В окрестностях озера Нарочь в марте 1916 года происходила Нарочская операция — наступление русских войск на немецкие

После начала немецкого наступления на французов под Верденом (восток Франции) главнокомандующий французской армией обратился к русскому командованию с просьбой нанести по немцам отвлекающий удар. Попытались это сделать как раз под Нарочью. Нужно было помешать немцам обрушиться всеми силами на Францию. «Белорусский» фронт должен был спасти Париж...

Основные боевые действия разворачивались на территории нынешних Поставского и Мядельского районов.

Активная часть Нарочской операции началась 18 марта (по действовавшему тогда в России календарю — 5 марта) и продолжалась около 10 дней в крайне неблагоприятных погодных условиях (морозы, оттепели, дожди, распутица). Немецкая оборона насчитывала три линии, была сильно укреплена и хорошо продумана: несколько рядов колючей проволоки, за которой находилась сеть траншей и ходов. У колючей проволоки наступающих русских расстреливали в упор из пулеметов, спрятанных в хорошо защищенных гнездах. В итоге прорвать немецкую оборону не удалось. При этом потери были огромны.

Исследователь Владимир Богданов (на снимке) издал книгу «Битва у Нарочи, 1916», где опубликовал ранее малоизвестные материалы о тех событиях. Также В. Богданов составил каталог захоронений немецких и русских солдат в районе Нарочской операции:

— Уже в 1919 году вышла книга «Русское весеннее наступление 1916 года», целиком посвященная Нарочской операции. Это работа офицера и писателя Вальтера Флекса — своеобразный отчет о битве. Затем под эгидой Штаба германской полевой армии, а позднее Германского государственного архива вышла целая серия подобных изданий. 

Переводчик Владимир Заворошкин считает оправданным публикацию немецких свидетельств:

— Во-первых, книги, в которых описывались события Первой мировой войны в Беларуси, недоступны массовому читателю, их зачастую просто нет в наших библиотеках, а то, что находится на руках у библиофилов, не может использоваться всеми желающими. Во-вторых, важно знать историю с разных сторон. По моему впечатлению, немецкие источники не всегда субъективны.

Владимир Богданов добавляет, что даже в труде бывшего генерала от инфантерии, участника Первой мировой А.М. Зайончковского, преподававшего в Военной академии имени Фрунзе и в 1923-м издавшего в четырех томах книгу «Мировая война 1914 — 1918 годов», Нарочская операция, как и другие, имевшие место на белорусской земле, обрисована лишь пунктиром:

— Позднее появились несколько более обстоятельных работ советских историков, из которых классической считается книга Н.Е. Подорожного «Нарочская операция в марте 1916 г. на русском фронте мировой войны», вышедшая в издательстве Наркомата обороны СССР в 1938 году.

Однако у Подорожного фигурируют цифры, которые оспариваются современными исследователями. Под Нарочью, по его данным, погибло и было ранено 78 тысяч российских солдат, среди которых были и белорусы. Немцы потеряли, по его подсчетам, более 40 тысяч человек, однако немецкие источники говорят о 4 тысячах жертв со стороны Германии. Слишком большая разбежка, чтобы ставить точку в изучении истории столетней давности. 

Владимир Богданов любезно предоставил для публикации напечатанные в его книге свидетельства участников боев столетней давности.

Когда мы прибыли в места, которые должны были стать нашей родиной на три четверти года, здесь еще не было никакой войны. Поля стояли засеянными или убранными, скот был на пастбище, в деревнях жили люди.

Помещик из Стаховцев, почтенный мужчина, пришел в негодование, когда ему посоветовали как можно скорее покинуть дом, поскольку здесь будут бои. Со слезами покидал он вместе с молодой статной женой все свое семейное достояние.

Прекрасным владением было также имение Мокрица. Большие белые деревянные колонны господского дома виднелись издалека. Великолепные старые деревья окаймляли парк, который был окружен мощной стеной, и аллею, ведущую от деревни Мокрица.

Винокуренный завод и современные сельскохозяйственные машины немецкого происхождения свидетельствовали о благосостоянии владельца. В библиотеке дома нашлись научные книги на немецком языке. Над въездом в большой амбар висело выбитое в камне изречение на немецком языке An Gottes Segen ist alles gelegen («Все зависит от благословения Бога») и цифры 1885.

...Поначалу нам приходилось несладко. Недели наступления не прошли бесследно. Сапоги и одежда прохудились и завшивели. Запасы белья и чулок закончились... Счастливчиком был тот, у кого еще оставался кусок мыла. Но для счастья этого было мало.

Размещение было поначалу весьма неудовлетворительным. Солдаты пытались вырыть себе какие-нибудь щели и были рады, если удавалось натаскать туда соломы со старых крыш, чтобы, по крайней мере, не лежать на голой земле.

