Единственный в истории мировой легкой атлетики трехкратный олимпийский чемпион в тройном прыжке Виктор Санеев сегодня празднует 75‑летие. Спортсмен завершил карьеру в 1980 году, сразу после московской Олимпиады, был, да и остается иконой советского спорта, хотя уже много лет не имеет никакого отношения ни к бывшему СССР, ни к родному Сухуми. Награжденный орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Трудового Красного Знамени и Дружбы народов, он мог бы слушать и слушать медные трубы, но, возвращаясь с очередных победных Игр, всякий раз цеплял на себя значок перворазрядника и начинал все заново. Так, собственно, произошло и в его жизни…
Между ангелом и метром
«Говорят, что хорошие шахматисты помнят все партии, сыгранные ими в разные годы. Проверить на себе правильность этого утверждения не могу — шахматист я никудышный. Но вот что интересно: когда готовился писать эту книгу, то, естественно, начал перебирать в памяти соревнования, в которых участвовал почти 20 лет (до того как я начал заниматься легкой атлетикой, несколько лет тренировался и играл в футбол и баскетбол). И выяснилось, что я помню не только почти все соревнования — а их набралось несколько сотен, — но и большинство результатов. Достаточно было вспомнить какую‑либо даже малозначащую деталь, как в памяти всплывали подробности поединков в прыжковом секторе».
В книге «Четвертая вершина», написанной Виктором Санеевым в сотрудничестве с внуком китайского революционера и тоже в прошлом замечательным прыгуном тройным, мировым рекордсменом, журналистом Евгением Ченом, вот уже более 35 лет каждый может найти универсальный рецепт успеха: жажда победы, постоянная тренировка, умение преодолевать свои слабости и немного удачи. Сам Санеев признается, что рассказал об этом после московской Олимпиады, когда ему откровенно не повезло…
Пять лет назад мир спорта взорвало предложение австралийской легкоатлетической федерации пересмотреть итоги состязаний прыгунов тройным на Играх‑1980. Как утверждали на Зеленом континенте, у них якобы появилось научное доказательство того, что австралиец Ян Кэмпбелл был незаконно лишен золотой медали в тройном прыжке, которая в итоге досталась советскому легкоатлету Яаку Уудмяэ. Австралийцы изыскали записи, на которых можно разглядеть, как Кэмпбелл в одной из попыток приземлился между маркерами, установленными на отметках 17,39 и 17,89 метра (олимпийский и мировой рекорды на тот момент соответственно), однако его результат не был засчитан из‑за нарушения правил при исполнении прыжка. В итоге Уудмяэ победил с результатом 17,35 метра, а австралиец оказался пятым, улетев на 16,72 метра. «Не согласен. Кэмпбелл показал в Москве 17,51 метра при погрешности не более четырех сантиметров», — утверждал тогда президент Athletics Australia Дэвид Грейс, но к его словам не сильно прислушивались. В противном случае могла рухнуть вся структура мировой легкой атлетики.
Тот самый последний прыжок в Москве.«Австралийцы должны уметь проигрывать, — говорил тогда по поводу поднявшейся шумихи Уудмяэ. — Не стоит махать кулаками после драки. Да, в 1980 году в тройном прыжке было дурацкое правило, когда судьи имели полномочия не засчитывать тот или иной прыжок, если он был не совсем четко исполнен технически. Судья видел легкое преждевременное касание земли в процессе исполнения тройного прыжка и поднимал красный флаг. Потом это правило убрали».
Эх…
Трехкратный олимпийский чемпион Виктор Санеев в последней попытке прыгнул в Москве на 17,24 — на два сантиметра дальше тогдашнего мирового рекордсмена бразильца Жоао Карлоса де Оливейры. Но этот результат принес великому спортсмену только серебро.И хотя сегодня интернет переполняют рассказы о попытке примерно на 17 с половиной метров, которую Санееву якобы не засчитали, о том, что волею судей ему приходилось все попытки исполнять против ветра, все это выглядит не более чем шумом времени. И сам Виктор Данилович, сидя в сиднейской тиши своего дома (вот уж еще один удивительный поворот судьбы!), это прекрасно понимает, хотя нет‑нет да и посмотрит на еще одну растиражированную австралийцами кинограмму, где четко видно, как Уудмяэ в своей победной попытке делает заступ. Посмотрит, загадочно улыбнется да и скажет журналистам, что Яак не виноват: «Он хороший парень, но просто тогда были такие правила».
