За год своего существования волонтеры поисково-спасательного отряда нашли более 80 пропавших
Девять утра. Иду к месту назначения. С капюшона на лицо стекает дождь. «Наверное, погода многих отвадит от поездки», — думаю, вглядываясь в толпу у входа в метро. Там больше тридцати человек. И, как оказалось, все — «наши», члены поисково-спасательного отряда «Ангел». Метро — точка сбора, откуда мы поедем в агрогородок Сеница Минского района. Именно там в последний раз видели 14-летнюю Настю Кот, которая 28 августа ушла из дома и до сих пор не найдена.
Тысячи волонтеров
Милиция, военные, МЧС — к поискам подключились все. И ежедневно, почти с утра до позднего вечера, ищет ребенка многочисленное движение волонтеров.
— Клич о наборе добровольцев-поисковиков даем в социальных сетях и по СМС-рассылке, — рассказывает Сергей Ковган, создатель и руководитель отряда «Ангел».
Чуть больше года назад 30-летний минчанин организовал первый в нашей стране поисково-спасательный отряд. Изначально в нем было человек десять, сейчас — около 30 тысяч. Пусть не все из них непосредственно выходят на поиски, но они расклеивают по городу листовки, ищут свидетелей. Ответвления «Ангела» есть во всех областных центрах и в целом в 24 городах республики. За все время волонтеры нашли более 80 пропавших людей.
— Далеко не все случаи — это долгие, тяжелые поиски. Часто человек находится спустя пару часов после обращения его родственников к нам, — замечает Сергей Ковган.
На проческу становись!
Подъезжаем к лесному массиву на окраине Сеницы. «Ангелы» высыпают из машин. Несколько парней, окружив Сергея, что-то обсуждают. Камуфляж, предельно сосредоточенные лица — все это напоминает едва ли не отряд спецназначения. Это активисты движения, ребята подготовленные и обученные. Каждый из них возглавит небольшую поисковую группу. А пока — генеральная репетиция плана действий: склонившись над картой, расстеленной на капоте машины, изучают лесные маршруты. Сплошь расчерченный и размеченный план местности говорит о том, что по лесу пойдем частым гребнем.
— Ребята, — обращается Ковган уже ко всем остальным, и народ за секунды окружает его. — Делимся на группы по пять человек, на каждую — свой куратор. У него навигатор, радиостанция и компас. Кто на поисках не впервой, азы безопасности и ориентирования в лесу знают.
Сергей еще раз обстоятельно инструктирует нас, как двигаться по лесу, чтобы не случилось так, что вышли искать пропавшего и сами потерялись. Идти будем цепью на расстоянии 2—4 метра друг от друга, при этом все время держа в поле зрения соседей и сохраняя дистанцию. Наконец группы скрываются за лесными «кулисами».
Скованные одной цепью
Я второе звено в цепи, иду рядом с Ковганом.
— Передвигаться короткой «линейкой», как сейчас, не так сложно, другое дело — цепь в десять и больше человек: куда труднее обеспечить синхронность движения, особенно пересекая заросли, — рассказывает Сергей. — Как только кто-нибудь пойдет быстрее или отстанет, рядом идущий тут же собьется с направления — и шеренга рвется или кренит не в ту сторону. Словом, для хождения цепью навыки тоже нужны.
Лес становится гуще, движение затрудняется. Чтобы не оторваться друг от друга, время от времени перекликаемся. Задача — смотреть в оба: в поисках любого следа, любой зацепки. Думаю, охотничий азарт в человеке запрограммирован с рождения и непременно заговорит в нем, дай только повод. Во мне — заговорил.
Пересекая плотные заросли кустов, сокращаем дистанции. «Объятия» леса все более цепкие. Страшно представить, что чувствует потерявшийся человек, блуждая один в этих дебрях. А в летний и осенний сезоны в лесах теряется до 50 грибников в месяц.
Прошли примерно три километра. Чувствуется усталость, хочется присесть. «Зачем я здесь?» — мелькает в голове. Стоп, что за мысли! Пробую искать силы в осознании того, что я — в команде, у нас благая цель. И, да, это и впрямь подзарядило.
— Группа, стоп! — командует Сергей Ковган. Мы разворачиваемся и прочесываем лесной квадрат в обратную сторону.
В этот день каких-либо следов, которые бы хоть сколько-нибудь прояснили ситуацию с пропавшей девочкой, увы, не нашли. Прочесанные сектора на карте вычеркнуты. Завтра — новые лесные маршруты. Несколько поисковых групп «прошерстят» кукурузное поле агрогородка, нежилые дома, подвалы, опросят местных жителей.
Эффект домино
В это время кипит поисковая работа в Минске. Ориентировки (листовки с приметами пропавшей) волонтеры расклеивают где только можно: на остановках, подъездах, рекламных столбах, в метро, поликлиниках, магазинах, кафе... Информационные волны хлынули и по социальным сетям: «Кто что-либо знает, видел — откликнитесь!» Информация в Интернете эффектом домино охватывает десятки тысяч пользователей. Плюс СМС-рассылки на несколько сотен абонентов.
— Это реально работает. Не раз находились свидетели, сообщающие, где и в какое время видели пропавшего человека. Например, когда в Минске пропал ребенок-аутист, мы запустили ориентировку в сети, и уже через час нам позвонили работники кафе, в которое зашел мальчик, — вспоминает Сергей.