Утром, если солнечные лучи немного прогревали воздух, начиналась борьба со вшами. Солдаты снимали с себя одежду и начинали охоту на этих нарушителей спокойствия, норовивших испортить скудные часы отдыха.

Также много неприятностей доставлял голод. Во время больших переходов снабжение хлебом было неудовлетворительным. В деревне Мокрица продолжала работу местная хлебопекарня. Но реквизиции вскоре прекратились. Из-за недостатка муки хлеба опять стало не хватать.

Найденный скот был, естественно, реквизирован. В благоразумном предвидении роты кое-что попридержали для себя. Таким образом, у походной кухни мяса было в достатке. Овощи поступали с полей, картошку с полей собирали особые команды. В конце концов, соли тоже стало не хватать.

Те, кому в течение дня приходилось по какому-нибудь служебному поводу покидать окопы, искали возможность забраться куда-нибудь, где их не было видно, и наварить котелок картошки. Ночью картофель выкапывался перед стрелковыми окопами. Противник не давал спуску «картофельным командам», работавшим на полях за имением Мокрица. Не обходилось без потерь, и командирам против своей воли приходилось налагать на провинившихся взыскания.

Еще во время летнего наступления мы получили представление о том, что такое русские дороги. Но то, что мы увидели теперь, не поддавалось никакому описанию. Дорога от имения к деревне Шеметово была покрыта полуметровым слоем грязи...

Русские шли густыми стрелковыми цепями в новых, с иголочки снежных маскхалатах по черной болотной земле, перепаханной артиллерией обеих сторон и перемешанной с талым снегом. Белые маскхалаты выделялись на фоне темного леса и темной земли как мишени. За ними выдвинулись (наши стрелки в окопах не верили своим глазам) плотно сомкнутые колонны. С винтовками на плечах они маршировали в 600 метрах от немецких траншей, выходя из лесных опушек. 

Первые немецкие снаряды легли посреди русских колонн... Тела и клочья тел русских закувыркались в воздухе, словно смерч налетел на стог соломы. Только этот жесткий немецкий язык заставил ротные колонны изволить рассредоточиться и залечь. Первый массовый штурм захлебнулся. Храбрые русские командиры, не желавшие упускать победу, по одному и группами пытались прыжками преодолеть ураган немецкого заградительного огня. Но это были прыжки навстречу смерти. 

С 3 декабря 1915 года полк стоял в Южной Венгрии... 28 и 29 декабря началась отправка на новый театр войны.

19 марта 1916 года в 13.30 была объявлена тревога.

Началась битва под Поставами. Поставы находились непосредственно к востоку от русских позиций. После многодневного сильного ураганного огня, какого до сих пор у русских на Восточном фронте не бывало, одна за другой пошли массированные атаки. То здесь, то там русским удавались прорывы. 

Укрытий не было, только наполненные водой траншеи, а за ними защитники за снежными сугробами. 

20 марта. Герман Йон, бывший ефрейтор 5-й роты, сообщает: «Во второй половине дня подъехала полевая кухня и доставила нам еду, рис со сливами. Была доставлена и почта, это были последние письма, которые я пока получил. Нам были выданы патроны, и с наступлением темноты мы направились на позицию. Около часа мы шли гусиным шагом, впереди — командир батальона капитан вместе с саперами, которые должны были провести нас вперед. Справа и слева рвались снаряды, и черная болотная земля взлетала высоко вверх. 

Вдруг стали взлетать ракета за ракетой, ночь стала светла как день, должно быть, русские что-то заметили. Мы залегли, уткнувшись носом в грязь, и тут началось: русские садили залп за залпом...

И сейчас страшно вспомнить, хоть 10 лет прошло. Это был первый ураганный огонь, под который мы попали на Востоке. Да и русские стреляли лучше, чем обычно. Почти не было неразорвавшихся снарядов. Очень скоро траншея превратилась в ад. Мы повыпрыгивали наверх и укрылись позади нее.

Траншея перед нами постепенно сравнивалась с землей. Уже не оставалось ни одного метра, не разрытого снарядами. Потери были значительные, много бравых товарищей сложили там головы. Ураганный огонь, не утихая, продолжался всю ночь, пока не прекратился к 5 часам утра».

Литовские крестьяне еще осенью 1915 года горячо убеждали, что к весне при таянии снегов немецкие окопы безнадежно уйдут под воду. Здешние места — сплошное болото и озеро, утверждали они. И в самом деле, уже ноябрьские ливни полностью затопили все окопы, вырытые там солдатами ландвера и ландштурма под защитой кавалерии. Весь глубокий тыл до Годутишек (ныне Адутишкис в Литве, на границе с Беларусью. — В.К.) превратился в сплошное озеро, которое можно было перейти только по высоким мосткам. Исходя из этого штаб XXI корпуса приказал заменить отрытые в земле окопы на массивные насыпные земляные укрепления...