Четыре мировых рекорда за один вечер плюс еще один
«Я не видел, как выполняли последний прыжок участники финала. Ушел в себя. Собирал силы. Сбоку, пробившись сквозь толпу и заграждения, Креер ронял рубленые фразы. Одно слово дошло до сознания сразу: «Сделаешь». Наверное, я и воспринял его, потому что оно было созвучно тому, что творилось у меня в душе. Сделаю. Смогу. Сейчас. Встал со скамейки, пробежался, сделал несколько имитаций. Аккуратно снял костюм и медленно пошел к началу места разбега. Так же, не торопясь, прочитал записку. Инстинктивно отступил на ступню назад — только бы не заступить. И снова про себя: «Сделаю. Смогу». Попытка получилась трудной. Я почувствовал, что недоступил до ограничительного бруска, и добирал потерянные сантиметры в прыжках, в каждом отталкивании. Влетел в песок и сразу оглянулся: сколько?»Тот вечер 17 октября 1968 года в Мехико до сих пор называют уникальным в истории легкой атлетики. И Санеев, рассказывающий в книге о своей последней попытке, тоже уникален. Это он в Мехико дотянулся до отметки 17,39 метра, а всего в тот день достижение переписывали четырежды. И еще за день до финала в квалификации итальянец Джузеппе Джентиле первым обновил мировой рекорд — 17 м 10 см. В первой попытке финала он его переписал — 17 м 22 см. В третьем раунде финала тогда еще молодой Санеев (ехавший в Мексику далеко не первым номером советской сборной) превысил этот результат на сантиметр. В пятом раунде мировой рекорд установил уже бразилец Нельсон Пруденсио — 17 м 27 см. И наконец, в последней, шестой попытке, недоступив до планки более 20 сантиметров, победную точку поставил Виктор Санеев — 17 м 39 см.
«Единственный ориентир — лицо судьи. И хотя служители Фемиды беспристрастны и бесстрастны, но все же позволяют себе небольшие отступления от правил. И в этот раз мексиканский судья, прежде чем передать длину прыжка на табло, посмотрел на меня и чуть заметно улыбнулся. Увидев это, я понял, что победил, и неожиданно для себя вдруг высоко подпрыгнул и хлопнул в ладоши».
ПРИЗНАНИЕ
«У папы был инфекционный паралич. Двадцать лет лежал, все суставы поражены. Голова соображает, а толку, если не можешь ходить? В моем детстве он еще передвигался, но уже плохо. Мама за ним все время смотрела. Работала в отделе по озеленению города. Я, конечно, ей помогал. Все, что надо, делал как взрослый. Покормить, убрать... Отцу было очень тяжело. Помню, спрашивал у него: «Ты бы хотел долго жить?» — «Нет». Никому не желаю такое пережить. Он понимал, что мучает родных. Другая женщина отдала бы его в инвалидный дом, но мама была очень сильным человеком. И когда мне говорили потом, уже во время расцвета спортивной карьеры, мол, вы герой страны, и мы все гордимся... Я стоял и думал: вы просто не знаете моей мамы. Вот она герой».
Из интервью Виктора Санеева «Прессболу» в 2020 году.
Мюнхен-1972. Равнение на Санеева.Прыжок за тридевять земель
«Как известно, врачи не рекомендуют прекращать тренировки сразу, вдруг. Советуют снижать нагрузки постепенно, переходить к зарядке, оздоровительному бегу и т.п. Для меня эти советы не подходили. Мне пришлось прекратить тренировки сразу. Ноющая боль в коленных суставах давала о себе знать даже во время простой ходьбы, не говоря уже о беге или легких прыжках. Особенно трудно было садиться на низкий стул или, того хуже, в кресло. Сгибаясь, колени издавали какой‑то скрип, словно несмазанный железный шарнир, и боль была такая, что в течение нескольких дней я предпочитал стоять или сразу ложиться, чем сидеть. Видимо, в это время я представлял довольно жалкое зрелище».Великий спортивный путь Санеева завершился в «Лужниках». Есть свидетельства, и сам великий в прошлом прыгун их косвенно подтверждает, что это именно он, а не баскетболист Сергей Белов должен был зажигать огонь Игр‑1980, но в партийных верхах решили отдать почетную миссию истинно русскому, а не «какому‑то русскому грузину из Сухуми». И Санеев, который не пожалел драгоценного времени на репетиции торжественной церемонии, всего лишь передал на дорожке «Лужников» факел Сергею Белову.