«Ангелы» рассылают ориентировки и в службы такси. Именно таксисты помогли отыскать пропавшую в Минске бабушку, страдающую потерей памяти. Ее нашли далеко от дома, совершенно в другом районе города, и она не понимала, где находится.
Не ждите трое суток
Когда отряд только начинал работать, в него обращались нечасто: об «ангелах» мало кто слышал. Сегодня же в сутки может поступать до 5 звонков. Количество обращений растет с каждым днем. Обычное дело, когда «Ангел» ищет сразу нескольких людей.
— Истинный характер поступившего обращения определить не так просто. До последнего не знаешь, что на самом деле произошло, — рассказывает руководитель движения. — Приходится одинаково реагировать на все просьбы, каждый случай отрабатывать по максимуму. Узнаем, при каких обстоятельствах пропал человек, возможно, у него был конфликт с кем-либо… Прояснив картину, разрабатываем стратегию действий. Она всегда разная.
Люди обычно не знают, что делать, если пропал близкий человек. Главная ошибка — выжидают трое суток, думая, что правоохранители у них не примут заявление. На деле уже только по факту обращения должны среагировать и начать поиски без вести пропавших.
«Заповедь» волонтера: не навреди следствию
Правоохранители уже оценили КПД волонтеров и обращаются к ним за помощью.
— Подключали нас, например, к поискам Татьяны Слонимской, которую убили из-за машины. Сотрудники милиции отрабатывали одно направление леса, а нас направили на другое и были уверены, что мы справимся, — рассказывает Сергей.
Разумеется, милиция предоставляет волонтерам не всю информацию, особенно если речь идет о криминальных делах. Здесь командир поискового отряда даже дважды повторяет: «ангелы» ни в коем случае не тянут на себя одеяло, а лишь оказывают правоохранителям помощь, как минимум информационную. Главный принцип волонтеров — не навредить следствию.
Кстати, среди волонтеров есть те, кто профессионально занимается спортивным ориентированием, военно-спортивными играми, даже дайвингом. Так что, если потребуется, пойдут и в огонь, и в воду.
— Руководители поисковых отрядов России приглашали меня и еще нескольких наших ребят на специальное обучение. Все, что узнали там, мы постарались передать всем активистам, — рассказывает Ковган.
К слову, о российских волонтерах. Если, например, белорус уехал на заработки в Россию и там пропал — белорусский отряд передает на него ориентировку соседям, и те подключаются к поискам на своей территории. Такое же взаимодействие с украинцами и поляками.
«Не могу смотреть в пустые глаза»
В поисково-спасательный отряд приходят не за славой или материальной выгодой. Денег здесь не платят. Наоборот. Ребята за собственные средства заправляют автомобили и выезжают на поиски даже в другие города республики. Большие суммы идут на баланс мобильных телефонов, которые накаляются от звонков в ходе спасательных операций. Но это мелочи по сравнению с тем, сколько денег нужно на радиостанции, GPS-навигацию да элементарные фонари и компасы. Благо несколько современных поисковых приборов волонтеры купили за деньги, которые выиграли в конкурсе социальных проектов «Social Weekend». Но количество этой техники — капля в море.
Так за чем идут в «ангелы»? Читаю комментарии, оставленные волонтерами на официальной интернет-странице отряда: «Спасибо движению за то, что изменили мою жизнь, мировоззрение», «Вы помогли мне обрести себя», «Теперь в свободное время я не сажусь смотреть кино или «шатаюсь» по Интернету, я еду на поиски или расклейку ориентировок. И чувствую, что — живу».
— Каждодневные поиски — это же насколько надо жертвовать своими основными делами, — говорю Сергею.
— Вот это — мои основные дела, — показывает он на стопку ориентировок. — Конечно, всякие мысли приходят иногда, но, если уж взялся за дело и раз просьбы о помощи идут валом, надо терпеть и делать. И знаете, что особенно тяжело? Когда понимаешь, что ничем хорошим поиски уже не закончатся. Но сказать об этом родственникам не можешь, потому что люди имеют право на надежду.
Конечно, Сергей прекрасно осознает, что с появлением жены, детей такой жизни, как сейчас, у него уже не будет. Именно поэтому он хочет подготовить крепкий плацдарм, чтобы движение жило и без его возможного в будущем руководства.
— Я не понимаю и не принимаю позиции «моя хата с краю», не могу смотреть в пустые глаза… Хочется, чтобы все было по-другому у нас, людей, — ровно, без пафоса говорит Сергей.
-------------------------------------
Комментарий в тему
Александр ЛАСТОВСКИЙ, пресс-секретарь ГУВД Мингорисполкома:
— Хорошо, что есть такие неравнодушные ребята. C каждым поиском волонтеры нарабатывают опыт, оттачивают стратегию действий, и это заметно. Единственный момент — то, что касается преждевременной подачи в Интернете некоторой информации, в частности когда сообщают, что пропавший найден мертвым. Тиражирование такой новости может помешать следствию.
-------------------------------------
Кстати
Связаться с поисковым отрядом «Ангел» можно по телефону (8-033) 666-68-56, официальный сайт отряда: www.angel-search.by.
-------------------------------------
Фото: архив поискового отряда
