Александр СУББОТИН: «Одно рабочее место в станкостроении создает до 5 рабочих мест в других отраслях промышленности, а также позволяет сохранить финансовые ресурсы внутри ЕАЭС».Избавление от зависимости
— Александр Михайлович, самый главный вопрос: почему именно станкостроение? И зачем этот проект нужен Евразийской экономической комиссии?
— Все очень просто. Развитие станкостроения имеет мультипликативный эффект для других отраслей машиностроения. Одно рабочее место в этой сфере создает до 5 рабочих мест в других отраслях промышленности, а также позволяет сохранить финансовые ресурсы внутри ЕАЭС.
По сути, весь мир работает сейчас по принципу сервисного обслуживания на протяжении жизненного цикла продукта. То есть, импортируя станок, мы попадаем в зависимость от той или иной технологии на 10—15 лет. Ведь мы должны
обучить работать со станком наших операторов, потом платить за сервисное обслуживание: лицензированное программное обеспечение и его обновление, не говоря уже про ремонт и поставку иностранных комплектующих. Поэтому вопрос развития станкостроения не столько вопрос экономической целесообразности, сколько промышленной безопасности. Он затрагивает все без исключения страны ЕАЭС. Между тем одной из целей промышленной политики в рамках нашего экономического союза является ускорение и повышение устойчивости промышленного развития, повышение конкурентоспособности промышленных комплексов. А это требует масштабной модернизации предприятий машиностроения и металлургии в наших государствах.
Собственно говоря, именно такой логикой мы и руководствовались: для координации технического перевооружения промышленности необходима общая техническая политика в сфере развития средств производства, а Евразийский инжиниринговый центр по станкостроению — это инструмент координации наших стран.
— Впервые о создании такого рода мозговых центров у нас в стране заговорили еще 5—6 лет назад. По сути, еще до того момента, когда был подписан Договор о ЕАЭС. На календаре уже 2019 год. Не потерял ли вопрос своей актуальности?
— Поверьте, несмотря на то что эти вызовы давно на повестке у национальных правительств, проблема развития станкостроения и модернизации промышленности и сейчас своей актуальности не теряет. Промышленность ЕАЭС ведь развивается, невзирая на общее снижение инвестиций в основные средства в последние годы. Продолжают открываться новые заводы, большой объем инвестиций поступает в автопром и сельскохозяйственное машиностроение. Например, продолжает расширяться Калужский автокластер, где участвуют мировые OEM-производители — Volkswagen, PCMA и Volvo. Белорусский «Амкодор» создает производство лесозаготовительной техники на базе Онежского тракторного завода в Петрозаводске. Завод «Азии Авто» в Усть-Каменогорске в прошлом году вступил в новый инвестиционный цикл и расширяет свое производство. В рамках сотрудничества ЕЭК с германской ассоциацией VDMA недавно было начато строительство завода по производству посевной техники компании HORSCH в Чаплыгине.
Так что спрос на средства производства есть, но при этом объем импортного оборудования в потреблении в среднем по ЕАЭС все равно остается на слишком высоком уровне — около 85 процентов. Проблемы импортозамещения при модернизации производств остаются.
Пример брали с Volkswagen и Porsche
— Скажите, как будет работать инжиниринговый центр?
— Центр — это сетевая структура, в которой уполномоченные странами организации выступают национальными центрами компетенций по созданию средств производства. Под сетевой структурой в данном случае мы понимаем цифровое конструкторское бюро, работающее в едином стандарте, когда комплектующие, разработанные в страновых центрах компетенций в онлайн-режиме, встраиваются в 3D-модель конечного продукта и все работает.
Уже есть много примеров таких цифровых конструкторских бюро в автопроме. К примеру, IT-лаборатория виртуального проектирования Volkswagen использует технологии виртуальной реальности (VR) для создания автомобилей нового поколения. Они позволяют сократить расходы на разработку новых моделей за счет уменьшения количества реальных прототипов, каждый из которых производится индивидуально и требует существенных затрат. Интересные решения по 3D-моделированию у компании Porsche — они позволяют в режиме виртуальной реальности проводить краш-тесты, используя цифровые манекены, виртуальный ремонт и обучать таким образом инженеров-механиков.
В нашем конкретном случае собирать воедино этот конструктор будут в Москве, а тестировать конечный продукт — на заводах в Москве, Минске, Ереване и Бишкеке. Ключевым интеллектуальным центром станет площадка МГТУ «Станкин» с ее мощнейшей технической базой.
— Понятно, это от России. А кто участники от других стран ЕАЭС?
