Кипарисовая гора — как Голгофа. К ней и подходить–то страшно, а те, кто здесь соревнуется, четыре года несли свой спортивный крест, чтобы на этих последних метрах решить свою судьбу. В субботу олимпийский Ванкувер принес нам еще одну радость, пока, правда, промежуточную: в женской квалификации по фристайлу наши дамы сделали кое–что очень обнадеживающее, о чем хочется говорить шепотом и отвлеченно, чтобы не спугнуть удачу.
Здесь, на стадионе в 30 километрах от Ванкувера, всегда аншлаг. Канадцы больше всего на Олимпиаде ценят хоккей, керлинг, сноуборд и фристайл — эти дисциплины у них вне конкуренции, и на остальные они особого внимания не обращают. 12 тысяч зрителей ранним и снова погожим субботним утром — удивительное дело для здешних широт! — наблюдали за драмой и радостью, за взлетами и падениями лучших акробаток мира, среди которых значились две представительницы нашей страны — Алла Цупер и Ассоль Сливец.
В стартовых протоколах черным по белому была четко отпечатана наша уверенность в своих силах. Тогда как остальные скромничали и страховались, заявляя прыжки с невысоким уровнем сложности, напротив фамилий Цупер и Сливец стояли цифры внушительные, говорящие о ва–банке: секретничать никто не собирался, козыри сразу выкладывались на стол — глядите, а если можете, то бейте нашу карту...
Уже после, отпрыгавшись, Ассоль Сливец улыбалась, а у нас по спине прошел холодок, когда она в первой попытке, взметнувшись ввысь и открутив в солнечных бликах свои три сальто с винтами, приземлилась, но ушла в сторону, пошатнулась и улетела в заградительную сетку. К счастью, встала, отряхнулась, выдохнула...
— Закопалась в куче снега на выходе из прыжка, — как всегда жизнерадостно сообщила она после. — Волонтеры топчут его вверху, а ниже спуститься не могут, и он там очень рыхлый, сыпучий. К тому же не очень устойчиво приземлилась, но мне казалось, что выеду. Вопрос в том, что это крайний трамплин и он очень близко расположен к забору. Не хватило какого–то метра, казалось, что помещусь, поверну... Обидно, конечно, но страшно не было. Вернее, было — думала, что потеряю защитные очки, вот такая мысль промелькнула. К счастью, обошлось — вот они, на месте...
На склон спортсменки сыпались как груши — чисто выполнить программу удавалось единицам, и потому, когда Алла Цупер воспарила птицей и приземлилась как вкопанная, — отлегло. А когда высветились на табло ее оценки, душа улетела к тем же высотам, откуда только что вернулась Алла: цифры выводили ее на первое место, а стадион неистовствовал. Тревожно стало чуть позже, когда после прыжка Алла надолго задержалась в зоне приземления: физиотерапевт Егор Шамшур массировал ей травмированное в январе правое плечо, а Цупер морщилась, по всему было видно: ей больно.
— Алла, что? — первый вопрос волнением сформировался в такую вот примитивную форму.
— Тяжело. И очень больно. Не дает мне покоя мое плечо! Чего только с ним не делали. И массаж, и таблетки пила, и уколы кололи... Но держусь. Держусь и стараюсь.
— При этом вы исполнили в квалификации два тройных прыжка с высочайшими коэффициентами сложности...
— Другого пути нет. Условия позволяли, значит, надо было рисковать.
— Не было мысли после первого прыжка сделать перезаявку на что–то попроще?
— Нет. Если решилась прыгать тройные, то надо идти до конца.
— Первое место в квалификации — это...
— Приятно, но не более. Не важно, какое место. Главное — выход в финал, а там придется начинать с нуля.
— В среду выступите с той же программой?
— Если позволят погода и плечо. Рука совсем не поднимается...
