Историй наслушались — впору книги писать: как живет семья соцработников из агрогородка Лошница

Династией врачей и педагогов никого не удивишь — дело привычное. А вот чтобы вся семья выбрала хлеб социального работника — это что-то новенькое. Супруги Бутор стали соцработниками, когда эта профессия только-только появилась в стране. Их дочь Татьяна решила пойти по стопам родителей, а потом к ней присоединился и ее муж. Заглянем к ним в гости.

Татьяна ЛЕЩИНСКЕНЕ с детства помогает людям

Синяки на руках

Галине Бутор из агрогородка Лошница 67 лет. От дел она уже отошла — зрение подводит:

— Я бы и еще своим старикам помогала, но здоровье уже не то. А раньше прибегу к бабулечке, дров скоренько наношу, водички принесу, обязательно с ней поговорю и бегом к другой в гости.

Она и ее муж Александр стали соцработниками, когда это название только появилось в реестре профессий. Галина Бутор вспоминает свои первые визиты:

— Еще первые солнечные лучи на землю не упадут, а я уже к своим подопечным собираюсь. Теперь спецодежду теплую выдают — хорошо. А раньше несколько свитеров надевала да непродуваемую куртку. Идешь, а мороз за щеки щиплет. Это сейчас у соцработника и велосипед есть, а у некоторых даже мопеды. Раньше только на свои ноги и можно было рассчитывать. А деревня-то большая. Один в одном конце села, второй — в другом.

Ее дочь Татьяна Лещинскене поддерживает маму, дескать, вот почему все соцработники – женщины подтянутые и красивые. Тут тебе и физкультура, и прогулки на свежем воздухе. Правда, потом добавляет:

— Я стала соцработником в 17 лет. До этого маме помогала. Меня все пожилые вокруг знали. Говорили: «А вунь i наша Танечка бяжыць!» Я им то лекарство принесу, то батон из магазина. Но когда стала работать, поняла, что эта профессия для особой категории людей. Это дело любить надо. Иначе – никак. У меня первое время от сумок – бабушкам и дедушкам надо же продукты каждый день приносить – были синие полосы на руках. А на ногах – кровавые мозоли, я по двадцать километров в день нахаживала. Обувь снять не могла – так ноги отекали. Приходила домой и без сил падала на диван.

Неженское дело

Считается, что хлеб соцработника — дело сугубо женское. Но Александр Бутор сломал стереотип, когда вслед за женой стал социальным работником. Уже шестнадцать лет, как его нет, но и супруга, и дочь вспоминают, что пожилые люди его любили:

— Конечно, с бабушками и дедушками он откровенные беседы не вел. Зато готов был взяться за любую работу — колол дрова, ремонтировал крыши, справлялся с неисправным печным оборудованием.

Династию соцработников встретишь не часто

По вечерам в их доме никогда не смолкал телефон. Все подопечные звонили, чтобы узнать, как Саша и Галя домой добрались. Но чаще это был просто предлог — бабушкам и дедушкам хотелось поговорить.

Татьяна признается, что за годы работы она столько наслушалась и насмотрелась жизненных историй, что впору книгу писать:

— У меня на обслуживании была семья. Дедушка и бабушка совсем старенькие уже, зато как заботились друг о друге. Она ему рыбку на пару запекала, он ей платок на плечи накидывал – чтобы не замерзла. Когда она умерла, дедушка говорить не мог. Помню, прихожу к нему, а он с каждым днем все темнее и темнее становится. У меня душа болела при виде его страданий. Через месяц умер. От тоски. Никогда не забуду бабушку, которая на моих глазах умирала от рака. Я к ней на обслуживание приезжала за девять километров. Спешила, чтобы обязательно попасть утром. У нее никого не было — я да соседка. Ей надо было переодеть подгузник. Но тело было настолько измученным, что без обезболивающих сделать это было невозможно. Даже после укола она кричала от боли.

Татьяна с самого детства видела много страданий. Но она всеми силами пыталась внести в жизнь своих стариков позитив. Придет в дом и сразу шторки раздвинет — свет впустит, обед приготовит. И вот уже дом наполнялся теплом. Когда заходила в дом к дедушкам — они приосанивались. Подумать, такая красавица к ним в гости заглянула. Татьяна вспоминает:

— Был у нас в деревне мужчина, от которого все соцработники бежали как от огня. Профессиональный жалобщик, с крутым норовом. А тут меня к нему определяют. Зашла во двор — и обомлела. Меня встречают пять собак и тридцать три кота, а сам дед на лавке лежит, в квартире — беспорядок. Засучила рукава и давай за дело. Он потом на меня ни одной жалобы не написал, еще все удивлялись.

Соцработнику, простите за тавтологию, надо много работать, а тем более в деревне. Особенно зимою, когда и дров надо наколоть, и воды из колодца наносить. Ни о какой прическе с маникюром не может быть и речи. На соцработнике также оплата коммунальных услуг, телефонных разговоров, покупка продуктов. На каждого посещаемого — своя тетрадь. Все наказы бабушек и дедушек соцработник тщательно конспектирует. Кому сметанку принести пожирнее, а кому — напомнить о столетии друга. А что? Всякие задания приходится выполнять.

— Я к требованиям пожилых всегда спокойно отношусь, не перечу. Меня еще мама учила, — лицо Татьяны озаряется улыбкой: — Хочет бабушка водички исключительно из кринички, а не из колодца — иду. Просит молока из того магазина, а не из этого — отправляюсь в нужный.

Нить, которую не разорвать

Не так давно Татьяна Александровна пошла на повышение — стала инспектором по основной деятельности отделения социальной помощи на дому ТЦСОН Борисовского района. Теперь уже она следит за работой социальных работников. В ее подчинении — 15 человек. Уже почти год на новой должности, а своих подопечных отпустить не может. До сих пор печется об их здоровье. Иногда за лекарствами для них отправляется почти за тридцать километров – в Борисов, а некоторым помогает, как родным людям.

— К одной своей подопечной отношусь, как к бабушке, — голос Татьяны становится тише. — Помню, мы сразу друг друга не приняли. Я ей показалась слишком молоденькой, а значит, по ее мнению, бесхозяйственной, а она мне – слишком строгой.

Но первое впечатление, как известно, нередко обманчиво. Когда у бабушки умерла дочь, первой, кому она позвонила, — соцработнику Тане: «Выручай, тело дочки надо привезти из другого города». Таня все бросила и на своей машине помчалась по адресу:

— Ее дочка жила с сожителем. Сильно болела, а он за ней не ухаживал. Когда увидела покойницу — внутри похолодело. Кожа да кости. Он ее последние дни даже не кормил. Я сама обмыла тело — больше ведь было некому… В нашей профессии частенько нужно забывать о брезгливости. Того же пожилого надо и покупать, и ногти ему подстричь. Не без этого. А с той бабушкой мы дружны до сих пор. Мы с мужем и унитаз приходили к ней ставить, и на могилку к ее дочери ездили, чтобы облагородить и красоту навести. А в воскресенье вот пойду шинковать капусту. Бабуля любит капустку с картофельным пюре.

Слушаю ее и не верю, что есть такие люди, готовые за спасибо (а бывает, и без него) куда-то бежать и делать доброе дело. Любопытно, что муж Татьяны тоже выбрал социальную сферу. Он стал опекуном человека с инвалидностью.

Когда мы вышли на улицу, к Татьяне подошла бабушка и поцеловала ее в макушку: «Танечка, ведала б ты, як я па табе скучаю!»

azanovich@sb.by

Фото из архива семьи.