— Государства-члены определили организации, которые будут координировать эту работу в каждой из стран. Это либо профильные производственные предприятия, либо научные организации. В Армении это ООО «Текнолоджи энд Сайнс Дайнамикс», в Казахстане — АО «НК «Казахстан Инжиниринг», в Кыргызстане — ОсОО «Дастан Инжиниринг». От Беларуси такой организацией выступает ОАО «Институт Белоргстанкинпром».
— Хорошо, а чем займется центр сразу после регистрации? Какие задачи он будет решать?
— Первоочередная его задача — определение приоритетных направлений развития союзного станкостроения и программы своей дальнейшей работы. Поэтому первое, на чем сосредоточится эта структура, — разработка проекта стратегии развития станкоинструментальной отрасли на территории ЕАЭС. Документ этот в последующем будет утвержден решением органов союза. К его разработке, как ожидается, центр приступит уже в этом году.
Мы убеждены, что в рамках инжинирингового центра постоянный информационный обмен между национальными центрами компетенции и внедрения лучших практик позволит ускорить процессы проектирования и внедрения продукции, расширить линейку разрабатываемых и производимых станков, а также стимулировать спрос на продукцию национальных производителей.
От 3D-печати до лазеров
— Александр Михайлович, не могу не спросить, а какие именно перспективные проекты могут быть реализованы станкостроительным центром?
— Это должны быть проекты в сферах, которые интересны всем странам. Приоритеты ведь не всегда у нас совпадают, об этом говорят национальные программы развития. Но точки соприкосновения, несомненно, есть. Одно из направлений — аддитивные технологии, позволяющие создавать 3D-объекты напрямую из компьютерной модели.
Разработки ведутся во всех странах ЕАЭС, но это разрозненные попытки создать новые решения. Здесь надо объединять усилия и бюджеты, пока мы еще не отстали от развитых стран и в этом направлении. Перспективы у «аддитивки» большие — ежегодные темпы роста мирового рынка составляют 15 процентов, в 2018 году объем рынка оценивался в 5,5 млрд долларов. То есть через 6 лет объем рынка будет уже 22 млрд долларов. Много это или мало? Для сравнения: мировой рынок металлообрабатывающего оборудования последние 10 лет держится на уровне 75—80 млрд долларов.
Евросоюз в рамках программы «Горизонт 2020» профинансировал 20 проектов по разработке аддитивных технологий на сумму 95 млн евро. Из них большое число нацеленных на нужды автопрома — аддитивное производство автокомпонентов обеспечивает их большую прочность и меньший вес, позволяя снижать расходы на топливо. Сейчас готовится девятая рамочная программа с большим бюджетом. А, к примеру, в Китае в рамках местной стратегии «Сделано в Китае 2025» эта отрасль также вошла в одну из 10 приоритетных, и с 2015 по 2018 год на аддитивные разработки из бюджета выделили около 240 млн евро. В США создан специальный институт в форме государственно-частного партнерства «Америка делает», который за последние пять лет профинансировал 66 проектов на 100 млн долларов.
Посыл к повсеместному внедрению элементов «Индустрии 4.0» и переход промышленности ЕАЭС на технологический уклад будущего обозначается на высшем уровне как одна из системных задач. Однако сейчас рынок услуг 3D-печати и самих принтеров у нас развивается крайне слабо, а те небольшие ниши, которые открываются в той или иной отрасли, быстро заполняются иностранными компаниями. Почему? Ответ прост — нет собственной развитой инфраструктуры под это решение, но есть целый ряд задач, которые нужно решить.
— Массовое внедрение аддитивных технологий требует стабильного обеспечения дешевым расходным сырьем, иначе мы будем зависимы от поставок китайской или американской промышленности…
— Совершенно верно. Вторым вопросом является низкая скорость вывода на рынок собственных технологических решений как следствие разрозненности центров компетенций сторон в этой сфере. Еще один важный вопрос — это барьеры для внедрения новых технологий, связанные с несоответствием системы технического регулирования требованиям времени. Под такие технологии, как 3D-печать, у нас нет стандартов. А как сертифицировать продукцию, произведенную таким способом? Насколько она будет безопасна для потребителя? Без решения этих вопросов сформировать спрос на разработанные технические проекты будет сложно.
По мнению экспертов, союзные технические решения и аппаратные возможности соответствуют мировому уровню и где-то у нас есть шанс на превосходство. Например, в производстве с применением современных лазеров в 3D-печати металлом — так называемой лазерной наплавке. Думаем, такие проекты были бы интересны и нам, и бизнесу. Но для этого надо решить вышеозвученные задачи, это огромный пласт работы, а ведь аддитивные технологии только одно из направлений деятельности Евразийского инжинирингового центра по станкостроению.