Каков геркулесов труд, наряду с изнуряющей караульной службой, предстоял стоявшим здесь батальонам, лучше многих слов продемонстрируют несколько цифр. На участке только одной роты с длиной траншей 600 метров для насыпки брустверов, боковых и тыльных траверсов нужно было переместить 10 642 кубометра земли. Помимо этого, там же для оборудования укрытий требовалось еще 678 кубометров грунта. Для укрепления траверсов, выходов и проходов необходимо было сплести и установить 2304 квадратных метра плетня. 6922 бревна диаметром 17 сантиметров и более требовалось приготовить, доставить и установить в ходе строительства укрытий и земляных сооружений. Все перечисленное выполнялось в непосредственном соприкосновении с противником.

251-й резервный пехотный полк с октября 1915 по август 1916 года находился на передовых позициях у южного берега озера Нарочь, где участвовал в отражении наступления Русской императорской армии в марте 1916 года.

Ранним утром 18 марта загремели русские пушки. В 6 часов утра разразился ураганный огонь. Снаряды всех калибров с воем помчались в нашем направлении, между ними оперенные тяжелые бомбы. 

Некоторое время промерзшая земля, в свое время так сильно сопротивлявшаяся лопатам и киркам, держала удар, затем спереди и сзади траншей в воздух взлетели глыбы. Заграждения превратились в клочья, стенки окопов обвалились. Только штольни и лисьи норы предоставляли эффективную защиту. 

Наступление велось многими волнами, но они накрывались огнем немецкой артиллерии, и атака захлебывалась, не достигая наших траншей. После этого вновь начинался ураганный огонь русских.

Из всех окопов наплывали коричневые человеческие массы, возглавляемые или подгоняемые своими офицерами. Не думая о собственной защите, солдаты стреляли с плеча через бруствер. Некоторые взбирались на блиндажи, чтобы стрелять лучше.

Как скошенные, русские лежали перед траншеями. День был решен в нашу пользу, была достигнута полная победа над многократно превосходящим противником.

Наши потери оказались неожиданно незначительными благодаря хорошо построенным штольням. Потери русских были выше всякой меры.

Как офицер продовольственного снабжения я должен заботиться о примерно 1500 едоках. На конечной станции железной дороги Годутишки продовольствие забирается всегда на два дня и узкоколейкой перевозится в вагонетках... 

Я еще и местный комендант. Мой район включает одну большую деревню с четырьмя филиалами. Здесь моя деятельность имеет две стороны. Во-первых, деревня должна быть в порядке и по возможности улучшаться. Нужно содержать улицы и дороги, ремонтировать заборы и т. д. Для жителей, которые хотят выехать из района, я должен выписывать пропуска и вести акты гражданского состояния. Наконец, я должен выплачивать по платежной ведомости зарплату людям за все работы, которые они выполняют для военных властей.

В этом отношении я обладаю полицейской властью над гражданскими жителями, т.е. могу издавать приказы по комендатуре, а также подвергать денежным штрафам и сажать под арест...

Наконец, в моем ведении находится еще и сельское хозяйство. Тут, помимо своего района, я должен заниматься еще пятью другими большими деревнями с их полями. В каждой из этих деревень сидит мой представитель, обычно местный комендант. Но распределение посевного материала, зерна и картофеля, а также распределение выделяемых дивизией подвод, обычно 60, а сегодня даже более 70, — это моя забота.

6 апреля нашу позицию посетили иностранные корреспонденты, два американца, по одному голландцу, шведу и испанцу. Их фотоаппаратам было много работы, поскольку такие горы трупов им еще нигде не приходилось видеть...

23 апреля пришел русский парламентер и вел переговоры о захоронении трупов русских перед фронтом. Было достигнуто соглашение: все оружие и боеприпасы принадлежат немцам и будут собраны в кучи. Русским разрешено показываться перед своими позициями в количестве не более 40 человек, а именно с 9 часов утра до 6 часов вечера, и не приближаться к немецким позициям менее чем на 150 метров. Трупы остальных русских будут похоронены немецкими военными санитарными командами. Похороны пройдут 23 — 24 апреля.

В первый день Пасхи противник попытался собрать и похоронить своих погибших. С нашей стороны этому не препятствовали, и перед фронтом возникла картина полной паузы в боях. Из русских окопов один за другим вылезали люди, чтобы помочь в печальной работе по захоронению погибших. Обе линии разделяло не более 100 метров. Взаимного доверия не ощущалось, слишком тяжелые и ожесточенные бои шли здесь накануне.

vk@sb.by

Фото из коллекции Владимира БОГДАНОВА и Слонимского районного краеведческого музея имени Иосифа Стабровского