Закрытие АЭС в Литве: воруют всё. И имущество станции, и будущее страны

Игналинская молитва

После распада Советского Союза ставшая независимой Литва взяла курс на вхождение в Евросоюз. Одним из ключевых условий этого процесса было закрытие безупречно функционировавшей Игналинской атомной электростанции. И этот процесс, незавершенный по сей день, как в капле воды, отразил в себе все «прелести» «цивилизованного западного общества». Истинное отношение политических элит ЕС к народам своих стран и пресмыкание новых национальных элит перед Брюсселем. Откровенную вороватость поставленных ими новых хозяев и постоянное жертвование экономической целесообразностью в угоду политическим амбициям. Наконец, совершенно наплевательское отношение к экологической безопасности не только своих соседей, но и Восточно-Европейского региона в целом. Однако обо всем по порядку.

ФОТО LITHUANIATRIBUNE.COM

Хроника расцвета…

Почти полвека назад, 16 сентября 1971 года, увидело свет постановление ЦК ­­КПСС и Совета Министров ­­СССР «О строительстве на территории Литовской ССР Игналинской атомной станции (­­ИАЭС) полной мощностью 3000 МВт». Эта станция могла быть белорусской: изначально ее возведение предполагалось на нашем берегу озера Дрисвяты. Однако из-за неподходящих грунтов площадкой под строительство был определен берег литовский в Игналинском районе, в 15 километрах от границы с ­­БССР.

В конце 1983 года первый энергоблок был запущен. К тому времени недалеко от стыка границ Литвы, Латвии и Беларуси уже был построен с нуля город на 30 тысяч жителей: 5 тысяч специалистов требовалось для самой АЭС (с учетом семей это было порядка 15 тысяч человек), остальные обслуживали сферы образования, культуры, торговли, а также инфраструктуру Висагинаса. Весьма, кстати, достойную: жилые кварталы проектировали ленинградские архитекторы. Всего в новом городе возвели порядка 250 многоквартирных жилых домов.

Существовали ­планы постройки к ­2015—2021 годам рядом с остановленной ­­ИАЭС и новой Висагинской АЭС. При этом премьер-министры балтийских стран и руководители энергокомпаний утверждали, что альтернативы ядерной энергетике нет и строительство нового энергоблока будет способствовать «энергетической безопасности и экономическому росту в регионе».
Еще бы: Игналинская АЭС производила порядка 75 процентов электроэнергии, потребляемой в Литве. Один энергоблок обеспечивал потребности страны, при этом производство электроэнергии на ­­ИАЭС было весьма высокорентабельно: потребителям она поступала по цене 10 евроцентов за кВт.ч при себестоимости 1,8 евроцента за кВт.ч. Энергия же со второго блока экспортировалась.

…и упадка с деградацией

Однако для «цивилизованного европейского сообщества» модернизированная, высокодоходная и отлично зарекомендовавшая себя АЭС оказалась не нужна. 19 февраля 2001 года правительство Литвы утвердило по требованию ЕС программу остановки и вывода из эксплуатации первого блока Игналинской АЭС. Три года спустя он был закрыт.

Понимая экономическую выгоду от работы станции и серьезность удара по энергобезопасности Литвы после ее закрытия, ряд литовских партий пытались убедить правительство договориться с ЕС о продлении работы ­­ИАЭС. Для этого одновременно с парламентскими выборами 2008 года в стране был даже проведен референдум.
И большинство пришедших на референдум (88,7 процента) высказалось за продление работы ­­ИАЭС. Но, увы, свою роль сыграл растущий тогда в Литве и Европе в целом абсентеизм, то есть нежелание избирателей ходить на выборы в принципе. В плебисците приняло участие лишь 47,6 процента избирателей при минимально необходимой явке в 50 процентов. И потому юридической силы итоги этого референдума не имели.
Профессор Литовского энергетического института Юргис Вилемас, бывший в те годы главным научным сотрудником лаборатории комплексных исследований энергетики, отмечал в печати:

— Станция уже модернизирована, но это не помогает. Конечно, жаль закрывать объект, который как часы работает: ни одного инцидента, ни одной аварии за всю историю с 1990 года не было. ­­ИАЭС могла бы еще проработать столько, сколько она уже работает, это 20 лет как минимум.

