Иногда они возвращаются

По Европе бродит призрак реституции... Весь мир деловито выясняет, кто кому должен, крупнейшие музеи Англии, Австрии, Америки показательно отдают картины из своих коллекций их прежним владельцам, даже российские музеи, забыв о своей недавней категоричности, готовы вести переговоры о возвращении в Беларусь знаменитых слуцких поясов. О возвращении «насовсем», правда, речь пока не заходит, но и многолетняя аренда для постоянной экспозиции в белорусских музеях, о чем, кажется, вот–вот договорятся наши министерства, — это уже кое–что. Тьфу–тьфу, чтобы не сглазить... Ведь еще год назад, когда россияне безапелляционно отказались обменять слуцкие пояса на иконы и живопись из белорусских коллекций, наши музейщики совсем уж было отчаялись сдвинуть с мертвой точки многолетний спор за бесценные реликвии, вывезенные из Беларуси в годы последней войны. Но неуловимый запах перемен все отчетливее витает в воздухе...

В феврале 1992 года страны СНГ подписали в Минске соглашение о возвращении культурных и исторических ценностей по месту их первоначальной «прописки». Вступить в действие оно так и не успело — вскоре российский парламент принял новый закон, по которому все ценности, ввезенные на территорию России во время войны, стали считаться федеральной собственностью. Тем не менее Австрия до сих пор требует вернуть осевшие в российских хранилищах архивы Австрийской библиотеки, Нидерланды — когда–то принадлежавшие голландцам гравюры и живопись, Греция — раритеты еврейской общины города Салоники... Одновременно Афины устраивают массовые акции протеста, претендуя на возвращение на родину скульптур и рельефов храма Парфенон, привлекающих сегодня туристов в Британский музей, Берлин настаивает на перемещении в Германию уникальной авиаколлекции Германа Геринга из Краковского музея техники... Еще в позапрошлом веке российский юрист Федор Мартенс на Гаагской конференции предложил формулу «искусство вне войны»: дескать, куда что попало (хоть и награбленное), там должно и остаться. Негоже, мол, завершив одну войну, тут же начинать другую, пусть даже за культурные ценности и высокие идеалы. Но эту войну (негромкую, бескровную, и все же войну!) уже не остановить...

Недавно в Лондоне открылась выставка живописи из российских музеев, которую британская пресса тут же окрестила «демонстрацией краденого», имея в виду, что большинство выставленных картин были «национализированы» в 1917 году, то есть отняты у известных российских меценатов без какой бы то ни было компенсации. В ответ в Интернете тут же опубликовали каталог утраченных культурных ценностей, которых лишилась Россия за годы войн, — с комментариями чиновников самого высокого ранга, обещающих добиться возвращения максимального количества этих ценностей (а в каталоге их больше миллиона), находящихся сейчас в частных собраниях. И вслед за этим нам предложили заново обсудить наболевшую тему слуцких поясов...

Впервые за много лет о реституции (к слову, означающей согласно Большой Советской Энциклопедии «возвращение одним государством другому имущества, незаконно захваченного во время войны») заговорили открыто. До сих пор это слово, изрядно скомпрометированное, практически не употреблялось, даже в случае возникновения скандалов обычно говорили о «перемещенных ценностях». Неужели в жестокой войне за раритеты наступил перелом?

Понятно, добровольно расстаться с сокровищами непросто, болезненно. Однако, согласитесь, ценностям лучше быть там, где они нужнее. Когда российские СМИ пишут о ящиках книг, привезенных из Германии, которые стоят в библиотеке Томска нераспечатанными еще с 1945 года, или о тех же слуцких поясах, большая часть которых хранится в запасниках и никто, кроме музейных сотрудников, их не видит, сложно избавиться от чувства досады. Особенно, когда на белорусских интернет–форумах встречаешь посты типа такого: «Интересно, в чем прикол с этими поясами? Неужели они были так привлекательны?» (привожу дословно). Справедливо ли, что большинство белорусов, с легкостью цитирующих известное стихотворение Богдановича, так никогда и не видели эти, пожалуй, одни из главных реликвий древней истории Беларуси?