Национальное антидопинговое агентство: виды на Олимпиаду
Через несколько дней в Пекине начнется Олимпиада. Затаив дыхание, весь мир будет следить за тем, как лучшие спортсмены современности начнут сражаться за звание самых быстрых и сильных людей планеты. Однако уже сейчас все чаще говорят о том, что главная битва за олимпийское «золото» развернется не в многоголосье площадок и дорожек пекинских стадионов, а в стерильной белизне лабораторий. И главным оружием в этой «битве», по мнению директора Национального антидопингового агентства Николая КРУЧИНСКОГО, будут не мышцы и ловкость, а информация. Впрочем, сегодня, глядя на стопки буклетов и памяток, которыми щедро снабжаются отправляющиеся в Пекин белорусские олимпийцы, в их чудодейственную силу верится с трудом. Ведь и раньше говорили о том, что нельзя, а спортсмены и по сей день попадаются...
— Ничуть не зря, — улыбается Николай Генрихович в ответ на мое замечание. — Вода точит камень не силой, а частотой падений. До 2006 года никакой антидопинговой пропаганды у нас в стране не проводилось вовсе, а потому победить этого монстра за 2 года просто невозможно. Вместе с тем опыт многих стран показывает, что пропаганда гораздо более эффективное оружие, чем может показаться.
— Бытует мнение, что высокие результаты и допинг и вовсе слова–синонимы...
— Да, я слышал. Но это — большая ошибка. Во–первых, потому, что, помимо запрещенной фармакологии, есть и разрешенная. А во–вторых, атлеты–чемпионы — товар штучный. И чтобы показывать действительно высокие результаты, одной химии мало. Нужно, чтобы сошлось сразу несколько факторов. Плюс система тренировок...
— Но ведь самое интересное то, что наши атлеты попадаются обычно на том, что в других странах считают позапрошлым веком спортивной медицины!
— Полностью согласен. Например, последний такой случай был связан с использованием станазалона — препарата, о котором в большом спорте уже год как никто не слышал. И это для меня загадка: человек идет на явный риск, принимая гарантированно «видимый» препарат, но бежит при этом на результат кандидата в мастера спорта...
— Говорят, что сейчас найти можно все, что угодно, был бы человек...
— Во–первых, как говорится, всегда надо четко знать, где, сколько, когда и с кем. Но главная причина такого убеждения в том, что некоторые методы, которые сегодня применяет ВАДА, со стороны действительно выглядят несколько гипертрофированно. Иногда можно обойтись и менее жесткими мерами.
— Что вы имеете в виду?
— Например, в этом году появилось такое понятие, как «атипичная проба». Раньше, получив при анализе соотношение тестостерона к эпитестостерону более 4 (у большинства европейцев оно равно 1), лаборатория сообщала ВАДА о положительной пробе, и спортсмену грозила дисквалификация. Сейчас сообщается не о положительной пробе, а об атипичном результате. Спортсмен проходит обследование, и если он доказывает, что это его естественный фон тестостерона, претензий к нему нет. В этом году мы, например, доказали, что естественный фон одного нашего гребца может колебаться от 2,9 до 5, и в Пекин он поедет со спокойной совестью.
— А вам не кажется, что введением таких «атипичных проб» ВАДА, наоборот, открывает лазейку вроде той, которой вовсю пользуются лыжники–«астматики»?
— Это не лазейка, а индивидуальный подход. Что поделать, если это — естественное состояние организма спортсмена и об этом говорят несколько внезапных проб? Тем более что при возникших подозрениях исследование можно повторить.
— Но ведь есть более финансово благополучные и авторитетные страны, есть менее. Не возможен ли такой вариант, при котором у «нужного» спортсмена при определенных условиях могут не найти или, наоборот, найти запрещенный препарат?
— Да, человеческий фактор присутствует всегда. Но с теми, кто говорит о «вселенском заговоре» против белорусского спорта, я не согласен. До Олимпиады в Афинах мировое сообщество к «фактору Беларуси» действительно относилось осторожно. Потому что никто толком не знал, как тут борются с допингом и борются ли вообще. А результаты тем не менее наши ребята показывали серьезные. Сегодня ситуация иная: есть Национальная антидопинговая лаборатория, еще немного — и мы сами сможем производить анализы проб... И поэтому я не могу сказать, что к нам относятся с каким–то нездоровым вниманием. Россиян, например, «изучают» еще пристальнее.
— Все прелести такого «внимания» недавно ощутили на себе российские легкоатлетки. Говорят, что это тоже своего рода «устранение конкурентов»...
— В ИААФ постоянно берут анализ ДНК, чтобы проводить тест на гендерную принадлежность. Так что ситуация не уникальная. Россиянки подменили пробы, а это — серьезное нарушение. Сейчас говорят, что пробы эти были отрицательными, но это ведь все равно фальсификация результата. Как можно подменить пробу? Можно... Подкупить офицера, например. Возможно, именно по этой причине о проблемах российской команды стало известно только сейчас...