Мы говорим ей «браво!» и те же слова адресуем Ассоль Сливец. Она собрала волю в кулак и исполнила второй прыжок почти безукоризненно. Значит, с нервами порядок.
— Так стыдно было, — смеялась довольная собой спортсменка. — Я на гору поднялась и давай перед Николаем Ивановичем Козеко извиняться. Простите меня, говорю, за то, что в забор въехала. Глупо получилось...
— Квалификация прошла в утреннее время, финал будет вечером. Данный факт не тревожит?
— Непринципиально. У нас будет время потренироваться вечером.
— Как оцениваешь свое физическое, психологическое состояние?
— Боевое. Я приехала сюда бороться и сделаю все, что могу и умею.
Ассоль Сливец не выступала два года, стала мамой, повзрослела и, кажется, вполне готова ко всем испытаниям. Прыжок, который она показывает — «бланш — согнутая — винт», — здесь больше никто не исполняет, и он вполне способен принести Сливец тот результат, которого она ждет.
Как все сложится для нас в среду? Подождем и увидим. А сейчас можно сказать лишь то, что Кипарисовая гора ошибок не прощает. Об этом вам при случае расскажет олимпийская чемпионка Турина швейцарка Эвелин Лю, сорвавшая свой второй прыжок и «разувшаяся» в воздухе. Фаворитка ушла в «пеший тур» на своих двоих, собирая после приземления лыжи по всему склону. Гора приняла первую жертву...
ЦИТАТА
Трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина:
«Увы, мы развиваем иждивенчество. Только и слышишь жалобы: то кормят не так, то одевают. Сейчас олимпийцам выдают гардероб вещей — по пятьдесят два предмета на каждого. У меня фантазии не хватает понять, что входит в эту экипировку. В 1972 году на зимней Олимпиаде нам выделили по шубе и костюму с лампасами, и все были счастливы. Почему многократная чемпионка мира и призер Олимпиад Мишель Кван, которая тренировалась у меня, сама покупала себе коньки и не считала это зазорным? Возьмите существующий в России Фонд поддержки олимпийцев. Предлагала: пусть сначала победят, а потом дадите деньги. Поощрять надо за результат, а не за намерение. Отработал — получи. В советское время мы отчитывались за все: от тренировочных часов до количества выполненных элементов. Если поднимался вес, меня запросто могли снять со стипендии, какая бы я ни была заслуженная–перезаслуженная. А нынешние гонорары? За первое олимпийское «золото» я получила три тысячи рублей премии, за последнее — пять тысяч. И машин нам не дарили, покупали их сами. Понимаю, времена изменились, но люди–то остались людьми. Если можно получать большие деньги и особенно не напрягаться, зачем убиваться на тренировках и соревнованиях? Ну, Олимпиада, подумаешь... Во всех видах спорта полно коммерческих соревнований. Недобрал на Играх, компенсируешь на платном турнире. Деньги вышли на первый план, а вопросы престижа отодвинулись куда–то на задворки. Такой системы поддержки спортсменов, как в России, нет ни в одной стране мира. Ответственно заявляю. Даже в Китае. Там из них сначала все жилы вытянут, а потом только наградят. У нас же вбухивают в спорт деньги, которые люди уже унести не могут. Зажрался спортивный люд? По моим понятиям, да. В первую очередь, повторяю, руководство федераций. Сомневаюсь, что хоть кто–то в состоянии дать план работы на следующее четырехлетие. При условии, что на горизонте Сочи. Я вот с месяц назад сидела на совещании у вице–премьера Жукова, слушала, о чем речь идет, и поняла: мы уже опоздали к Играм–2014. Выстрелить, как китайцы в Пекине, у нас не получится. Для этого нужно было еще несколько лет назад начинать подготовку, отобрать способных ребят–юниоров и вести их. Это асфальт можно положить за день до приезда гостей и траву покрасить, а чемпиона за короткий срок не вырастишь».
Фото Сергея НЕВЕРКЕВИЧА.
