Каждый месяц ученые регистрируют в Гомеле... колебания земной корыПризнаюсь, поначалу в это просто не поверила. За шесть лет жизни в Гомеле никогда не доводилось ощущать даже малейших признаков землетрясения. Мой слух не напрягали странные звуки, фужеры в шкафу не подпрыгивали, стекла не дребезжали, мебель не вибрировала. Да и знакомые коренные гомельчане смогли припомнить только два случая: необъяснимое позвякивание стеклянных подвесок на люстре (хотя соседи сверху спали мирным сном) и странное метание аквариумных рыбок во время прошлогоднего землетрясения в Индийском океане... Впрочем, даже эти скудные наблюдения несколько приближают к истине. Заведующий гомельским отделом Центра геофизического мониторинга Национальной академии наук профессор Гомельского госуниверситета имени Скорины Адам Пинчук в нашем разговоре лишь уточнил: в отличие от обывателей, ученым о гомельских аномалиях известно давно.
Жизнь на... разломах
Одно из последних основательных исследований сейсмических явлений проводилось в Гомеле в середине 80–х. Тогда — по союзной программе — областной центр был избран научной площадкой по изучению землетрясений. В пригородной деревне Ченки построили научно–исследовательский комплекс, пробурили глубинные скважины, оборудовали лабораторию. Темой руководил Адам Пинчук.
— Гомель находится в зоне крупных тектонических нарушений земных пород. Взгляните: с одной стороны — Припятский прогиб, рядом — Оршанская впадина, а вот здесь — Воронежский массив! — Адам Петрович привычно водит указкой по карте. — Иными словами, город стоит на разломах. Что это значит? На глубине около 500 метров в кристаллическом фундаменте произошло разрушение пород, и образовались, так сказать, «живые» участки, которые находятся в постоянном движении, создавая медленные колебания блоков земной коры.
Чтобы представить такие процессы, достаточно заглянуть на заброшенную стройплощадку и посмотреть на разбитые железобетонные плиты, беспорядочно сваленные в кучу. Ходить по ним опасно — от малейшего толчка они начинают раскачиваться. Тот же «сценарий» и в недрах. Поводом для колебаний может быть все: и природные явления, и дела рук человеческих. Скажем, из водохранилища сбросили лишнюю воду, начали разработку какого–то месторождения, возвели новый микрорайон или произошло землетрясение в Карпатах (самой близкой к Гомелю сейсмоопасной зоне) — жди «волну» в городе над Сожем. Какая она? Вот и я о том же спросила у Адама Пинчука. А он в ответ: «Тихая».
12 баллов нам не грозят
Спешу обрадовать: Гомелю и его окрестностям повезло. Разломы, на которых стоит город, достаточно мирные. До него действительно докатываются волнения с Карпат, из Прибалтики, Черноморья (по тем самым прогибам и массивам, в окружении которых находится Гомель), но в пути, к всеобщей радости, теряют свою силу и становятся практически незаметными. Разве что нефтяники всегда наверняка знают, когда трясет. В такие минуты нефть интенсивнее поднимается на поверхность.
— Гомель расположен в районе «тихих» землетрясений, — успокаивает Адам Петрович. — Это и есть постоянные колебания земной коры, в результате которых, например, строения могут за год подняться или опуститься на 3 сантиметра. Конечно же, человек это движение на себе не ощущает. Ему даже недоступно ощущать землетрясения силой 1 — 2 балла, также регулярно регистрируемые на территории Гомеля и его окрестностей. А вот 4 — 6–балльные у нас происходят редко, не говоря уже о сильных землетрясениях. По сейсмологическим бюллетеням, лишь однажды — в 1908 году — город попал в зону 7 баллов, и это был исторический максимум. Поэтому, основываясь на многолетних данных и научных исследованиях, относительно Гомеля позволительно утверждать одно: ни 8–, ни 12–балльного землетрясения здесь не будет.
Казалось бы, теперь можно и расслабиться. Да только ученые этого не делают. И продолжают наблюдать. Например, в лаборатории университета имени Скорины ежедневно отслеживают изменения, происходящие в земных недрах. Например, фиксируют выделение газов — радона и гелия. По их «поведению», конечно, нельзя определить приближение и силу землетрясения, зато можно точно сказать: «внутри» что–то происходит. Здесь же ведутся измерения динамики движения земной коры и многих других природных факторов, прямо или косвенно указывающих на сейсмические «капризы». Все данные направляются для обобщения в республиканский Центр геофизического мониторинга, а особо «отклоняющиеся» показатели — в МЧС.
Мы знаем все эти трещинки!
Спрашивается, зачем столько внимания уделяется этим колебаниям, если они не очень–то влияют на нашу жизнь? Увы, при всем миролюбии гомельских «тихих» землетрясений ученые склонны воспринимать их как явление, лаконично описанное в известных поговорках: «Капля камень точит» и «В тихом омуте черти водятся». В общем, не так уж они безобидны, как принято думать.
Проводя исследования, Адам Пинчук и его коллеги составили карту Гомеля, выделив его самые подвижные участки. Затем прошлись по улицам и выяснили, что многолетние колебания земной коры, пусть и незаметные для человеческого глаза, на строениях все же сказываются. На отдельных городских зданиях и домах, например, легко обнаружить характерные трещины, которые сейсмологи именуют волосяными. Их вредное свойство — не просто «опутывать» здания, но и «проникать» сквозь стены. Эти трещины, конечно, можно списать на строительный брак или усадку. Но Адам Пинчук уверен, что в зафиксированных случаях строители работали добросовестно. Волосяные трещины замечены именно на тех зданиях, которые находятся в подвижных зонах земных пород.
— До 80–х годов о влиянии «тихих» землетрясений еще не знали, — объясняет ученый. — Только сейчас мы окончательно убедились: не стоит игнорировать малозаметные явления природы. Как их преодолевать, уже известно. Конструкции зданий, где появились трещины, необходимо укреплять, и специалисты знают, как сделать их безопасными. На таких домах можно увидеть «шины» из металлических пластин. Однако что касается будущих многоэтажек, то нужно тщательнее подбирать места для застройки и не возводить дома в зоне подвижных участков. Для предупреждения возможных последствий «тихих» землетрясений было бы совершенно идеально, если бы в государственные регламенты строительства высотных домов внесли нормы учета геологических факторов вплоть до глубин в сотни метров. Пока же проектные институты, проводя исследования недр при планировании очередного объекта, не опускаются ниже 10 — 20 метров. А этого в наших условиях явно недостаточно.
К слову, нынешним летом республиканский Центр геофизического мониторинга Национальной академии наук направил в Гомельский облисполком предложения провести детальную ревизию волосяных трещин на строениях и оценку их динамики, а также сделать анализ устойчивости зданий при возможных сейсмических толчках. Местные власти пока в раздумье. Тем временем начальник областного комитета по строительству и архитектуре Николай Сенюта заверяет, что многое из научных рекомендаций уже используется: высотки планируется возводить на безопасных территориях, а на «живых» участках — только малоэтажные дома.
Главное, пожалуй, в том, что практики уже не рискуют отмахиваться от ученых. Ведь, с одной стороны, имеем всего лишь трещины на зданиях, с которыми справляемся. А с другой — остается пусть малая, но вероятность 5 — 7–балльных землетрясений. Иным зданиям и такой силы может оказаться достаточно, чтобы от внезапного толчка потерять равновесие.
