Когда я случайно увидел работы Андрея Савича, его коллекцию раскрашенных деревянных игрушек–скульптур, сразу вспомнил свое детство. Именно таких странных, немного неудобных, но в то же время очень теплых, приятных на ощупь, узнаваемых игрушек хотелось. А еще эти удивительные ножки–лапки из новеньких блестящих крючков для форточек, на которых эти существа стоят, заставляли улыбаться...
Андрей Савич
Но здесь необходимо совершить путешествие в прошлое, иначе вы не поймете причину моего волнения. Не ощутите чудесный момент узнавания, не поймете, что я почувствовал. Давным–давно у меня была деревянная птичка, сделанная руками деда. Он много чего умел. Дом мог сложить, печку, колодец выкопать... Но однажды я заболел, раскапризничался. Лежал на кровати, и меня ничего не радовало, даже в окно смотреть не хотел. Да и что там увидишь — поздняя осень. Черно, снег не выпал, холодно. Вот тогда дед и выстругал птичку. Взял кусок деревяшки, грубо обтесал топором, что–то подправил ножом, приладил клюв из палочки и хвост как–то приделал. Принес ее мне и дал. Она мне понравилась не сразу, любви с первого взгляда не получилось. Но я грел ее руками, разговаривал с ней, даже угощал. Птичка стала моим другом. Она вкусно пахла деревом и даже сидела в углублении подушки, как в гнезде.
На следующий год дед сделал мне белочку. Сегодня я понимаю, что она была далека от совершенства, лишена сходства с реальной рыжей белкой, скачущей с ветки на ветку. Но в ней было и что–то такое, настоящее, скульптурное, словами не передаваемое. Такое, что я даже орехами ее пробовал кормить. Прошло много лет, в моих руках побывало превеликое множество самых разных игрушек, даже очень дорогих и искусных. Но такого восторга и любви, как к тем самодельным и примитивным, я не испытывал. Они не вызывали волнения. Не грели. Не казались родными.
Что–то подобное случилось, когда мне на глаза попались работы Андрея Савича. Увидел и ощутил родное, детское, несовершенное, но настоящее, трогающее душу, забытое.
Встретился с автором «Тупика», «Собаки с костью», «Чертика», «Рыбки» и прочих чудесных деревянных существ. Говорили долго и о разном: о живописи, керамической плитке, эскизы которой Андрей разрабатывает на одной известной фабрике, о детях, природе и детстве. И, конечно же, о его замечательных деревянных скульптурах–игрушках.
Игрушки Андрея Савича
— Андрей, как ты — живописец–монументалист, график, серьезный взрослый мужчина — занялся игрушками?
— Все просто. Раньше жил в центре Минска, а соседом был скульптор Игорь Зосимович. Он делал себе стол из сосновых досок. Нес обрезки на мусорку. Я попросил у него кусок доски, в котором увидел птичку. Естественно, Игорь и лобзик вручил. Мне очень понравился контакт с деревом. Оно — живое и теплое. Потом понял, что для этой работы всегда найду материал, ведь все выбрасывают куски и обрезки досок. Дальше — больше: разных обрезков хватало. Я рассматривал кусочки, стараясь находить в них образы. Потом, когда стало получаться, даже маленький тираж сделал подарочных коробок–футляров из обыкновенного упаковочного картона.
— Тиражировал самую лучшую игрушку?— Не всегда. Ведь я никогда не повторял один к одному, каждый раз получалось немного новое изделие. Естественно, купил себе и лобзик. Однажды забрел в ЦУМ, не помню, что понадобилось. В голове крутилась мысль, как эти все игрушки закрепить, связать с пространством, с поверхностью. Повезло, увидел такой анахронизм, как форточные крючки. От их вида пришел в восторг, купил огромное количество, и это надолго избавило меня от походов в магазин.
— Меня интересовала эта находка.
— Но счастье закончилось. Теперь вся наша жизнь стала сплошным ПВХ. Везде окна пластиковые, форточек у них нет. Необходимый для моего творчества конструктивный элемент исчез из продажи...
— Андрей, если мне повезет увидеть среди скобяных изделий крючки, то я обеспечу тебя ими, только продолжай пилить, строгать, производить новые.
— Буду благодарен, но учти, нужны не китайские, а наши, родные — белорусские, они правильные. Мне не везет, найти их не удается уже который год.— Птичку, собачку, рыбку ты увидел в доске. Вырезал, а дальше?
— Увлекся и обзавелся разными инструментами. Шлифовальную машину приобрел. Потом пришла в голову мысль раскрасить игрушку. Сам пишу на холсте акриловыми красками, поэтому стал их использовать для росписи. Подумал, что если масляными раскрашивать, то будет грубовато, как забор... В академии на отделении монументальной живописи изучал, как делается левкас для иконописи. Попробовал на эти фигурки наносить «а–ля» левкас. Потом раскрашивал, растирал, чтобы фактура стала интереснее. Вот так и была сделана коллекция.
— А продавать пробовал? Покупатели в длинной очереди стояли?
— Чуть–чуть... Но понял, что люди относятся к ним как к поделкам. А для меня это произведения искусства. Поделка, по мнению покупателя, не должна стоить дороже десяти долларов. Я перестал продавать и начал дарить их на дни рождения, естественно, тем, кому они нравились.— Скажи, а твои дети их любят, играют с ними?
— Да, только для безопасности я пооткручивал крючки. Дети все время пытаются их улучшить. Берут карандаши и подкрашивают, дорисовывают... Жена ругается, боится, что испортят, а мне это даже нравится. Животные от прикосновения детских рук становятся живыми.
P.S. Мне кажется, что в эти праздничные дни многие, глядя на забавные и серьезные игрушки–скульптуры Андрея Савича, вспомнят свое детство. Улыбнутся и удивятся.
Советская Белоруссия № 3 (24633). Пятница, 9 января 2015
