а как поступать с иностранцами, которые въезжают к нам не с территории других государств, а с территории Беларуси, где у нас нет границы? Как выдавать им миграционную карту? И мы в кратчайшие сроки провели совещания, определились и, представьте, в течение месяца со стороны Беларуси был найден принципиальный подход, миграционные карты стали выдаваться во всех пунктах пропуска Республики Беларусь с другими государствами. То есть, по сути дела, была перенесена граница на внешнюю сторону. А ведь это решение могло быть и не принято. И тогда бы сразу встал вопрос: нам что, в Союзном государстве вводить границу с Беларусью? Кто–то скажет, что это просто, а на самом деле вопрос–то очень серьезный.
— Два суверенных государства.
— Конечно. И мы тогда поняли, что определенные вопросы у нас будут возникать. Поэтому в 2003 году решением Совета Министров Союзного государства была образована Межгосударственная межведомственная рабочая группа по выработке рекомендаций по проведению согласованной миграционной политики.
— Вы встречаетесь регулярно или по мере необходимости?
— По мере необходимости. За это время мы провели девять заседаний. Я хочу сказать банальную вещь, но она важна. Я — заместитель директора ФМС уже девятый год. И очень много приходилось принимать участия в различных международных форматах — и в рамках Евросоюза, и в рамках АТЭС, и других. Так вот, тот диалог, который проходит с Беларусью, и тот конструктив, который есть в этом диалоге, заслуживает уважения. В группе собираются только профессионалы. Причем профессионалы–практики из разных сфер деятельности. Допустим, коллеги из ФСБ с одной и с другой стороны, пограничных служб, специалисты по трудовой миграции. Тут же транспортники, если речь идет об этом, таможенники и так далее. У нас на каждом заседании обычно присутствуют представители семи–восьми министерств. Мы, не выходя из зала, обсуждаем вопросы, которые касаются различных направлений, и предлагаем готовые решения. Знаете, есть протокольные вещи, которые ты должен делать, и ты это делаешь. И есть вещи, которые приносят удовольствие. Ты наслаждаешься той работой, которую делаешь. Российско–белорусская рабочая группа — именно второй случай. А самое главное то, что мы обеспечиваем реально равные права граждан двух государств. То есть, чтобы граждане Беларуси в России не чувствовали себя иностранцами, а граждане России не чувствовали себя иностранцами в Беларуси.
— Одна из тем, которую вы обсуждали на последнем заседании в Бресте, — анализ реализации соглашения об обеспечении равных прав граждан России и Беларуси на свободу передвижения, выбор места пребывания, жительства и так далее. Так все–таки есть сегодня какие–то проблемы со свободным передвижением?
— Для граждан наших государств — нет. Есть другие проблемы, связанные с миграцией граждан третьих стран. Например, есть такое понятие — реадмиссия. Это, скажем так, прием и возврат лиц, которые незаконно находятся в другом государстве. Как пример: гражданин Афганистана приезжает в Россию, потом какими–то непонятными путями оказывается в Германии, и та может вернуть его в Афганистан, а может сказать нам: извините, вот у него билет, он из Москвы прилетел, мы вам его возвращаем, а дальше вы с ним разбирайтесь.
— Это происходит потому, что у нас с Германией подписан договор о реадмиссии. С какими еще странами есть такие договоры?
— У нас подписано общее соглашение о реадмиссии с Евросоюзом и сейчас подписываются исполнительные протоколы со всеми странами ЕС. И со странами СНГ процесс также идет, но он немножко посложнее, потому что сами страны СНГ сегодня не очень заинтересованы в том, чтобы такое соглашение существовало. Они боятся, что будет большой поток этих возвращенцев. А это не совсем для них выгодно и удобно.
— Значит, с Беларусью такого договора нет?
— Коллеги из Беларуси года три ставили вопрос: давайте заключать соглашение о реадмиссии. Но реадмиссия — это, по сути дела, пересечение границы. Как мы можем фиксировать пересечение, если между нашими странами нет границы? Теряется логика самого соглашения. Долго мы эту тему обсуждали, сейчас пришли к консенсусу, что такого соглашения между нашими странами быть не может. Но мы сейчас начинаем обсуждать тему взаимных компенсаций на затраты, связанные с выдворением и депортацией.
— Объясните по–простому. Допустим, гражданин Афганистана попадает на территорию Беларуси законным, легальным путем. Затем он перемещается в Россию. При перемещении из Беларуси в Россию он должен заполнять миграционную карту?
— Да. Потому что он не является гражданином Беларуси. И он должен соблюдать все требования, предъявляемые к иностранным гражданам.
— Он сел в поезд Минск — Москва — там нет никакого контроля, приехал в Москву и пошел гулять. Так?
— И тут же на вокзале его обнаруживают. Понятно, что в России он будет считаться нелегалом. И мы, обнаружив этого гражданина, начинаем с ним заниматься как с нелегальным мигрантом из Афганистана. Вот в чем особенность наших взаимоотношений с коллегами из Беларуси. Если бы у нас был договор о реадмиссии, я мог бы поднять процесс по возвращению этого гражданина в Беларусь. А в данном случае я должен буду уже его признавать как нелегального мигранта из Афганистана и работать с этим государством.
— Какие еще вопросы обсуждались в Бресте?
— Как быть с «запретниками».
— Это кто такие?
— Любое государство имеет право и ведет такие определенные списки тех лиц, которые нежелательны в стране.
— Персоны нон грата?
— Типа того. Но надо понимать, что у нас списки разные. Два государства, и здесь все зависит от их политики. Мы не можем и белорусы не могут настаивать на том, чтобы лица, нежелательные для России, были нежелательны для Беларуси. Такой цели не стоит. Сейчас идет взаимное информирование. Мы вопрос обсуждаем и каждый раз находим новые нюансы в этом деле. Но у обеих сторон есть полное взаимопонимание, и я думаю, что вопрос решится вполне успешно.
— Если в последнем случае речь идет о единичных случаях, то, что касается нелегальной миграции граждан третьих стран, насколько велик поток людей, циркулирующих между Беларусью и Россией?
— Небольшой. Сегодня это не проблема. Проводятся совместные мероприятия, есть хорошие результаты.
Татьяна Смольякова
БРЕСТ — МОСКВА
