За "круглым столом" "СБ" об экологии и реабилитации регионов, пострадавших от аварии на ЧАЭС, рассуждают экспертыЧернобыль: до и после
Мы еще долго будем делить историю на "до" и "после". Чернобыльская катастрофа именно на Беларусь обрушила свой главный удар. В зоне радиоактивного заражения оказалась почти четверть территории страны. Пострадал каждый пятый житель. Ущерб от аварии превысил 32 бюджета 1985 года... И пока мир вел дискуссии "кто виноват и что делать", Беларусь практически в одиночку устраняла последствия...
Прошло 20 лет. Но зоны безусловного отселения по-прежнему мертвы, страх перед невидимой смертью жив, и в каждой строке медицинской статистики мы невольно ищем Чернобыль. Именно поэтому "круглый стол" по проблемам чернобыльской катастрофы "СБ" начала с главного для всех вопроса: безопасно ли сегодня жить в Беларуси?
В разговоре об экологии, здоровье нации, социально-экономических последствиях и восстановлении пострадавших территорий приняли участие директор Республиканского научно-практического центра радиационной медицины и экологии человека Элеонора Капитонова, заместитель министра труда и социальной защиты Владимир Локис, бывший командир полка ликвидаторов, а ныне депутат Палаты представителей Николай Сергиенко, начальник отдела реабилитации загрязненных территорий Комитета по проблемам последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС при Совете Министров Геннадий Анципов, зав. отделом эпидемиологии и раковых заболеваний НИИ онкологии и медицинской радиологии им. Н.Н.Александрова Юрий Аверкин и заведующая сектором сельхозрадиологии и охраны окружающей среды Министерства сельского хозяйства и продовольствия Зинаида Басалаева.
"СБ": Насколько сегодняшняя экологическая обстановка безопасна для здоровья нации?
Э.Капитонова: О безопасности экологической обстановки говорить сложно не только в отдельно взятой Беларуси, но и в общемировых масштабах. Вне зависимости от факта и последствий чернобыльской аварии и радиоактивного заражения территорий. Но это не значит, что мы не должны жить в городе, где по улицам постоянно двигаются автомобили, а вода и воздух далеки от идеала. Я, например, уже семнадцатый год живу в Гомеле. Все время выезжаю в загрязненные районы, потому что это связано с моей профессией. И ежегодно прохожу радиологический контроль. Но до сих пор дозы накопления радионуклидов даже близко к предельно допустимым не зарегистрировано. И это общая ситуация. Радиационный фон на "загрязненных" территориях незначительно отличается от естественного. Для тех, кто тогда, в 1986 году, не пострадал, не был облучен, ответ на вопрос "жить или не жить в этих районах?" - скорее положительный, чем отрицательный. Естественно, при соблюдении необходимых мер защиты и правил здорового образа жизни. Доза, которую дополнительно человек получает на территориях, которые оставлены для проживания, где налажен строгий дозиметрический и радиометрический контроль, просто ничтожна мала.
Г.Анципов: Если говорить о зонах с периодическим радиационным контролем, то благодаря принятым мерам и с течением времени - все-таки прошло уже 20 лет - уровень загрязнения настолько уменьшился, что риск для здоровья ныне живущих там людей не больше, чем в других местах. Я бы сказал, риск приемлемый. То есть отселяй, не отселяй - относительно уже полученных сразу после аварии доз ни лучше для организма человека, ни хуже не станет. В ближайшее время радиационно-экологическая обстановка будет определяться действием долгоживущих изотопов. В их числе цезий-137, стронций-90 и трансурановые элементы: плутоний-238, 239, 240, 241 и америций-241. Радиоцезием загрязнено 20% территории, преимущественно в Гомельской, Могилевской и Брестской областях, радиостронций фиксируем в Гомельской и Могилевской областях - это примерно десятая часть территории. Загрязнение почвы изотопами трансурановых элементов охватывает около 4 тысяч кв. км - территории шести районов южной части Гомельской области и одного района Могилевской, это около 2% площади страны. Альфа-, бета-, гамма-излучающие радионуклиды присутствуют практически во всех компонентах экосистем, вовлечены в географические и трофические циклы миграции. Собственно это и создает проблемы с обеспечением приемлемого качества сельхозпродукции и пищевых продуктов, требует от государства непрерывной работы по минимизации риска для здоровья людей.
