Большая белая коробка хранится у Кати в шкафу уже четыре года. Время утопило нарядную упаковку в пыли. Женщина намеренно ее не касалась. В коробке “лежит” любовь, втоптанная в грязь. Состаренный годами “футляр” вполне соответствовал содержимому. Рука впервые за столько лет легла на посеревшую бумажную поверхность и замерла, потом дрогнула. Ладонь замешкалась: срывать крышку времени или нет. Картон ударился о стенку шкафа и разбудил моль. Пальцы Кати “утонули” в ткани. В свадебном платье поселились белые личинки. Они питаются всем забытым, ненужным. Они съедают старую одежду. И угасшие чувства. Есть моль, которая “заводится” в памяти, в сердце, когда их не будит внимание и забота. Когда память и сердце не движимы навстречу другому.
Катя и Андрей познакомились на дискотеке и сразу “зажгли” друг друга. Огонь в глазах, пламя в движениях.
— Он показался мне таким красивым. Высокий, смуглый... Ожившая картинка, — вспоминает Екатерина.
— Она была вся такая живая и тянула в бездну чувств, — рассказывает Андрей.
Двое не сказали друг другу и слова, а их уже закружило...
— Я подумала: “Вот она, любовь”.
— Я никогда не придавал значения чувствам, но в тот момент в голове пронеслось: “Может, это она?”
Вспыхнула страсть. Они назвали любовью желание.
— Сначала мы встречались. Часто. Нас магнитом притягивало друг к другу. Он мне звонил несколько раз на дню. Засыпал эсэмэсками.
— Мне хотелось ее видеть, слышать.
— А потом мы стали друг друга “пробовать” в “гражданском” браке.
— Так мы жили два года. Нам нравилось. Меня это устраивало. Жили вместе и чувствовали себя свободно. В любой момент я мог сказать “стоп”.
— Да, в паспорте не стояла отметка. Ну и что? Я и без того ощущала себя замужней женщиной. Мне это льстило.
Ткань скользит в руке, играет на ладони. Годы разлуки тают в блеске свадебного наряда. Все сверкает, лучится. Платья, лица. Магнитофон поет: “Сегодня наш счастливый день...”
“Стоп” сказал не Андрей. Остановку молодым людям объявил сын. У него еще не было имени, он еще не родился. Но крошечное создание в материнском лоне оказалось очень сильным. “Малыш” привел родителей в загс.
— Меня будто током ударило. Второй раз. Сначала, когда ее впервые увидел. И потом, когда услышал новость о сыне. Притяжения вдруг не стало. Я представил грязные пеленки. Нет, тогда я этого не хотел.
— Он остыл. Я почувствовала. Холод в глазах, в руках... Что-то сломалось. В нем. Во мне. Я обрадовалась, что стану мамой. Он не разделил со мной радость.
“В болезни и в здравии... В печали и в радости... Вместе... Вместе...”
Слова священника звучали для Кати и Андрея, для сына, который вел их в настоящую семью. Звучали, но в сердца не проникали. В голове билось: “Врозь... Врозь...”
— Мать у нее строгих правил. Сказала: “Регистрации быть и венчанию тоже”. Я покорился. Решил, год-два поживем, сын подрастет. А там разбежимся.
— Сердце чувствовало, что наш союз не навсегда, даже не надолго. Но я внушила себе сказку. Мечтать о семье — отдых. Строить ее каждый день — это труд. Неподъемный труд, если ты один.
По кружеву разбежались дырочки. Платье изрядно побила моль. И сердце.
— Он ушел, когда сыну исполнилось три месяца. Не выдержал малыша, меня. Мы друг друга не выдержали.
— Я не смог. Дни стали похожи один на другой. Рутина. Она тебя заедает. Медленно точит, как насекомые-вредители одежду. Оказалось, мы такие разные.
Маленькие грязные ладошки легли на платье. Вадим прибежал с улицы и коснулся руками наряда невесты. Малышу стало любопытно, от чего не может оторваться его мама, почему она плачет.
Следы от пыли можно отстирать. Можно “залечить ранки” на кружевах. А как вытравить “моль” из сердца? Как отчистить пятна неразумного прошлого и больше никогда не пачкаться?
— Не было любви. Только огонь. И я в нем сгорела.