После окончания спортивной карьеры так и не ставший первым советским четырехкратным олимпийским чемпионом Санеев вернулся в Грузию, скромно работал в Тбилиси в аппарате «Динамо» (хотя вообще‑то окончил институт субтропических культур и инфизкульт и всегда мечтал обосноваться в родных краях, в Сухуми). Но удивительное дело: когда в начале 1990 года на встрече советских олимпийцев разных лет Виктора официально провозгласили «олимпийцем СССР номер один», то всем пришлось забыть, как за два года до этого для Санеева не нашлось места в многочисленной советской делегации, отправившейся на Олимпиаду в Сеул. И ладно бы просто не вспомнили, как писал «Советский спорт», а то словно посмеялись над ним, пригласив участвовать в эстафете олимпийского огня — сначала на этапе по территории Грузии, потом во Владивостоке. Именно Санеев передал там факел советским олимпийцам 1988‑го, после чего ему, образно говоря, помахали ручкой с борта теплохода, взявшего курс на Сеул. Рассказывают, как, прилетев после этого в Москву, Виктор неожиданно столкнулся в коридорах Госкомспорта СССР с одним из видных функционеров. Тот искренне удивился, спросив, почему он здесь, а не в Сеуле, куда он сам отбывает завтра. «А меня никто туда не приглашал», — ответил Санеев. На что тут же получил дельный жизненный совет: «Проситься надо, а не молчать».
В 1992 году началась ужасная во всех смыслах война между Абхазией и Грузией. И что, спрашивается, оставалось делать спортсмену, у которого сердце было в родном Сухуми, а квартира — в Тбилиси?
Санеев, как кажется, от безвыходности прыгнул на другой конец света.
Уехал вместе с женой, причем стремился в Новую Зеландию (из‑за чего уволился в запас из «Динамо» и оставил должность в Тбилиси), а оказался в Австралии (где с контрактом ему помог бывший глава ИААФ Примо Небиоло, к которому прыгун обратился с нижайшей просьбой). Работал учителем физкультуры в колледже, тренером по прыжкам в институте спорта штата Новый Южный Уэльс в Сиднее, но до национальной сборной Австралии так и «не дорос», хотя и предлагал свои услуги даже в качестве волонтера. Были трудные моменты в жизни, когда пришлось развозить пиццу. Однажды, когда уж совсем стало невмоготу, решился даже продать олимпийские медали. Нашел уже покупателя, оценившего все в пять тысяч долларов. Но вовремя спохватился…
Это о Санееве в секторе говорили, что его можно обыграть, но сломать невозможно. А жизнь, однако, выкидывала коленце за коленцем. Легендарный спортсмен перенес за последние годы три операции на тазобедренных суставах. Держится. Улыбается. Хотя на вопрос, когда был в последний раз дома, отвечает: «Давно». На 60‑летие его позвал в Тбилиси тогда еще живой Бадри Патаркацишвили и устроил царский прием. Санеева чествовали в оперном театре и чуть ли не носили на руках как национального героя Грузии. Потом, конечно, опять забыли и о прижизненном памятнике, и о премиях, и о многом другом, а Санеев в тиши своего дома в Сиднее наверняка сегодня опять пролистает свою жизнь, как книгу, и будет вспоминать‑вспоминать…
Михаил РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.
Жоао Карлос де Оливейра.
Кому — эпитафия, кому — биография
Спортивная карьера Жоао Карлоса де Оливейры была жестоко оборвана 22 декабря 1981 года, когда он попал в серьезную автомобильную аварию возле Сан‑Паулу. После почти года пребывания в отделении интенсивной терапии ему пришлось ампутировать правую ногу. В последующие годы он изучал физическое воспитание и даже стал депутатом штата Сан‑Паулу, однако умер, банально спившись, в 1999 году. Последние годы своей жизни он провел в одиночестве, страдая от депрессии, алкоголизма и финансовых проблем, он был арестован за невыплату алиментов одному из двух своих детей.
66‑летний Яак Уудмяэ после окончания спортивной карьеры работал тренером по легкой атлетике в Отепя. В начале 1990‑х был заместителем мэра и председателем городского совета Отепя. В 2000—2013 годах работал преподавателем физкультуры в частной школе, был и депутатом горсовета Таллинна. У Яака пятеро детей, двое из которых выступали в прыжках за сборную Эстонии.
Яак Уудмяэ.В 2004 году в Сухуми умер Акоп Керселян — участник Великой Отечественной войны, инвалид, тренер, который рассмотрел в баскетболисте Санееве великого прыгуна.
Еще один легендарный тренер Санеева, двукратный бронзовый призер Олимпийских игр в Мельбурне и Риме в тройном прыжке в составе сборной СССР Витольд Креер скончался на 88‑м году жизни. Это случилось 1 августа 2020 года…
Витольд Креер.