З.Басалаева: Самое главное, что обеспечивается государственными службами, - это строжайший радиационный контроль всего, что там производится. В этих районах у нас функционируют в настоящее время 517 постов и лабораторий радиационного контроля, которые в год проводят более трех миллионов анализов. Причем контроль ведется трехступенчатый - на стадии производства, переработки и выпуска продуктов питания в торговую сеть. Кстати, эта продукция реализуется не только на территории нашей страны, но и за рубежом. О чем это говорит? О том, что она соответствует всем допустимым нормам. И никаких претензий на этот счет не возникает, поскольку, во-первых, у нас контроль очень строг и четко функционирует, во-вторых, наши нормативы по предельно допустимым нормам содержания радионуклидов жестче, чем, скажем, в той же Украине или России, других странах. Конечно, нельзя отрицать и того, что случаи получения "грязной" продукции иногда бывают. Но они быстро выявляются, и в торговую сеть эта продукция не попадает. Если такое бы случилось, это было бы ЧП на всю страну. Со всеми вытекающими последствиями и ответственностью.
Г.Анципов: Сегодня государство реализует широкомасштабный комплекс защитных мер: известкование кислых почв, внесение калийных и фосфорных удобрений по всей загрязненной площади сельхозугодий, улучшение пастбищ и сенокосов. Благодаря этим мерам продукты и сельхозсырье, производимые на 1,1 млн. га загрязненных земель, по содержанию радионуклидов соответствуют нормативам.
Э.Капитонова: Как о жертвах Чернобыля
можно говорить о тех, кто получил облучение сразу после аварии. В первые недели наибольшую опасность представляли короткоживущие радиоактивные изотопы, прежде всего йод-131. В некоторых населенных пунктах мощность дозы излучения достигала 0,5 м3в/час, что в несколько тысяч раз выше естественного фона. "Йодному удару" подверглось практически все население Беларуси. Их здоровье - это предмет особой заботы и контроля, но эти дозы, повторюсь, уже получены. Мы постоянно ведем наблюдение за уровнем заболеваемости среди тех, кто жил в пострадавших районах во время аварии, и тех, кто приехал туда жить спустя некоторое время. По этим данным, заболеваемость людей, которые подверглись радиационному воздействию во время аварии и выпадения радиоактивных осадков, например, по щитовидной железе, значительно выше, чем тех, кто приехал туда после проведения защитных работ.
Н.Сергиенко: Сегодня бытует мнение, что, если чем-то человек заболел, причиной этому обязательно Чернобыль. Как говорится, радиоактивность быстрее распадается, чем наши страхи перед ней. Люди могут болеть от угнетенного состояния психики, живя в постоянном страхе за жизнь, больше, чем от реальных причин. Самовнушение может чудесным образом исцелить, а может и убить.
Сразу после аварии мы обработали, то есть провели дезактивацию, 36 населенных пунктов в Могилевской области, 143 - в Гомельской. Все - как отселяли, как эвакуировали - было на моих глазах. В первые три месяца я получил предельную норму облучения 29,999 бэр. По крайней мере, так было записано в моих документах - больше написать было нельзя, это означало бы лучевую болезнь и "почетное" списание со службы с выплатой соответствующей компенсации в 10 окладов. Но надо было спасать людей, и я остался. На моем здоровье это, как ни удивительно, не отразилось. Но среди офицеров и прапорщиков, которые прошли через мой полк, многих уже нет в живых. Некоторые умирали через несколько месяцев, другие - через годы. Но есть ли здесь связь с работой в зоне? Причины разные...
Г.Анципов: Именно за теми, кто подвергся облучению, должны постоянно наблюдать медики - и в стране действуют соответствующие программы по ежегодной диспансеризации, диагностике, лечению, - чтобы своевременно выявлять и предупреждать возможные заболевания. Особый медицинский контроль - за состоянием здоровья участников ликвидации последствий аварии. Их в стране более 115 тысяч человек. Исследования показывают, что относительный риск по всем видам заболеваний у них в 2 раза выше, чем у остального населения страны.
"СБ": Буквально сразу после аварии на государственном уровне были задействованы программы по минимизации последствий радиоактивного загрязнения территорий. И приемлемость риска, о которой мы говорим, это результат естественных процессов или результат деятельности человека, специалистов, государства?
Г.Анципов: Здесь можно говорить о результате воздействия двух факторов, которые ученые оценивают как равнозначные. Если, конечно, не считать первый год после аварии. Когда главным было - эвакуация, отселение людей с загрязненных территорий, что максимально исключило получение населением облучения от выпавших радиоактивных осадков. А вот уже в дальнейшие годы главным фактором снижения доз стали два процесса - естественный распад радионуклидов, закрепление их в почвенном комплексе, связывание, в первую очередь цезия, в природной среде в более или менее прочные соединения. И второе - это применение различного рода защитных мер.