О том же говорил в 2008 году и президент Литвы Валдас Адамкус, которого цитировала даже британская The Financial Times:

— В энергетическом отношении мы превращаемся в остров, который я бы даже назвал российской монополией. Мы не понимаем реальных причин, стоящих за требованиями ЕС закрыть Игналинку, которая в производственном отношении совершенно безопасна. Финляндия строит у себя новые атомные энергоблоки, а Литву вынуждают закрывать то, что не сломано. Если задаться вопросом, справедливо это или нет, я бы не сказал, что справедливо.

Но случилось то, что случилось. Пять лет назад, в 2016-м, в Висагинасе побывал журналист очень даже европейского «Еврорадио». Материал начинался с эмоционального монолога местного таксиста:

— Все уехали! Все, кто мог! А что тут делать?.. Работы нет, молодые в Вильнюс едут сразу учиться, кто умнее. Кто нет — работать. Сначала в Вильнюс, потом в Италию или еще куда. Даже к вам в Беларусь едут, на станцию в Островец. Кто может, у кого паспорт белорусский или российский. Зарплата у людей по ­350—400 евро. Если у кого 500, это хорошо уже. Коммуналка зимой до 150 доходит. На станции, конечно, больше. Но как туда устроиться? Да и они сами бегут уже кто куда. Люди говорят, что наше правительство сделало большую глупость. Послушали Евросоюз, отключили станцию и теперь сами покупают электроэнергию. А раньше мы другим ее продавали.

Тем примечательнее на этом фоне отношение того же человека, по сути транслятора местных настроений, к нашей стране:

— Думаю, что ваш Лукашенко — молодец. Наши отключили свою, он теперь будет нам продавать энергию, в Латвию. У вас вообще власти стараются развивать все. А у нас только закрывают и закрывают.

О, сколько нам открытий чудных…

Однако процесс этот оказался весьма затянутым. И, как ни парадоксально это звучит, долгое закрытие Игналинской АЭС привело к множеству новых и зачастую неприятных открытий.
Во-первых, Евросоюз оказался не столь щедр, как себя позиционировал изначально. Планировалось, что в 2014—2020 годах на закрытие ­­ИАЭС будут выделены средства ЕС в размере 820 млн евро, а с 2021 по 2027 год — еще 780 млн. Фактически же на конец прошлого года по линии ЕС Литва получила лишь 450,8 млн евро — чуть ли не вдвое меньше. Да и на предстоящий до 2027 года период уже запланировано куда меньше ожидаемого — 490 млн. Не факт, что даже эта сумма будет исполнена. Впрочем, как бы то ни было, бремя, лежащее на литовских налогоплательщиках, становится все более весомым.
Во-вторых, продолжающийся вывод из эксплуатации Игналинской АЭС то и дело сопровождается коррупционными скандалами. Перефразируя героя гайдаевской комедии «Иван Васильевич меняет профессию», можно смело воскликнуть: «Воруют все!» И к тому же всё.

Так, в 1992 году группа работников и охранников похитила из реактора Игналинской АЭС кассету с ядерным топливом весом 270 килограммов и длиной 6 метров. И лишь через четыре года, когда нашли детали украденной кассеты с уникальным номером, факт кражи был признан.

