Нередко причина наших неурядиц — всего лишь в неумении терпеть
Зеркало в прихожей давно не видело улыбки Аллы Евгеньевны. Только усталость, обиду, равнодушие. Вывод напрашивался сам: «Пора отдохнуть!» И в один из пасмурных дней поздней осени она купила путевку в санаторий, месторасположение которого таило соблазн встречи с другом юности, проживающим в областном центре.
«Возьму с собой номер его телефона, — размышляла она. — Антон знает, что я уже пять лет живу в ожидании чуда, не надеясь на возвращение мужа... А как, интересно, у него самого жизнь сложилась?»
Встречу с Антоном Алла Евгеньевна представляла, как в кино: сначала они посидят в кафе, потом будут гулять по вечернему городу и говорить, говорить, говорить…
Мечтать дальше она себе запрещала. Может, от неуверенности, а может, от осознания того, что все это приключение для нее скорей форма психологической защиты, чем поиск…
Хотя... кто знает?
Спустя неделю отдыха она наконец набралась храбрости. И вот уже белый «форд» плавно притормаживает рядом с автобусной остановкой. Антон выходит, распахивает заднюю дверцу. На сиденье, конечно же, цветы.
— Так необычно: два одинаковых букета, — игриво произносит Алла Евгеньевна, уютно располагаясь рядом с дремлющими бутонами чайных роз в шуршащем обрамлении из целлофана. — Что это значит?
— Тебе и Ане, — с добродушной улыбкой поясняет Антон. — У нее сегодня день рождения. Так что никаких кафе. Едем прямо к нам домой!
Сказал бы об этом Антон накануне — отказалась бы непременно! А так получается, сама напросилась. Флер романтики стал стремительно развеиваться… Но она все равно вошла в их квартиру, как входит в дом Снегурочка в новогоднюю ночь. В доме пахло корицей и пирогами.
Алла вспомнила свои собственные дни рождения времен замужества: первый пышно отмечали в ресторане, два последующих — в Египте, четвертый — в Москве на палубе речного парохода. Ее Павел мог себе такое позволить. Антон, судя по всему, нет. Однако его Анечка и без всего этого счастлива. Ее можно понять: муж приятный во всех отношениях — воспитанный, образованный, добрый. Не Рокфеллер, конечно. Это по обстановке видно. Хотя на фотографии — супруги на море. Но это, судя по всему, Крым.
— Ялта?
— Нет, Феодосия. Экономное отношение к деньгам позволяет нам проводить летом месяц на Черном море, что мы с удовольствием делаем каждый год, — охотно поясняла Аня.
Алла снисходительно улыбалась. Что в таком отдыхе за удовольствие? Ах да, целебная сила соленой воды и насыщенного йодом воздуха… Хотя, если честно, сегодня она бы тоже не отказалась от таких процедур. Но вопрос упирается в финансы. Тем более что отдых в ее представлении — это еще обязательно и шопинг.
А Аня все восторженно лепетала о лучистом, безмятежном, ничем не омраченном счастье просто бродить горбатыми улочками портового города. И ее эмоциональное состояние каким-то таинственным образом передавалось мужу через улыбку, мир в доме и даже этот вкусный необычный пирог со всевозможными начинками. Да, жена Антона умело жертвовала своим комфортом и временем ради любимого.
«Жизнь в гармоничной семье — это, наверное, постоянный праздник. Но совершенно не такой, какого ожидают, насмотревшись сериалов», — устало думала Алла Евгеньевна, и к ней постепенно приходило осознание того, что причина неурядиц, которые возникали в ее собственной жизни, — всего лишь в неумении терпеть. «Не сложилось — значит, не мое, нужно искать дальше», — считала она до встречи с Антоном и Аней. И только сейчас, кажется, уловила очень важную мысль: «Если нас предают, значит, нам нужно что-то в себе исправить…»
На следующее утро в санатории она широко распахнула тяжелые розовые шторы. За окном кружился белый пушистый снег. Алла Евгеньевна улыбнулась: ей предстояло с женским изяществом обрести равновесие.