"СБ": Насколько серьезны психологические последствия катастрофы? Не превратился ли страх перед радиацией в фобию общенационального масштаба?
Н.Сергиенко: Наверное, сегодня серьезно стоит один вопрос в нашем государстве: жить там или не жить. Может быть, это звучит прямолинейно, но суть, в принципе, такова. Психологический фактор страха даже спустя 20 лет с момента аварии не уменьшается. И слышишь иногда, как мамы, например, из Хойников, отправляя детей учиться в вуз или колледж, просят их не возвращаться после окончания домой, а остаться жить или работать где-нибудь в Барановичах, Минске или Гомеле. И это было бы понятно, если бы уровень заболеваний в пострадавших районах был выше, чем в других районах, и рос. Но это не так. Мы вложили и продолжаем вкладывать деньги в реабилитацию и поддержку территории. Государство делает все возможное и все, что в его силах, для того чтобы жизнь в тех районах вошла в нормальное русло. Создана уникальная медицинская база, оснащенная самым современным оборудованием, приборами контроля, диагностики и укомплектованная специалистами. Проблем здесь нет. Если соблюдать все требования науки по безопасности жизнедеятельности, то условия там можно считать безопасными. Но какие бы условия там ни были созданы, люди боятся. Что делать? Во-первых, давать полную информацию о существующих рисках. Во-вторых, надо заинтересовать людей. В том числе и материально, на что нацелена программа поддержки регионов, пострадавших от аварии до 2010 года, разработанная правительством. Мы должны сделать все, чтобы преодолеть этот психологический барьер. Будут более выгодные условия, хорошее жилье, будут получать более высокую зарплату - и люди туда поедут.
"СБ": Как специалисты оценивают ту опасность, о которой все говорят и которой боятся? Каковы данные научных исследований и наблюдений?
Ю.Аверкин: Наш институт располагает данными о заболеваемости злокачественными новообразованиями по Беларуси с начала 1971 года. Вот динамика заболеваний до Чернобыля и после. Как говорится, после того - это не значит, что по причине того. До Чернобыля рак пищевода у мужчин рос так же, как и после Чернобыля, но спустя некоторое время рост его почему-то остановился. И до сих пор не наблюдается. У женщин все это время была гораздо меньшая заболеваемость этой болезнью и она постоянно снижается. Уже 35 лет в Беларуси все время снижается показатель по раку желудка. Почему? Точно сказать никто не может. Рак гортани у женщин практически не встречается. У мужчин - рост до 1986 года, небольшой рост после Чернобыля, потом рост прекратился и пошло снижение. Как эти цифры связать с Чернобылем? Показатели по раку легкого увеличивались до Чернобыля, росли до середины 90-х, а потом стали снижаться. Рак кожи - до Чернобыля был рост и среди мужчин, и среди женщин. После Чернобыля наступил некоторый спад, а в последние годы рост значительно увеличился. Рак молочной железы. Как росло число случаев до Чернобыля, так и продолжает расти после. Рак предстательной железы - после Чернобыля отмечаем увеличение заболеваемости. Рак почки. Сразу после 1986 года наблюдался определенный рост. Но напрямую связать это с Чернобылем сложно. Поскольку известно, что это заболевание - не грипп, где сегодня простудился, а завтра слег. Рак развивается годами и выявляется тогда, когда уже становится заметным влияние на организм. Постоянный рост онкологических заболеваний мы наблюдаем с 1971 года. В целом мужчины болеют гораздо чаще, чем женщины, по всем показателям. Но с конца 90-х годов рост раковых заболеваний у мужчин замедлился. У женщин - пока нет. Из всех заболеваний, рост которых наблюдался после 1986 года, можно выделить патологии щитовидки, предстательной железы и рак кожи. Но прямо ли рост заболеваемости связан с Чернобылем? Пока ученые не делают таких выводов. К примеру, заболеваемость щитовидной железы в Гомельской области после 1986 года стала расти. А с середины 90-х годов резко пошел вверх и даже обогнал уровень в Гомельской области рост этого заболевания в Могилевской области. Но рост этот продолжался всего 5 - 6 лет. Потом наступил спад, как и в Гомельской области. Но что самое непонятное, в последние годы резко возрос уровень заболеваемости в Брестской области. Там частота заболеваемости сейчас выше, чем в Могилевской и Гомельской областях. В чем причина - пока никто объяснить не может.
А вот связь заболеваний щитовидной железы с чернобыльской аварией установить не так уж и сложно. До аварии наблюдался один-два случая заболевания детей в год этой болезнью. После аварии пошел рост - 10 - 20 - 30 - 80 случаев в год. Сейчас, когда "чернобыльские" дети выросли, детская заболеваемость пошла вниз.
