Вокруг них стена из опасений и предрассудков. Их избегают и сторонятся. «Нарушения психики» — звучит как приговор, достаточный, чтобы мать отказалась от своего малыша прямо в родильном доме, родственники — сдали старика на попечение государству. Теперь их среда обитания — «казенный дом». Отсюда обычно не выписывают — здесь проводят всю жизнь. Но всегда ли надо лишать этих людей дееспособности? Ведь не новость, когда престарелого отца, мать или бабушку стараются запихнуть в психушку с одной–единственной целью — скорее занять жилплощадь, прикарманить сбережения. В ближайшее время Министерство труда и социальной защиты намерено поставить вопрос об изменении критериев признания недееспособности вследствие психического расстройства — душевной болезни или слабоумия. В 2011 году эксперты планируют обсудить свои предложения с Государственной службой медицинских судебных экспертиз, в чьем ведении эта проблема.
Как же сейчас живется таким людям? Ограничивается ли их «особенный» мир размерами больничной палаты и рамками принудительного лечения? Очередной пресс–тур Министерства труда и социальной защиты «Социальная работа. В лицах и судьбах» по Могилевской области помог корреспонденту «СБ» избавиться от стереотипов.
Квартира № 5
В Весновском доме–интернате для детей–инвалидов с особенностями психофизического развития 152 воспитанника от 4 лет до 31 года. У каждого, по словам директора интерната Вячеслава Климовича, не менее десятка болезней психического и физического плана. Диагнозы сложные — ДЦП, умственная отсталость, кто–то перенес тяжелый менингит или энцефалит, кто–то пережил клиническую смерть. Но судьба вдвойне жестока: большинство обитателей интерната — сироты биологические, остальные — социальные (отец и мать лишены родительских прав).
...На стадионе группа ребят активно разминается. Спорт здесь — главный приоритет. Рядом катают на лошади девочку лет пяти. Это не просто утренняя прогулка — сеанс иппотерапии, лечения верховой ездой. Научно доказано: она благотворно влияет на психику «особенных» детей, развивает «внутреннюю осанку», помогая раскрепоститься замкнутым и скованным. Секрет — в работе всех групп мышц и усилении мозгового кровообращения.
Есть в Весновском доме–интернате еще одно новшество — первый в стране дом квартирного типа для ребят старше 18 лет (для девочек аналогичный дом планируется открыть через год). Одно–, двухкомнатные квартиры со всеми удобствами. Идеально чисто, уютно. Можно было подойти к вопросу формально: купить одну краску, покрасить стены — и готово. Но здесь все иначе — тепло и с душой. Прихожая в песочных тонах, одна спальня — в голубых, вторая — в аметистовых.
В квартире № 5 живут двое ребят. Оба Саши. Александру Голдаеву 21 год. Ребенок– «отказник». У него нет ног. Вообще. Причина, говоря медицинским языком, — «врожденные генетические нарушения из–за алкоголизма обоих родителей». Но видишь его горящие карие глаза, а в них — огромное желание общаться. «Здесь у меня друзья и подруги. Даже вечером не скучно... Что делаем? Наблюдаем за осенью», — улыбается Саша.
И точно: у каждого тут свои интересы. Кто–то тяготеет к кулинарии — под руководством шеф–повара колдует над будущим гастрономическим чудом: салатом или довольно–таки сложным десертом. И ведь все получается! Кто–то шьет в студии ночные сорочки, кто–то рисует, вышивает атласными лентами. Как только персонал успевает заниматься всеми и каждым при нынешнем–то штатном расписании? «На Западе на одного педагога приходится не более трех воспитанников, — делится Вячеслав Климович. — А у нас на одного специалиста — около 20 ребят. И нет ни психологов, ни логопедов...»
«Пусть каждый видит свое»
Шизофрения и болезнь Альцгеймера жертв не выбирают: среди 356 обитателей Каменского психоневрологического дома–интерната есть бывшие врачи, педагоги, спортсмены, инженеры. Санитарочку Раису Горбышеву, которая на посту здесь уже 33–й год, многие называют мамой. К каждому у нее особый подход: одного успокоит–пожалеет, другому — «строгий выговор». «Они же как дети — смеются, ругаются, обижаются, — рассказывает Раиса Климовна. — Но большинство из них — люди сердечные. Сами что–то не съедят, а любимых животных покормят».
Подсобное хозяйство интерната маленьким никак не назовешь: только крупного рогатого скота сорок голов, а еще свиньи, поросята, рядом большая овощная плантация. Все ухожено и досмотрено. В том числе и силами пятидесяти постояльцев, кому это в радость и удовольствие. Общими трудами дом–интернат на 100 процентов обеспечивает себя молоком, мясом и овощами.
Родные больных из отделения особо тяжелых, что за забором, навещают редко. Но когда это все же случается, разговоров и воспоминаний хватает надолго. «Родом» из этого отделения и 26–летний Анатолий Чернецкий. Воспитатели и медицинский персонал долго наблюдали за ним и решили: надо переводить, эта обстановка не для Толи. Его история волнует всех, кто хоть раз увидел его картины на стенах интерната. В них много ярких красок. А семьи у Толи давно нет. Где–то, говорят, есть брат и сестра, но никто никогда не приносит гостинцев. Сначала парень воспитывался в детском доме, потом поступил в Бобруйское строительное училище, получил квартиру. Но в океане жизни не смог приспособиться. Оказалось, всему виной состояние психики... В Каменском интернате Толя уже лет десять. Пишет свои картины, которые улыбаются и плачут. Одна из последних работ особенно завораживает: змей с открытой пастью, окровавленный кубок, планета, опутанная корнями...
— Что значит эта метафора? — спрашиваю.
— Это грех и наказание, — заметно волнуясь, объясняет Анатолий. — В жизни не бывает одно без другого.
А вообще, он специально не дает своим картинам названия — «пусть каждый видит что–то свое».
***
Что ж, от лихого виража судьбы — внезапной психической болезни — жизнь никому не выдает страховки. Шарахаться от таких людей — значит расписываться в собственных невежестве и дикости. Конечно, они нуждаются в лечении: нейролептики и физиотерапия — обязательные условия их жизни. Но ведь они умеют и могут гораздо больше, чем общество за ними признает! Их «особенный» мир — важная частичка нашего. Надо только захотеть это понять.
Прямая речь
Начальник управления стационарных учреждений социального обслуживания и капитального строительства Министерства труда и социальной защиты Мария Горбацевич:
Многолетний опыт работы с гражданами, страдающими психическими расстройствами и проживающими в психоневрологических домах–интернатах, позволяет говорить о том, что часть из них при создании необходимых условий могла бы жить в семье, по мере сил трудиться. В психоневрологические же дома–интернаты должны помещаться в основном люди с расстройствами, представляющими социальную опасность, либо одинокие, нуждающиеся в постоянной посторонней помощи.
Справка «СБ»
Согласно данным главного управления по Минску и Минской области Государственной службы медицинских судебных экспертиз, в среднем за год рассматривается до 900 заявлений о недееспособности граждан. В 90 — 95 процентах случаев решение суда подтверждает этот факт. Подобного рода дело может быть начато по заявлению членов семьи заболевшего, в случае их отсутствия — близких родственников, прокурора, органа опеки и попечительства, психиатрического лечебного учреждения. Но основанием для признания человека недееспособным становится не всякое психическое расстройство, а только то, которое лишает его возможности понимать значение своих действий или руководить ими.
