Если у родителей нет силы воли, откуда ей взяться у ребенка?— Иногда устало размышляю: а реально ли развить в ребенке ответственность, силу воли? Не врожденное ли это?
— Сила воли — биологический инстинкт, который призван защитить нас от нас самих и наших желаний. Контролировать наши эмоции, наши «хочу — не хочу». У человека действительно есть структуры, которые ответственны за волю. Это префронтальная кора головного мозга. Именно она решает, сделать ли это что-то автоматическим действием — привычкой.
— Обычно привычка ассоциируется с чем-то нежелательным...
— А на самом деле свойство достигать цели, достигать успеха — это тоже привычка, условный рефлекс. Сила воли — способность удерживать цель, контролировать движение к ней. Не сбиться с дороги, несмотря на буераки, проблемы или приятные вещи, отвлекающие внимание. Это сознательный контроль, когда человек, прежде чем что-то сделать, успевает себя спросить: «Мне точно это надо?»
Что дает ему возможность остановиться, подумать. И за все это отвечает наша префронтальная кора. А ее развитие — долгий процесс. Воля куется с пеленок, с младенчества.
— С младенчества?!
— Да. Часто видишь, как мамы не дают ребенку возможность выдержать паузу. Он заплакал — она в ту же секунду к нему подбегает, сует соску, берет на руки.
— А как надо?
— Выдержите минутную паузу. Разговаривайте с ним, чтобы он знал, что не один: «Я сейчас к тебе подойду!» Это воспитывает у ребенка навык выдерживать фрустрацию, что значит: «Я хочу, но мне надо подождать». Возраст до года. Ребенок ползет, чтобы добраться до цели, до какой-либо вещи. Он доползает и радуется. Так формируется — еще игровая, примитивная — привычка достижения цели и радости от нее. Здесь подключается дофамин — гормон предвосхищения цели, достижения цели и ожидания награды. Дорого обходится, если раз за разом этой схеме не дают сработать: ребенок идет к цели, а у него ее забирают. Или родители, наоборот, сразу сами дают желаемое.
Три года — период эгоцентризма. Яркий пример: ребенок в магазине кричит и требует игрушку. Если мама кинулась, купила — у него мгновенно срабатывает условный рефлекс: «Если вокруг люди — требуй!» Отсюда, кстати, и женщины, устраивающие прилюдно мужу скандалы, и мужчины, которые начинают унижать жену или детей на людях. Это эгоцентрический сценарий трех лет: на виду у всех показать, какой ты крутой.
— А каких результатов мы ждем от трехлетки?
— Цель в этом возрасте — выработать у ребенка способность справляться со своими эмоциональными реакциями. Поддаетесь чувству вины, желанию все делать за ребенка — оказываете медвежью услугу. В дошкольном возрасте, в 4 — 7 лет, дети учатся регулировать свою произвольность. В шесть они не готовы для этой жуткой системы: «Сели, руки сложили». Еще не сформировано «Надо». Обучают их в игре.
— Для родителей в чем главная трудность?
— Если у родителей плохо с личными границами, если у них самих проблемы с силой воли, ребенок просто не воспринимает их слова. «Читай книжки!» — говорит мама, зависая в телефоне с утра до ночи. Мама в телефоне, папа на диване с пивным животиком могут сколько угодно говорить о достижениях, спорте. Ни о каком формировании воли здесь речи не идет. Если только ребенок не пойдет от противного — «я не хочу быть, как ты». Но это вряд ли тот сценарий, о которым мы, родители, мечтаем.
— Порой кажется, что большую силу воли проявляет ребенок, игнорирующий указания, нежели измученный родитель...
— Просто ребенок должен быть мотивирован. Снова вспомним гормон дофамин. Он вырабатывается, только если есть предвосхищение награды за достижение. Обычно родители говорят: «Как же так! Он же должен сам понимать, сам делать!» А у ребенка еще нет «должен», у него только эмоции. Собери игрушки — и я тебе дам вот это.
— И до какого возраста такое безобразие?
— По большому счету, нужно торговаться всегда. Нам, когда мы работаем, ведь дают зарплату!
— Многие родители дают деньги за учебу или домашний труд. Это нормально?
— «Ты живешь в этом доме и должен вносить свой вклад» — такое до него не доходит. Одно дело, если с ранних лет он «помогал» маме и она это поддерживала. А если ребенку в 10 или 17 лет вдруг сказать: «Так, с субботы начинаешь мыть полы!», он спросит: «С какого перепугу?»
— Как вы относитесь, когда родители говорят: «Учеба — его дело, я в дневник не заглядываю»?
— Неправильная история. Сначала у ребенка должна возникнуть привычка делать уроки. Для этого ему нужно четко выстроить режим. С момента, как он пришел из школы, должен быть контроль. Его чувство долга только формируется, ему играть хочется. А до четвертого класса у детей складывается отношение к учебе на всю жизнь. Если ребенок не делает уроки, его никто не контролирует, а потом говорят, что он бестолочь, то у него формируется установка: «Учеба — это плохо, там меня ругают».
— Сейчас в школах используют электронные платформы. Подключаешься, и ребенок видит: «Рекордсмен вашего класса Маша Иванова». И это с 1‑го класса...
— У детей должна быть конкуренция! Сценария два. Плохой: «Видишь, какая Маша! А ты тупица!» Ребенок, не сомневайтесь, примет эту установку. Совсем другое дело сказать: «Да, Маша — молодец. Давай посмотрим, в каком предмете ты можешь стать лучше». Маша уже не нужна, но она стала ключом, который завел стремление достигать цели. Так формируется здоровая конкуренция, которая очень пригодится взрослому человеку.
— А что делать в ситуации провала?
— Если ребенка постигла неудача, а его обесценивают, ругают, — это одна история.
Многие талантливые люди не стали успешными, потому что боялись неудач. Это идет из детства.И другой подход: провал рассматривать как опыт, который дает точку роста. Заранее нужно сказать ребенку: «У тебя всегда должен быть план Б». Никто не может быть идеальным и достигать все цели. Вот это ребенок четко должен усвоить.
Екатерина Пряхина
pryakhina@rg.ru