— Сильное влечение, не более того. Потрепало, конечно. Теперь тайм-аут.
Таня страдала хронической любовью с первого взгляда. Каждый раз ни сна, ни работы. Только навязчивая идея по имени Он. “Со спокойными мне скучно. Люблю приключения”, — повторяла, терзаясь, Татьяна.
Она всегда находила того, кого искала. В двадцать лет ей приключился Дима. Парень не первый, а чувство, как первое. Они часто ходили в парк на карусели. Кабинки неслись по кругу, а Таня — по замкнутой траектории очередного бездумного романа.
— Мы знали друг друга с детства. Жили в одном доме. Как-то встретились на дне рождения общего знакомого. Заговорил он меня. Мы стали встречаться. Только каруселей ведь много. Он катал сразу нескольких девчонок на разных аттракционах, и ни одна из них не догадывалась, что ее “прокатывают”, — вспоминает Татьяна.
Таня все поняла, спрыгнула с карусели, чтобы пересесть на новую. Она приехала в маленький городок по распределению. На заводе встретила Его и опять заболела любовью с первого взгляда. Глаза затмило, уши заложило. Через два месяца вышла замуж и прозрела.
— Он стал пить, мог меня ударить. Из-за него разругалась с родными. Они были против этого брака. Я год жила, как в тумане. Выкидыш, нервный срыв, истощение. Мать с отцом просто приехали, рассчитали меня с работы и увезли домой. Больше я в тот районный центр не вернулась.
Таня вышла замуж второй раз по родительскому благословению. Костя — порядочный молодой человек. А карусель все кружится. Татьяна не может забеременеть, все залечивает болячки, которыми ее “наградили” предыдущие кавалеры. Уже несколько лет. Специалисты пророчат бесплодие.
Лена уже не студентка, но еще и не переспелая ягода. Однако в последнее время девушка уж очень озаботилась вопросом замужества. Подавай жениха, и точка. Только где его взять?
— Надо искать, куда-то идти, что-то делать, — забеспокоилась Лена.
Сказала — сделала. Прежде всего решила атаковать Интернет. Охватила большой “фронт”, а реального “трофея” так и не добыла.
— Женатые, разведенные...
Другая бы бросила неладное дело, а Елена выбрала из того, что было.
— Переписываемся с латышом. У него есть девушка, но они плохо ладят. Хочет встретиться со мной. Двойная игра. Противно. Но что делать? На всех порядочных не хватит. Чем одной, так лучше хоть с ним.
— Так ведь противно? — удивляюсь.
— Меня к таким тянет. Это мой выбор.
Не первый. Каждая такая история заканчивается для Лены разочарованием. Но она листает одни и те же страницы вместо того, чтобы пристально посмотреть в себя.
— Мне все равно, что будет потом. Жизнь одна, и я не хочу прозябать. Нужно жить здесь и сейчас, — заключает девушка.
Сегодня все чаще замуж не выходят, даже не выскакивают, а “вылетают”.
Раньше слово “любовь” произносили осторожно и шепотом. О любви редко говорили, но глубоко ее испытывали. Сегодня высоким чувством разбрасываются. Сказать “люблю” стало легко, а сдержать это слово на всю жизнь — почти невозможно. Любовь не бывает без жертвы. Она дает, а страсть забирает. Желание эгоистично. И если двое становятся его рабами, к любви они так и не приходят.
Уровень культуры брачного выбора в белорусском обществе низкий. Об этом свидетельствуют приведенные выше истории и цифры статистики. Между тем брачная культура — залог согласия между супругами и рождения здоровых детей. Бездумные браки в большинстве случаев ведут к рождению больного ребенка, говорят специалисты.
— Люди вступают в брак и не задумываются, какие роли они будут исполнять в семье, — говорит психолог Елена ЖЕЛТКЕВИЧ. — Они не готовы исполнять обязанности жены, мужа. Они не обсуждали, как это будет. Но ведь жених и невеста выросли в семьях с разными жизненными укладами, разными взглядами на брачный союз. Быть вместе каждый день — это не ходить на свидания. Можно застать друг друга в слезах, болезни, неотутюженными, раздраженными. Человек не может быть всегда в идеальном состоянии. Над созданием семьи нужно работать каждый день.