Вообще же я считаю, что дело тут еще и в том, что западные спортсмены лучше подкованы в отношении допинга и более четко знают, что они могут и должны делать, а что нет. Например, предоставление данных о местонахождении: мы только сейчас заносим белорусских олимпийцев в базу данных и отправляем ее в МОК, а наши велосипедисты, выступающие за заграничные клубы, уже давно делают это сами. И без напоминаний. Но главное все же то, что «западные» атлеты лучше знают свои права. Ведь не каждая положительная проба заканчивается дисквалификацией!
— В Пекине это знание, говорят, будет очень полезно: количество запланированных проб едва ли не вдвое перекрывает аналогичный показатель четырехлетней давности...
— Отличий в организации допинг–контроля действительно много. Во–первых, уже упомянутая система определения местонахождения спортсменов. Во время Олимпиады спортсмен должен будет сообщать ВАДА о каждом своем перемещении — через Международную федерацию, с помощью сети Интернет или даже SMS–сообщением. Другими словами, если он, возвращаясь с тренировки, «потеряется» по дороге, а в это время инспектора ВАДА решат его навестить в Олимпийской деревне, ему может быть засчитана неявка на анализ!
— Так что, даже в город не выйти?
— Почему же? Никаких проблем. Но сначала ты должен сообщить о своем намерении в ВАДА. К слову, если за предшествующие Играм 18 месяцев у спортсмена уже было 2 пропуска допинг–контроля, то третий «прокол» на Олимпиаде автоматически становится дисквалификацией. Более того, если спортсмен попадается в этот период, то он не только дисквалифицируется на 2 года, но и лишается права принять участие в следующих Играх. Такой жесткий контроль будет действовать с 27 июля по 24 августа, и потому, даже улетев домой, спортсмен должен помнить, что для него Игры заканчиваются вместе со всеми. Другими словами, даже вернувшегося домой чемпиона могут выловить где–нибудь за праздничным столом и потребовать сдать анализ или просто не найти по указанному адресу.
— А вам не кажется, что это уже своего рода вмешательство в личную жизнь человека?
— Ничего подобного! Ты — спортсмен, и, выбирая этот путь в жизни, ты принимаешь и правила игры. Не хочешь, чтобы к тебе приходили в 5 утра с баночками для анализов, — заканчивай карьеру и живи спокойно. Куда сложнее, например, с мусульманами: несколько лет назад в СМИ много говорилось о том, что, мол, их вероисповедание запрещает сдавать анализы крови. Сегодня все молчат. Потому что правила для всех одинаковые и не зависят от того, африканец ты или белорус.
— Вы отметили, что в скором времени наша лаборатория сможет сама производить анализы проб. Неужели своих же будете дисквалифицировать?
— Это очень интересный вопрос... У нас даже сейчас бывают такие ситуации, когда к министру приходят и жалуются: «Кручинский — «засланный казачок» и всех «сдает» ВАДА!» В прошлом году борцы, когда мы дисквалифицировали их спортсменку, и вовсе физической расправой грозили... Но при этом никто не замечает, что в этом сезоне у нас только одна положительная проба! Так что каждому свое и всем по заслугам.
— А как вы относитесь к тому, что в некоторых странах допинг приравнен к наркотикам и провинившийся атлет вполне может сесть за решетку?
— Положительно отношусь. По данным Интерпола, оборот анаболических стероидов в денежном эквиваленте сравним с оборотом героина! И ратификация Международной конвенции ЮНЕСКО о борьбе с допингом, возможно, приведет нас к тому, что придется менять законодательство... В России, между прочим, 17 анаболических стероидов считаются наркотиками.
— Вы хотите сказать, что в Беларуси тоже начнут сажать недобросовестных спортсменов?
— Я бы сказал более осторожно: возможно ужесточение наказания. Проблема очень сложная, и, если не учесть всех нюансов, можно получить ситуацию, аналогичную той, в которую попали наши соотечественники, которых в России задержали с препаратом, продающимся в любой белорусской аптеке.
— Министр спорта отметил, что ни один спортсмен не сядет в самолет, не пройдя допинг–контроль. Мы можем тем самым обезопасить себя от возможных проблем?
— В какой–то степени да, но не на 100 процентов. Мы проверили всех, но есть несколько видов спорта, таких как теннис или велоспорт, представителей которых найти в Беларуси очень сложно. В этом случае я прошу главных или государственных тренеров предоставлять копии протоколов анализов, которые они сдавали в течение сезона. Но в целом позиция понятна: допинговое пятно не смоешь, сколько бы медалей ни завоевал спортсмен в будущем!