Э.Капитонова: В случае заболевания раком щитовидной железы цифры упрямо указывают на влияние Чернобыля. Это и обсуждать не стоит. И если посмотреть на динамику роста заболеваемости у детей и взрослых по годам, можно видеть, что последствие воздействия радиации продолжают сказываться уже на взрослых, тех, кто в 1986 году был еще ребенком. То же касается рака молочной железы: там связь накопленной дозы и частота заболеваний прямая. По уровню заболеваний сердечно-сосудистой системы. Он самый высокий у ликвидаторов. Как, впрочем, и по некоторым другим болезням. И если у всех других категорий, живущих на пострадавших территориях, многие показатели заболеваемости снижаются, то у ликвидаторов только растут.
"СБ": И все-таки, насколько риск в пострадавших районах заболеть выше, чем в чистых?
Э.Капитонова: На сегодняшний день доза, которую получают жители пострадавших районов, там, где жить разрешено, минимальна, и при соблюдении элементарных санитарно-гигиенических норм она практически не оказывает влияния на здоровье.
В.Локис: Ситуация в целом в этих регионах стабилизировалась. Новых очагов заражения нет, а если вдруг и будут выявлены, то мы готовы своевременно принять меры по их локализации. Нет сегодня выбросов с территории Чернобыльской АЭС. Сейчас новая проблема появилась в поле зрения политиков и населения нашей страны - это желание Литвы создать на границе с Беларусью могильник радиоактивных отходов Игналинской АЭС. Специалисты знают, что эти отходы будут представлять потенциальную опасность в течение сотен и тысяч лет. Внимание общественности к этой проблеме ослабевать не должно.
"СБ": Сегодняшняя задача государства, о чем свидетельствует и Программа развития страны на 2006 - 2010 годы, - социально-экономическая реабилитация пострадавших территорий. Какие проблемы требуют первоочередного внимания?
З.Басалаева: Сегодня основной источник радионуклидов в загрязненных районах - почва. И основное - это создание барьеров для попадания изотопов из почвы в продукты питания. Проведена и продолжается огромная работа по переспециализации хозяйств. Активно внедряется практика внесения дополнительных удобрений, специально предназначенных для уменьшения вероятности попадания радионуклидов в продукцию растениеводства и молоко.
Кстати, чтобы проверить, загрязнено ли мясо животных, не обязательно для этого их забивать. Есть специальные приборы, которые позволяют вести такой контроль постоянно. Кроме того, у нас ветлаборатории оснащены переносными приборами радиационного контроля - ими проверяют животных перед отправкой на мясокомбинат. То есть этим исключаются лишние затраты на перевозку обратно забракованного скота.
Г.Анципов: Все службы контроля оснащены и приборами, и необходимым оборудованием. Ведется постоянный радиационно-экологический мониторинг и радиационный контроль. Эта система охватывает всю страну. Плюс обеспечение защиты территорий, людей и животных. И на плечи сельхозпредприятий это бремя затрат не ложится. В этом году, например, для этих целей пострадавшим районам государство выделяет 117 миллиардов рублей, в том числе и для частного сектора, личного хозяйства населения.
И еще. У нас существуют единые нормы радиационной безопасности по всей стране. Нет такого, чтобы для пострадавших районов были одни пределы допустимого содержания радионуклидов, а для остальных - другие. Такое было раньше в России, когда для Брянской области и части Калужской были установлены более высокие допустимые уровни, чем для других областей. Потом отменили. Никакой дискриминации быть не должно. Как уже говорилось, наши допустимые дозовые нагрузки сегодня ниже, чем в Украине и России, у нас законодательство строже и жестче. Более того, нормы у нас постоянно пересматриваются в сторону большего ужесточения. В молоке, например, содержание цезия-137 в 1990 году было допустимо 370 беккерелей на литр, а сегодня - только 100.
З.Басалаева: Обязательно надо соблюдать все защитные меры и требования по безопасному ведению хозяйства. Случаев, когда личный скот пасут на загрязненных пастбищах, все еще немало. Людей трудно убедить, что это опасно. Ветслужбы помогают населению, проводят замеры уровня загрязнения на пастбищах, как правило, в начале и в конце сезона, также проверяют заготовленное на зиму сено. Выдается специальный комбикорм, который не позволяет радионуклидам оставаться в молоке, мясе. Но самое удивительное, что в некоторых населенных пунктах к этому относятся с недоверием. И если в хозяйствах существует строгая дисциплина, все, с точки зрения выполнения мер безопасности, строго регламентировано, то частник поступает так, как хочет. Поэтому нужно всеми средствами вести разъяснительную работу, чтобы преодолеть эти психологические барьеры и заблуждения во всех их проявлениях.
