Спор вокруг ядерной программы Ирана, вызвавшей неоднозначную реакцию мирового сообщества, все больше напоминает затянувшийся шахматный поединок. Ничья близка, но стороны все еще обдумывают возможность ответных ходов.
На недавней встрече в Вене при участии Ирана, Франции, России и США атомное агентство ООН (МАГАТЭ) разработало окончательный пакет предложений о развитии ядерной программы Ирана.
Инициативы МАГАТЭ предусматривают, что низкообогащенный иранский уран (уровня 3,5 %) будет далее обогащаться в России (до уровня 20 %), а затем во Франции из него изготовят топливо, необходимое для иранских реакторов.
Тем не менее решение по иранской проблеме так и не принято, а правительство Ирана так и не дало ясного и однозначного ответа на предложения ООН.
Если проследить последние заявления генерального директора МАГАТЭ Мохаммеда эль-Барадеи, а также ответные реплики министра иностранных дел Ирана Манучехра Моттаки, становится понятно, что процесс затягивается, а проблема из практического русла вновь переходит в дипломатическое.
Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад уже сравнил врагов своей страны с москитами и заявил, что «Иран ни на йоту не отступит от ядерной программы».
Почему нельзя раз и навсегда поставить точку в этом вопросе?
На первый взгляд, инициативы МАГАТЭ должны устроить обе стороны: Иран сможет спокойно развивать свой мирный ядерный потенциал, а мировое сообщество будет также спокойно следить за процессом обогащения урана, не беспокоясь по поводу характера иранской ядерной программы.
Но есть один нюанс: для военных целей этот уран будет непригоден. А это значит, что Иран раз и навсегда потеряет возможность создать свое собственное ядерное оружие.
В связи с этим следует отметить, что хотя Иран не собирается производить ядерные боеголовки сегодня-завтра, окончательно закрывать двери в ядерный клуб эта страна также не планирует.
А без такого козыря Ирану будет сложно сохранить былые позиции, а уж тем более претендовать на статус регионального лидера.
Тем не менее Иран как современная страна не желает оказаться в международной изоляции, подобно Северной Корее, поэтому руководство страны готово пойти на ряд уступок.
Надо отметить, что корни проблемы лежат глубоко в истории. Осуществление иранской ядерной программы началось еще в 1967 году, когда лояльный американскому правительству шах Мухаммед Реза Пехлеви получил от США первый атомный реактор малой мощности (5 МВт). В 1974—1978 гг. Иран закупил еще 9 реакторов у ФРГ, Франции и США.
После исламской революции 1979 года страна отказалась от развития ядерной программы, но спустя несколько лет вновь решила вернуться к ее осуществлению, на этот раз при помощи Китая, а с 1992 года – России. В 90-е гг. данная проблема мало интересовала общественность, на мировой арене происходили гораздо более эпохальные события, тем более что объективной возможности создания ядерного оружия у Ирана не было.
Страсти вокруг ядерной программы Ирана вспыхнули с новой силой в 2003 году, когда президент США Джордж Буш причислил Иран к странам «оси зла», которые финансируют террористов и стремятся завладеть ядерным оружием.
Несмотря на то что заявления американского президента так и не были подтверждены на практике, ядерная программа продолжает оставаться краеугольным камнем в отношениях Ирана с мировым сообществом.