Как следует из сообщений литовских СМИ, в ­2010—2011 годах, менее чем за два года после начала процесса закрытия станции, на командировки ее сотрудников было истрачено около 300 тысяч евро. И это при том, что бюджет всего правительства Литвы на эти же цели составлял порядка 34 тысяч евро.
Примечательна и зарплата руководителя электростанции. Возглавлявший в ­1991—2010 годах еще работавшую на тот момент ­­ИАЭС Виктор Шевалдин зарабатывал грязными (до вычета налогов) около 4000 евро в месяц. Директор же закрывающейся и переставшей приносить доход стране станции Освальдас Чюкшис стал получать… 7500 евро.
Но и это мелочи. В 2012 году в литовскую печать попала информация министерства юстиции США, из которой следовало, что американская компания Data Systems & Solutions с целью получения заказов на Игналинской АЭС в 1999—2004 годах давала взятки руководящим работникам станции. В частности, компания получила несколько заказов ­­ИАЭС стоимостью от 1,3 млн до 13 млн долларов. Так, Data Systems & Solutions выплатила через посредников тогдашнему руководителю департамента измерений и контроля чеками и переводами 50 тысяч долларов, его заместителю — 30 тысяч долларов, директору департамента международных проектов — 44 тысячи долларов, а главному специалисту по ИТ — 16 тысяч долларов.

Дальше — больше. В 2018 году прокуратура Литвы передала в суд уголовное дело против бывших руководителей ­­ИАЭС, обвиняемых в махинациях при организации аукциона по продаже имущества станции на 1,5 млн евро. Одним из покупателей 2 тысяч тонн медных трубок, использовавшихся на АЭС, стала немецкая компания Sypra, уплатившая за них сумму из расчета 781,9 евро за тонну. Однако стоимость чистой меди на рынке в тот момент была чуть ли не впятеро выше — порядка 3,8 тысячи евро.

Недобрососедство на грани катастрофического фола

Все перечисленное можно было бы отнести к пусть и показательным, но сугубо внутренним вопросам Литвы. Однако есть вещи, которые не могут не беспокоить и нашу страну.
К сожалению, вывод Игналинской АЭС из эксплуатации сопряжен еще и с рядом вопиющих нарушений норм ядерной и экологической безопасности. 
Причем некоторые такие нарушения официальный Вильнюс совершенно безответственно пытался скрыть как от местного населения, так и от мирового сообщества, в том числе от своей соседки — Беларуси.

Так, 5 октября 2010 года на первом блоке ­­ИАЭС, остановленном к тому времени уже почти шесть лет, во время работ по дезактивации разлилось около 300 тонн (!) высокорадиоактивной жидкости. Тем не менее Беларусь не была официально проинформирована об инциденте: по мнению литовской стороны, загрязнение не распространилось за пределы площадки станции. И это при том, что ­­ИАЭС находится на границе с Беларусью и любой, даже самый «незначительный» инцидент на этом объекте затрагивает нашу территорию примерно на 700 метров, отмечало в те дни белорусское Минприроды. К счастью для нас, в тот день в районе ­­ИАЭС преобладал южный ветер, то есть дувший со стороны Беларуси.

А вот для наших северо-западных соседей хорошего мало. По сведениям литовских медиа, разлив радиоактивной жидкости был ликвидирован работниками станции вручную: «Нет сомнений, что работа с грязными материалами привела к получению людьми доз радиационного облучения. Однако они вынуждены идти на риск из боязни потерять работу».
Между тем по международной шкале ядерных событий INES случаи выброса радиа­ции и облучения людей подпадают под третий уровень, а сокрытие такой информации фактически является преступлением.
Летом 2016 года на ­­ИАЭС в последний момент был предотвращен пожар. Еще один тревожный случай произошел 31 декабря 2017-го. Тогда на станции проводились испытания с переносом и извлечением радиоактивных отходов и оказалось, что их радиоактивный уровень был гораздо выше расчетного. Эксперты подсчитали, что, если бы отходы из реакторов поместили в изготовленные по заказу литовской стороны контейнеры, как это планировалось по регламенту испытаний, могла бы начаться ядерная реакция. Тем не менее пресс-служба ­­ИАЭС сообщила: «В ходе «горячих» испытаний не произошло никаких инцидентов». Информация же о ЧП просочилась в печать лишь в марте 2018 года. И даже Брюсселю пришлось, пусть и неохотно, «выразить озабоченность» в связи с этим.