Г.Анципов: Когда я рассказал украинским коллегам о том, что у нас делается на государственном уровне по преодолению и ликвидации последствий аварии - а у нас сейчас работает уже по счету четвертая госпрограмма, - они были удивлены и поражены. И сначала даже не верили. Мол, как это так, страна, которая гораздо меньше Украины, делает для людей намного больше... Но наши программы действительно охватывают весь спектр проблемы - это целый комплекс защитных мероприятий: от сельского и лесного хозяйства до газификации и компенсационных выплат. На эту пятилетку у нас запланировано на эти цели 3,3 триллиона рублей. Это 678 млрд. рублей на 2006 год, из них 117 - на защитные меры по АПК, 77 млрд. - на капитальное строительство, то есть жилье, газификацию, водоснабжение. 414 миллиардов выделено на соцзащиту - в том числе оздоровление, питание детей в школах и детских садах. И надо сказать, за все прошлые годы, за весь период на ликвидацию последствий аварии всего уже израсходовано 17,9 млрд. долларов. Это серьезная сумма для нашей страны, но и усилия наши не проходят даром. Если раньше хозяйства были убыточными, то после переспециализации рентабельность в 2005 году составила 44,8% в Гомельской области и 25 - в Могилевской. Люди почувствовали уверенность, что государство их не оставит в беде, что повышенное внимание к этим районам будет всегда. Труднее всего, как ни странно, победить психологию. Все сомнения, все непонятное только умножает и поддерживает страхи. И даже то, что требования к безопасности постоянно остаются на высоком уровне, иногда истолковывается так, что ситуация не улучшается, а может, даже ухудшается.
Н.Сергиенко: С момента аварии прошло уже 20 лет. Многое уже сделано по реабилитации пораженных территорий, и, как результат, в значительной степени уменьшилась радиационная опасность. И уровень стал ниже, локализованы и утилизированы высокоактивные источники ионизирующего излучения. Я, как специалист в области обращения с радиоактивными веществами и как депутат, хочу отметить, что такого законодательства, как у нас, и такой практической деятельности по защите населения и реабилитации территорий нет ни в одной из пострадавших от аварии на ЧАЭС стран. Причем более богатых по своим возможностям и ресурсам.
В.Локис: Принятые сегодня законы о социальной защите населения пострадавших районов направлены на минимизацию ее последствий и создание условий для нормальной жизни людей. У нас действует система социальной защиты всех категорий пострадавших. Но больше всего внимания мы уделяем лицам, ставшим инвалидами вследствие аварии, пенсии которых, хочу отметить, в 3 - 3,5 раза выше, чем в среднем по стране. Все эти граждане обеспечены бесплатными лекарствами и путевками на санаторно-курортное лечение и оздоровление, для них предусмотрены дополнительный оплачиваемый отпуск, а также денежная компенсация за ущерб здоровью и ежегодные выплаты на оздоровление, пенсионные надбавки, снижен пенсионный возраст. Размер пособия по уходу за ребенком до трех лет выплачивается в двойном размере. Кроме того, ряд мер направлен на улучшение материального положения. Это льготы по налогообложению и получению кредитов, обеспечению жильем и получению его в собственность, проезду в общественном транспорте и оплате коммунальных услуг, надбавки к стипендиям.
Сегодня 203,3 тысячи школьников, учащихся ПТУ и техникумов, проживающих на загрязненных радионуклидами территориях, получают бесплатное питание. Кстати, подобной льготы нет ни в России, ни в Украине. Страна сегодня тратит на социальные нужды свыше 60 процентов бюджета, больше, чем кто-либо из наших соседей. Осуществляются массовое санаторно-курортное лечение и оздоровление детей. В этих целях в стране создано 9 круглогодично функционирующих детских реабилитационно-оздоровительных центров. В соответствии с законодательством право на бесплатное оздоровление сейчас имеют 311,2 тысячи человек, в том числе 258,5 тысячи детей и подростков.
Специальной диспансеризацией охвачены практически все, кто пострадал. Медицина, я считаю, должна в большей степени действовать на упреждение заболеваний. Чтобы не было такого: "Заболел? Вот тебе вторая группа, вот тебе пенсия - и свободен..." Ежегодное проведение медицинских осмотров, лечение и оздоровление позволили стабилизировать многие показатели здоровья населения. Поэтому нужно больше внимания уделять именно профилактике заболеваний, выделять больше средств на реабилитационные меры. Так сегодня живет весь мир, таким путем должны идти и мы.
