Накануне своего 1153-летия самый древний город страны получил бесценный подарок: при раскопках у стен церкви Спаса студентка нашла личную печать преподобной Евфросинии Полоцкой. Для человека верующего — чудо, знак небес, для ученого — артефакт, свидетель эпохи, для туриста — повод к поездке.
Уже много лет 5 июня все дороги в Полоцке ведут в монастырь. Людская река останавливает транспорт и течет от Святой Софии к Спасо-Преображенской церкви — по пути юной княжны, внучки Всеслава Чародея, имя которой еще 900 лет назад стало символом города. В обитель, основанную преподобной, съезжаются тысячи паломников и высшее духовенство — епископы, архиепископы, экзархи.
В этом году полочане пошли на эксперимент и впервые попытались к духовному празднику добавить светские мероприятия, рассказал заместитель председателя райисполкома Петр Петкевич:
— Никогда ранее мы не имели смелости назвать праздник Евфросинии Полоцкой светским хотя бы наполовину. Чтить память преподобной всегда было прерогативой церкви. Однако Евфросиния играла большую роль не только в духовной, но и в светской жизни, каждый полочанин обращается к ней как к своей заступнице. Чувствуя это, мы подумали: почему бы не сделать праздник для всех? Пусть верующие и неверующие вспомнят, что жила на этой земле великая женщина. Вот смотрите: те, кто верует, стоят на длительной службе, а кто не может, уже ушли. Зато они с большим желанием посмотрят концерт в честь Евфросинии или выставку о ней в музее книгопечатания.
Выстоять литургию под открытым небом и впрямь непросто, особенно если ты турист, а не паломник.
— Когда это кончится и пустят ли потом людей в собор? — спрашиваю у женщины с девочкой на руках.
— Не знаю, мы первый раз здесь.
— Издалека приехали?
— Нет, местные, это сестра с сыновьями паломничает, она часто приезжает из Витебска и все тут знает, а мы только сейчас выбрались, хотя, конечно, легче прийти в обычный день, когда очереди нет.
— В праздник благодати больше и мощи в этот день необыкновенную силу имеют, — говорит бабушка, стоящая прямо за нами, и крестится, глядя в облака.
...Очередь в храм не движется. Солнце печет, во рту пересохло, ноги уже деревянные, хочется уйти. Поговорив с охранником, священник вне очереди проводит старушек, слева милиционеры пропускают инвалида, потом мам с малышами. Мы стоим в пяти шагах от ограждения почти час и не продвинулись даже на метр. Как это все выдерживают пожилые люди, загадка.
Наконец начинается движение. Каждые 10—15 минут сквозь ограждение проходят по несколько человек. Время тянется невыносимо медленно. До автобуса два часа: успеем — не успеем? А в плане еще музей, хочется и в художественную галерею забежать, там выставка уникальная...
— Родные, пропустите, пожалуйста, мы из России, дорога дальняя, от группы отстали — нас троих весь автобус ждет, — робко обращается к очереди женщина в белом платке.
Толпа молча расступается, и какие-то шустрые люди успевают проскочить в храм вслед за россиянками.
— Не могут люди терпеть, надо пропустить, значит, — себе под нос комментирует пожилая паломница. — А мы можем, мы постоим.
В этот момент верующие, читавшие акафист у церкви Спаса, заканчивают молитву и рекой направляются к нашей очереди, выстроившись длинным хвостом. Понимая, что нам повезло оказаться в начале огромного потока, твердо решаем: “Будем ждать, когда еще тут окажемся...” Уже в храме разговорилась с теми самыми россиянками. Они благодарят:
— Спасибо, что пропустили. Мы из Великих Лук. Я сама полочанка, тут вся родня. Раньше поезд к вам ходил, теперь его отменили, так мы сбрасываемся и заказываем микроавтобус, чтобы хоть раз в год к Евфросинии выбраться. А если удается три дня в монастыре потрудиться, словно на небесах побывала — крылья за спиной вырастают.
Не очень понимая, что и как надо делать, мы с коллегой, как все, прикладываемся к иконе, знаменитому Кресту Преподобной, ставим свечи за близких, склоняемся к раке с нетленными мощами. Времени почти нет, но надо же зайти и в саму Спасо-Преображенскую церковь, в которой сохранились аутентичные фрески XII века. Можно сто раз прочитать об этом или посмотреть видео, но когда смотришь на бледные лики святых, куда-то пропадают вся суета и цинизм современного мира. И уже не кажутся странными бодрые бабушки с молитвословами в руках.
Настоятельница Спасо-Евфросиниевского монастыря игуменья Евдокия сказала как-то, что подобное чудо, когда 900 лет не стерли с лица земли крошечный храм и в нем живы еще фрески того времени, мы можем видеть благодаря духовной жизни преподобной Евфросинии.
В последнее время Спас еще и “заговорил” с нами на языке материальном, раскрывая рисунки и надписи святой, давая возможность проникнуть в душу людям, жившим столетия назад, — понять, во что они верили и что их волновало. А свинцовая печать, которую в мае нашли в одном из склепов у стен церкви, подтвердила предположения историков, говорит проректор по учебной работе Полоцкого государственного университета доктор исторических наук Денис Дук:
— Находка доказывает, что Евфросиния была не только важной духовной фигурой, она обладала авторитетом не меньшим, чем правители этих земель. В те времена скреплять документы личной печатью было прерогативой только князя и епископа. Для игуменьи монастыря это абсолютное исключение из правил. Кстати, первую печать нашли еще в 1998 году, но отпечаток изображения был смещен, имя владельца не читалось. Поэтому идентифицировать печать, связать ее с именем конкретного исторического персонажа мы не могли.
На этот раз надпись “Боже, помоги рабе своей Евфросинии” читается полностью. Чуть позже студенты нашли еще и епископскую печать. Артефакты свидетельствуют, что в монастыре активно велась деловая переписка. Значит, роль монастыря в жизни этой территории выходила далеко за рамки религиозной жизни, он был значимым социально-политическим центром. И хотя ученые оперируют сухими фактами, отделаться от мистических мыслей просто невозможно: как только древний город решил праздновать именины в день памяти святой Евфросинии, объединив мир и клир, подвижница словно одобрила эту идею своей актовой печатью.
infong@sb.by