Синергия атомного развития

На этом фоне сам факт строительства и пуска в эксплуатацию Белорусской атомной электростанции по соседству сродни чуду. Стратегические же перспективы появления на глобусе новой АЭС белорусский политолог, директор Центра по проблемам европейской интеграции Юрий Шевцов видит следующими:

— Большой Островец станет естественным местным богатым и высокоразвитым в культурном отношении городом. Он продемонстрирует Литве и литовскому обществу, как литовцам, так и славянам, преимущества интеграции Беларуси и России. В отличие от интеграции Литвы и ЕС союз Беларуси и России влечет за собой строительство АЭС примерно там, где в силу вступления в ЕС Литва свою станцию была вынуждена закрыть. Это особенно важно на фоне внутренней напряженности в литовском обществе вокруг отношения к политической системе страны и массового отъезда жителей из страны в трудовую эмиграцию.

По мнению Юрия Шевцова, факт наличия БелАЭС и ее серьезной охраны скажется позитивно в том числе на внутренней ситуации в Литве:

— Это влечет за собой наведение порядка в борьбе с контрабандой в районе отрезка границы близ Островца, подавление преступности в регионе. Все это важно для данной местности, ибо со стороны Литвы присутствует развитая криминальная среда, сидящая на контрабанде и транзите. Для Литвы строительство Белорусской АЭС — очень сильный новый фактор культурного и политического характера у своих границ. Наша атомная станция может стать фактором индустриального рывка в Литве и замедления темпов экономической миграции из страны. 

Если эти прогнозы сбудутся, благополучие Литвы вновь станет определять атомная энергетика. Причем энергетика белорусская. Сделав ставку на мирный атом, наша страна не отказывается и от принципов добрососедства во внешней политике. Пожелание и требование при этом одно: взаимность. Однако пока Вильнюс избрал конфронтационный путь санкций и упреков, продолжая нести финансовые и имиджевые потери при этом. Благосостояние населения или политическая конъюнктура — вот главный вопрос. Ответ на который в данном случае давать самой Литве.

ГДЕ ГРАНИЦЫ РАЗУМНОГО?

Весной 2019 года стало известно о планах Литвы построить могильник радио­активных отходов. Он уже возводится в деревне Стабатишке, что в 4 километрах от границы с Беларусью. Могильник может вместить до 70 тысяч кубометров отходов. Они будут складироваться здесь до 2038 года, когда Игналинская АЭС окончательно перестанет функционировать. В литовской печати периодически мелькает информация, что безопасное хранение могильник будет гарантировать в течение 50 лет. Что дальше и не повезет ли сюда, под бок нашей стране, хоронить свои отходы Западная Европа? Вопросы, в отличие от возводимого объекта, остаются открытыми.


А КАК НА БЕЛОРУССКОЙ АЭС?

Начальник управления регулирования радиационной безопасности Департамента по ядерной и радиационной безопасности МЧС (Госатомнадзора) Виктория Антонова сообщила на этой неделе в пресс-центре ­­БЕЛТА:

— При эксплуатации БелАЭС в основном будут образовываться низко- и среднеактивные отходы, высокоактивных будет менее 1 процента. Хранение высокоактивных отходов предусмотрено в течение всего жизненного цикла БелАЭС. Низко- и среднеактивные отходы будут храниться на станции десять лет, после чего их переместят в специальные хранилища, предназначенные для захоронения. Площадка сейчас выбирается.

Она напомнила, что проектными решениями БелАЭС предусмотрена специальная система приреакторного хранения отработавшего топлива, включающая целый комплекс мер безопасности. Топливо будет храниться в бассейне выдержки десять лет, потом отправится на переработку в Россию. Виктория Антонова подчеркнула:

— Для нас очень важно обеспечить безопасность на всех этапах обращения с отработавшим топливом и радиоактивными отходами. Мы уделяем особое внимание безукоризненной реализации всех проектных решений. Наша инспекция осуществляет непрерывный надзор на площадке.

osipov@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter